Серебряная пуля - Гарри Стейн

Шорты он отверг сразу — слишком обыденно. Потом попытался влезть в мешковатые итальянские со складочками брюки, которые его уговорила купить последняя подружка, затащив в один из шикарных магазинов Манхэттена. Глядя на себя в зеркало, Дэн старался объективно оценить увиденное. Если честно, то выглядел он как-то по-дурацки.

Это смешно, подумал он уже не в первый раз. Я же, в конце концов, врач, а не супермодель.

Примерно после часа раздумий он решил, что данному случаю более всего соответствует нейтральный стиль. Как-то подсознательно вспомнилась статья в одном из мужских журналов — брюки цвета хаки и голубой блейзер годятся для любого случая.

Сеф Шейн с пластмассовым стаканчиком виски в руке приветствовал его у двери своего впечатляющего дома в стиле Тюдоров. Он был в шортах и экстравагантной гавайской рубахе.

— Не слишком ли вы вырядились, Логан? Это же всего-навсего выпивка у бассейна.

Логан был потрясен.

— Да, похоже, так и есть.

— Правильно мыслите. Но вы соответствуете.

На самом деле, хоть и было восемьдесят с чем-то градусов[3] и прием был действительно возле бассейна, все, кроме двух, из семерых молодых мужчин явились в костюмах, а большинство при галстуках. Что касается женщин, их наряды шли под девизом — что угодно, лишь бы обеспечить успех.

Кстати, по одежде можно было отличить новичков от тех, кто провел в АИРе уже год, — все, кроме одной пары, были в шортах. Шейн провел Дэна в патио, представляя гостям. Дэн плохо запоминал имена и решил быть более внимательным. Он поразился, что Шейн не только знал всех новичков в лицо, но и имел сведения о личной жизни каждого, о его специальности. Мало того, его интересовали даже увлечения, хобби вновь прибывших.

— Аллен Атлас, — сказал он, подводя Дэна к высокому молодому человеку, со впалыми щеками, в голубом приталенном пиджаке.

— Логан.

Дэн и Атлас крепко пожали руки, с интересом оглядывая друг друга.

— Аллен учился в школе в Вандербилте, — заметил Шейн, неожиданно заговорив с утрированным южным акцентом. — В Теннесси-и-и. Но мы ничего против этого не имеем, так ведь?

Высокий молодой человек казался пораженным, теряясь в догадках, что имеет знаменитый Шейн против его альма матер.

— А Дэн, — добавил Шейн, подчеркнуто сравнивая, — учился в Принстонском университете, а потом докторскую защищал в Стэнфордском. И был вторым в своем классе в Принстоне. Так?

Логан кивнул. Шейн пожал плечами.

— В классе был и первый ученик. Но мне сказали, что он подался в юриспруденцию.

— Да, — подтвердил Дэн и поправил: — Она ушла в юриспруденцию.

— А, — рассмеялся Шейн, хлопнув его по спине. — Этот парень любит точность и превосходно чувствует ее. Что ж, хорошо — мне это очень даже нравится.

— Рад познакомиться с вами, — буркнул Аллен Атлас, окинув Дэна холодным взглядом.

— Я тоже, — ответил Дэн. — Будем работать вместе.

— О, Сеф…

Они столкнулись лицом к лицу с женщиной средних лет. Она несла кувшин чая со льдом. Несколько взволнованная и небрежно одетая, она оказалась неожиданно хорошенькой.

— Извини, что прерываю, дорогой. — сказала она, — но тебя к телефону.

Шейн засмеялся.

— А чего ты извиняешься? Что ты еще можешь сделать? Послать кого-нибудь вместо меня, что ли? — Он быстро чмокнул ее в щеку.

— Дэн Логан, Аллен Атлас, моя жена. Вечный пациент и все еще прелестная Элис Шейн. — Он направился в дом.

Наступила неловкая пауза.

— Ну, — сказала она, — надеюсь, молодые люди, что вы будете счастливы в АИРе.

Они поблагодарили ее, и, когда она уходила, Логан невольно обратил внимание на явную хромоту. Он удивленно посмотрел на нового знакомого.

— Она одна из последних детей в семье, перенесла полиомиелит, — вежливо сообщил Атлас и без дальнейших объяснений удалился.

Подойдя к столу с выпивкой и закусками, Логан налил себе белого вина и огляделся. Новенькие, казалось, были полностью поглощены друг другом, даже разбились на группы. Помедлив, он подошел к одной. Три женщины, двое мужчин у дальнего конца бассейна. Одного он уже знал: Джон Рестон из Клермонта. Они не были даже приятелями, но Логану он всегда нравился.

— О! — воскликнул Рестон, сияя, — посмотрите, кто здесь, леди и джентльмены! Даниэл Логан, парень, бежавший из ада больницы Клермонт.

Когда Рестон представил его таким образом, Дэн постарался угадать, кому принадлежит какое имя. Эми — ну, возможно, нет необходимости в фамилии, — она не включена в программу, просто подруга Рестона. Барбара Лукас, маленькая, не больше пяти футов[4], оживленная, получила степень в университете Дьюка. Пол Бернстейн — быстрая улыбка, вкрадчивые манеры. Казалось, он уже положил глаз на Сабрину Комо — потрясающую молодую итальянку с копной черных волос, большими зелеными глазами и невероятным акцентом, из-за которого Логан сам вдруг заинтересовался ею и захотел произвести на нее впечатление.

Внезапно, будто из ниоткуда, возник Сеф Шейн.

— Ну, перезнакомились?

Все кивнули.

— Это хорошо, вам предстоит вместе работать. — Он улыбнулся. — А косточки лучше перемывать начальству, а не друг другу. — Все неловко засмеялись. Дэн начал подозревать, что виски уже подействовало на Шейна.

Позднее эта догадка подтвердилась. Улыбаясь Сабрине Комо, Шейн заявил:

— Мы принимаем иностранцев только за их научный потенциал, внешность роли не играет.

Сабрина бесстрастно посмотрела на него, но Дэн заметил, какой недобрый взгляд бросила на Шейна Барбара, хотя и оказалась достаточно мудрой, чтобы промолчать. Кстати, как и все остальные, Логан, Рестон и Бернстейн переминались с ноги на ногу, неловко улыбаясь.

И только светловолосая маленькая подруга Рестона Эми нарушила молчание.

— Я уверена, что к женщинам в Американском институте рака относятся очень хорошо, — весело заявила она. — Независимо от внешности.

От неожиданности все разом повернулись к ней. Но искренний смех Шейна снял напряжение.

— Здорово! — Он продолжал смеяться. — Я как раз это и имел в виду. Надеюсь, вы тоже будете в нашей программе.

Это прозвучало так неожиданно, что Эми не знала, что ответить.

— Понимаете, — начала она после неловкой паузы, — я не очень уверена, что могу оказаться полезной. Мне, право, лучше оставить вас, чтобы дать возможность как следует познакомиться.

И она отошла к столу. Рестон беспомощно пожал плечами.

— Извините.

— Не извиняйтесь, Рестон, — сказал Шейн. — Она из породы бунтарей. Поверьте мне, уйдя с головой в работу, вы забыли, что такое люди с сильным характером. — Усмехаясь, он отошел от них. Все четверо молчали.

— Знаете, — сказала Сабрина, — а я на подобное не обращаю внимания.

— А должны бы, — резко возразила Барбара Лукас. — Когда начальник отпускает похотливые замечания, в наш ей стране это называется сексуальным домогательством.

— Да? — Она едва заметно улыбнулась. — Ну, наверное, это потому, что я не из вашей страны.

— Вы должны чувствовать себя оскорбленной. Как женщина. Мы все это почувствовали.

— Потому что он сказал, что я хороший ученый, да к тому же и очень привлекательная?

— Точно. Но, черт побери, не его дело комментировать вашу внешность или кого-то другого.

— Да, да, — снова повторила итальянка и задумалась. — Значит, я должна научиться понимать, что такое оскорбление.

Логан подавил улыбку и посмотрел на нее с еще большим интересом. Но Лукас, подумавшая, не смеются ли над ней, быстро повернулась к Рестону.

— Она ваша жена? — кивнула она в сторону Эми.

— Подруга, — ответил Рестон. — Она юрист и работает в Федеральной комиссии связи.

— Она в порядке. С характером. Я бы сама сказала что-то в этом духе.

— Подозреваю, вам еще представится случай, — усмехнулся Рестон.

— Ну, — начал Бернстейн, — не знаю, так ли уж необходимо говорить то, что думаешь. Не все такие терпимые, как Шейн. Вчера вечером я говорил с одним знающим человеком: здесь полно тех, с кем надо быть начеку.

Барбара Лукас пристально посмотрела на него.

— Назовите имена.

Склонив голову, Бернстейн указал на лысеющего молодого человека в очках в роговой оправе возле стола.

— Видите его?

Другие тоже уставились на незнакомца.

— Питер Кразас. Ларсен номер два.

— Ларсен беседовал со мной, — сказал Логан, — ну, если это можно так назвать. Я вошел и вышел, все заняло десять минут.

— У меня то же самое.

Все повернулись к Сабрине.

— Я так долго добиралась сюда, а он держался со мной так холодно.

— Расскажите, — сказал Бернстейн. — Я слышал, что Кразас еще хуже. Но чего вы действительно должны опасаться, так это его манеры общения. Всегда готов поболтать о спорте, о старых фильмах, будто он твой лучший друг.