Стокгольмский синдром - Яна Розова

Веки и губы Златы опухли от слез, теперь она была похожа на себя маленькую, но вряд ли осознавала это, как и Руслан, который никогда не видел ее в детстве.

— Знаешь, а я ведь и не могу ничего сказать.

— Почему?

— Я работала, — ответила она, поднимая на него глаза. — Надо было работать, чтобы покупать еду, оплачивать коммуналку, покупать Вадику лекарства. Ты же знаешь, что он перестал издаваться и получать гонорары. И он все хуже справлялся с реальной жизнью, не мог удержаться на нормальной работе. А у меня получалось зарабатывать, я могла. Я была успешной, продавала самые дорогие квартиры, я была лучшей!

И тут ее будто прорвало — она зарыдала.

Злата. Испуг

Как и обещал доктор, Злату вскоре выписали из больницы.

Календарь уже указывал на июнь, а термометр каждое утро напоминал, что этот июнь — жаркий.

После оформления выписки Злату увезли домой коллеги, присланные Мариной на машине агентства недвижимости «Студио М». Такая забота со стороны руководства показывала, что на Злату рассчитывают.

Провожатые понятия не имели, о чем говорить с вдовой, однако пытались поддерживать в дороге разговор.

— Я вчера дом продала, — похвасталась одна. — Прямо возле Нового кладбища… Ой!.. Злата, прости…

— А я запарилась с моей клиенткой, — попыталась сделать вид, будто бестактности не было, вторая. — Я ей полгода квартиры показываю, а она все носом вертит! Если не продам ей что-то на этой неделе — повешусь!..

Она осеклась, на том разговоры и прекратились.

На третий этаж Злату поднял на руках водитель, сотрудницы молча донесли вещи. После этого они убежали, даже не спросив, есть ли у Златы в доме еда.

В первую ночь она заснула около одиннадцати часов, а уже в сорок минут второго проснулась с тяжким ощущением послевкусия от нехорошего сна.

Неясный шум — шаги? скрипы? вздохи? — защекотался в ушах Златы.

— Кто здесь? — спросила она нарочито громко.

Тишина.

— Кто здесь? Уходите!

А звуки все гуляли по небольшой квартире, неприятно шипели в темноте.

— Уходите, я вызываю милицию! — пригрозила Злата. Шумы стали приближаться к спальне.

Злата села на постели, спустила ногу на пол, потянулась за костылем, решив, что будет обороняться им. Сидеть вот так, просто свесив ноги с кровати, было невыносимо. Злата с трудом встала и, неловко покачиваясь, направилась навстречу неизвестности. Идти было непросто, но она и не думала останавливаться.

Распахнула дверь в коридор. Тихо.

Заглянула в гостиную. Тихо.

Доковыляла до кухни — тишина. Так же пусто оказалось и в туалете с ванной.

На всякий случай Злата не погасила лампу в коридоре, но, вернувшись в кровать, она уже не сомневалась, что таинственные звуки ей приснились.

Оказавшись дома, Злата взялась за работу. Не потому, что Марина Марская послала за ней машину, чтобы привезти из больницы домой. Злата была рада возможности заняться привычным делом, и потом — это было просто, как чистить зубы!

«Какую квартиру вы хотите?..

У нас есть как раз то, что вам нужно…

Покупайте эту квартиру, потому что уже через неделю вы за ваши деньги и однушку не купите!..

Слышали, что с долларом творится? А курс нефти какой! Цена на бензин уже поднялась, значит, вырастет в цене и метр недвижимости».

Люди велись, они привыкли, что жизнь дорожает ежедневно. Падает доллар, растет ли, не важно. Все кончается одним — квартиры неизменно дорожают.

Лето все раскалялось. Злата впервые пожалела, что сэкономила на покупке кондиционера. В особенно жаркие дни она брала трубку от радиотелефона, мобильный, свои блокноты с записями и перемещалась на балкон, расположенный за уступом дома. Балкон был опутан виноградом, пропускавшим воздух, но не пропускавшим свет, поэтому солнце никогда не прогревало его так, как соседнюю комнату или кухню, выходящую окнами на юг.

На балконе стояло старое кресло. Постелив на него махровое полотенце, Злата сидела здесь часами, беспрерывно треща по телефону и делая пометки в ежедневнике. Ближе к ночи она отставляла телефон и высовывалась на улицу.

Иногда она видела Руслана — с эрделем Шухером или с Ларисой. В гости к Злате он не напрашивался, но с готовностью останавливался под ее балконом, чтобы поболтать.

Надежда Ивановна. Новости

Из всех развлечений у Златы оставался только телевизор да недолгие визиты редких подруг. Эти самые подруги как-то не удерживались возле Златы, а причиной тому был Вадим. Не раз Злата слышала вопросы: почему она, активная, общительная и успешная девушка, вышла замуж за столь неопределенного типа — то ли писателя, то ли бездельника? На подобные вопросы Злата отвечала смехом и шутками, оставляя эту тему черной дырой в общении. Она не понимала, что тайны подобного рода для женского мозга — постоянный раздражитель, бороться с которым могут только невероятно сильные или катастрофически зацикленные на себе особи.

Рано или поздно Злата оказывалась перед выбором: рассказать правду, снова уйти от вопроса или что-нибудь соврать. Обычно она выбирала два последних варианта, потому что, выбрав первый, Злата выглядела бы в глазах подруг странной и жалкой, чего всегда боялась. Ясно, что ложь и расплывчатые ответы подпиливали дружеские отношения, и вскоре они рушились навсегда.

Время от времени из Испании звонила по скайпу мама. Ей всегда было что рассказать дочери. На удивление, даже гродинские новости достигали ее ушей раньше, чем Златиных. Самую шокирующую вещь она рассказала Злате буквально на днях.

— Ты помнишь нашу соседку тетю Зою? — спросила она дочь невозможно равнодушным тоном, что ясно говорило — у мамы в рукавах ждут своей минуты кролики.

— Конечно, — ответила Злата.

— Ну, она жила в двухкомнатной квартире напротив нас, — напомнила мама, словно не услышав ответа дочери. — Ее муж погиб при взрыве бензоколонки. А ее Рома на девять лет старше Олежки и на десять лет старше тебя.

— Мам, я знаю!

— Что ты психуешь?! — Надежда Ивановна хотела озвучить свои новости максимально эффектным образом, ей не нравилось, что ее перебивают.

— Мам, ко мне сейчас должна одна девочка забежать, по работе поговорить…

Надежда Ивановна купилась на уловку:

— Ну ладно, тогда я быстро. Так вот, вчера я с тетей Машей Зинчуковой разговаривала, она к дочери приходила, а у дочери есть компьютер, и дочка нас соединила по скайпу. Маша мне и рассказала, что Зоя умерла. Но не просто умерла!..

— А как?..

— Ромка ударил ее табуреткой по голове! Да с такой силищей, что проломил бедной Зое череп. Ромка убежал, а она выползла на лестничную клетку, и там ее нашли соседи. Она только и успела рассказать, что случилось, а потом впала в кому. В больнице умерла.

Надежда Ивановна с чувством глубокого удовлетворения рассматривала лицо дочери. Злата словно бы замерзла на десяток секунд, полуоткрыв рот и расширив глаза.

— Ты вроде спешила куда-то? — напомнила Надежда Ивановна.

Забыв изменить выражение лица, Злата кивнула ей и исчезла с монитора материнского компьютера.

Надежда Ивановна могла бы не тратить так много времени, напоминая Злате о соседке. Дочь и так хорошо помнила тетю Зою.

В дом, где жили Окуленко, тетя Зоя переехала в тот год, когда Злате исполнилось двенадцать лет. Лишь только вселившись в свою двухкомнатную квартиру, тетя Зоя пришла с дипломатическим визитом к соседям по площадке.

Надежда Ивановна познакомила ее с мужем, детьми и усадила пить чай в гостиной. Злата, любившая производить впечатление дочки-ангела, накрыла для чая журнальный столик, наполнила чашечки, принесла в вазочке печеньице. Курсируя между кухней и гостиной, она слушала рассказ тети Зои о ее судьбе.

Тетя Зоя и ее сын переехали в многоквартирный муравейник из собственного дома. Новая соседка рассказывала, каким замечательным и просторным был их дом, каким ухоженным двор, какие яблоки росли на ее яблоне. И сокрушалась, как неудобно жить в тесной двушке, нос к носу с посторонними людьми.

Проданный прекрасный дом построил муж Зои Степановны за год до собственной кончины, случившейся лет пять назад. При жизни он заведовал заправкой, откуда и проистекало благополучие его семейства. Увы, но пять лет назад на заправке мужа случился взрыв, он погиб, оставив жену вдовой, а с ней и сына-подростка Романа.

Смерть главы семейства сильно отразилась на Романе, как справедливо считала тетя Зоя. При жизни отца, славящегося крутым нравом, парень был скорее тихоней, и притом забитым тихоней, а как только отцовская длань перестала нависать над его загривком, Ромка пустился во все тяжкие. Он связался с дурной компанией, стал водить девок, пить, курить, драться.