Особый отдел - Татьяна Михайлова

– Видишь, что творится, – комментировал обстановку Чалый, – комендантский час, почти все АЗС закрыты, на оставшихся цены на бензин запредельные, да и не найдешь его нигде. Оружейные и охотничьи магазины тоже закрыты, товар изъят, из продуктов продается только самое необходимое, что касается спиртного – то оно конфисковано, сухой закон. Аптеки почти все позакрывали, лекарств купить негде! Людей оставили в городах только тех, у кого регистрация местная. Остальных – в «фильтры» и на родину, да и то не всех отловили, ну, ты сам знаешь. Документы проверяют на каждом углу, чтобы люди лишний раз носа из домов не высовывали. Петровичу спасибо скажи за пропуск.

Денис молча озирался по сторонам – пригород мегаполиса превратился сейчас в прифронтовую полосу. Все магазины, рынки, заправки, банки были закрыты, редко-редко встречался человек не в военной форме, а количество тяжелых грузовиков и бронетехники поражало воображение.

Чалый рассказывал ему обо всех попадавшихся на пути видах боевой техники, ее вооружении и особенностях каждой из встреченных машин. Денис внимательно слушал, стараясь запомнить сказанное – что-то подсказывало ему, что все это скоро будет пущено в дело. Он поделился своими мыслями с Чалым, и тот согласился:

– Скорее всего, так и получится. Никто ведь так и не знает, что происходит в городе. Полгода почти прошло, а кроме той единственной авиасъемки у них больше ничего нет. Теперь вот твари эти оттуда поперли. Сейчас вояки выждут недельку-другую, у них еще человек двести уведут, вот тогда карусель и закрутится. Другого-то способа они не видят, как только всей толпой туда ломануться. Вот только что их ждет там?

– Или кто, – добавил Денис, и в который уже раз задал давно мучивший его вопрос:

– А вы уже ведь были там, в городе, да?

В ответ Чалый отрицательно замотал головой:

– Нет, не были, Петрович пока не разрешает. Так, поездили вокруг немного, присматривались на всякий случай, что да как. Черт, опять!

Он резко вывернул руль в сторону и остановился на обочине. Денис и не заметил, как ехавший по встречной полосе автомобиль в камуфляжной раскраске замигал фарами, приказывая им остановиться, и пересек сплошную разделительную полосу. Из машины вышли несколько вооруженных человек в форме, один направился к ним, остальные остались ждать. Чалый достал документы, взял у Дениса справку и предъявил все подошедшему к ним человеку. Тот внимательно изучил бумаги, потом, тыча пальцем в справку, спросил:

– Почему не обменяли на паспорт?

– А где? – хором ответили ему Денис и Чалый. Проверяющий прочитал справку еще раз – указанные в ней улица и дом находились примерно в сорока километрах отсюда – внутри кольцевой дороги.

– Ладно, проезжайте. – Он вернул документы и отошел в сторону, махнув своим рукой. Чалый завел двигатель и снова выехал на дорогу.

– Какой раз? – спросил он, и Денис хмуро ответил:

– Пятый. Хоть не убирай ее.

– Вот так, я тебе говорил. Десять минут едешь, полчаса документы смотрят. К обеду доедем, не переживай.

Но в тот раз документы у них больше не проверяли, и в Троицкое они приехали ровно в полдень. На дорогу, занимавшую в обычное время полчаса, они сегодня потратили почти три. Долго задержаться в Троицком Чалый не разрешил – на встречу ушло всего сорок минут. Распрощавшись со всеми и пообещав вскоре наведаться еще раз, рэкс повез мрачного Дениса назад. Потом они приехали еще раз – через неделю, и роль водителя выполнял уже Кошмар. А потом Дениса окончательно заперли в Озерном, поручив важное, но нудное и муторное задание. Дело в том, что Михаилу Петровичу удалось, наконец, найти того, кто прочтет книгу Брюса.

Каким образом ему это удалось так и осталось для всех загадкой. Однажды поздним вечером Михаил Петрович и Чалый, не сказав никому ни слова, уехали вдвоем и вернулись далеко за полночь, привезя с собой специалиста по древним рукописям – именно так представил его утром Кошмару и Денису Михаил Петрович.

– Познакомьтесь, это Игорь Александрович, знаток и исследователь древнерусских текстов. Это Сергей, а это Денис. Он-то и поможет вам записывать перевод, – и Михаил Петрович подмигнул опечалившемуся Денису.

– Добрый день, очень приятно, – вежливо поздоровался переводчик, но вид у него был жалкий – судя по всему он был до смерти напуган новой обстановкой и виденным по пути сюда большим количеством бронетехники и войск. Высокий, сутулый, лысеющий мужчина намертво вцепился в ручку бесформенного ободранного портфеля, словно готовясь отбиваться им.

– Пойдемте наверх, посмотрите книгу. – Михаил Петрович гостеприимно пропустил запуганного специалиста вперед, рэксы и Денис пошли следом. В кабинете, когда достали из сейфа и положили на стол книгу, переводчик преобразился. Прежде всего, он уронил портфель и одним прыжком оказался рядом со столом. Кошмар даже чуть присвистнул, оценив преодоленное Игорем Александровичем расстояние.

– Невероятно, это же настоящее сокровище! Откуда она у вас? Не может быть, о, какая жалость, здесь утрачен фрагмент – оторван угол, и здесь еще один, но незначительный – более поздняя заплатка внутри, – бормотал что-то непонятное переводчик и осторожно, словно брался за раскаленную сковороду, перелистывал тяжелые страницы.

– Что скажете, вы можете это прочесть? – Михаил Петрович решился прервать затянувшееся молчание. Рэксы и Денис молча следили за взъерошенным, отрешившимся от окружающего специалистом.

– Псих, – тихонько поставил диагноз Кошмар и сразу замолк под укоризненным взглядом Михаила Петровича.

– Не псих, а фанатик, – так же тихо поправил рэкса Денис, – видишь, как его разобрало.

– Это как тебя, что ли? – непонятно спросил Кошмар, и Денис не сразу догадался, что речь идет об аффекте.

– Не, это маленько другое. У меня – быстро возникающее психическое состояние, характеризуется сужением сознания и потерей самоконтроля. А у него – рвение, энтузиазм и страстная преданность убеждениям.

– Ну, говорю, же – оба вы психи. Ладно, ладно, я пошутил. – Кошмар торопливо отступил от замахнувшегося на него Дениса.

– Что, простите? Я не расслышал, – переводчик с трудом оторвался от созерцания попавшей ему в руки драгоценности и посмотрел на присутствующих, не понимая, кто задал ему вопрос.

– Прочесть сможете? И перевести? – более доходчиво повторил вопрос Кошмар, и переводчик быстро-быстро закивал головой:

– Да, да, конечно. Мне хорошо знаком этот алфавит – он близок к кириллице, здесь многие буквы совпадают с буквами скорописи тринадцатого века. Однако здесь в графике имеются знаки, которые отсутствуют в кириллице. Вот, посмотрите – это греческая «дигамма». Она обозначает, по-видимому, какой-то или какие-то губные звуки, но не «п» и не «м», так как для их обозначения здесь употреблены соответствующие буквы.