Враг из прошлого - Валерий Гусев

– Будет, – пообещал я. – Наваристая. Где у вас перец и лаврушка?

– В шкафчике, над холодильником. Действуйте, товарищ кок. А товарищ юнга вам поможет. Это входит в его должностные обязанности.

– Это как? – расстроился Алешка.

– Разве ты не знал? Исторически юнга – помощник кока. На подхвате. Печь растопить, картошку почистить, кастрюли надраить, посуду помыть, помои за борт отправить…

Лешка уже не расстроился, а растерялся.

– Я лучше потом посуду помою. Когда вы спать ляжете.

Но он меня этим не разжалобил.

– Пошли, юнга, на камбуз, – сказал я. – Картошку строгать.

– Я лучше… – сделал он еще одну попытку, – я лучше тушенку открою. Пусть будет у нас мясная уха. Клево?

Мы его не поддержали, и Алешка понуро побрел за мной на камбуз.

Я разыскал специи, а в аптечке – марлевые салфетки. Почистил окуньков, заложил их в марлевый мешочек и опустил в кипящую воду. Уха будет с рыбой, но без костей.

– Картошка готова? – спросил я Алешку. – Почистил?

– Почти. Я ее уже как бы достал из ящика. Знаешь, как устал!

Я ему, уставшему, помог. Набрал картошки, почистил. Рыба к тому времени уже сварилась. Я запустил в бульон картошку, перец и лаврушку, и пока варилась картошка, разобрал рыбу, вытащив ее из мешочка. Выбросил косточки, а мясо отправил в бульон.

– Чего-нибудь получится, – сказал Алешка, облизнувшись. – Главное, чтоб моя картошка хорошо проварилась. А давай, Дим, пока она варится, баночку тушенки вскроем, а?

Я не стал ему отвечать, а, помешивая уху, молча показал ему фигу.

Когда по всему дому расплылся запах рыбного супа под названием «уха», на камбуз заявился Матвеич. И тоже облизнулся, взял ложку.

– Я, как капитан нашего корабля, обязан снять пробу. Посмотрим, чем кормят наш экипаж.

Он зачерпнул варево, поднес ложку к губам, причмокнул, проглотил. Задумался, шевеля губами. Будто задачку решал. Опустил ложку.

– Знаешь что, Дим? Налей-ка мне в мисочку. Что-то я с одной ложки не распробовал.

– И мне, – проговорил Алешка. – Мисочку. Пробу снять.

– Обойдетесь, – сказал я, закрывая кастрюлю крышкой. – Забирайте мисочки, ложечки и нарежьте хлеб. А я подам в кают-компанию уху.

Матвеич и Алешка переглянулись. Алешка Матвеича опередил:

– Я отнесу ложки! А капитан нарежет хлеб! Он этого достоин.

У хороших людей в доме всегда очень хорошо. Не только уютно, но и спокойно – это само собой. У хороших людей в доме чувствуешь себя, будто в доме своем. Не стесняешься, не скромничаешь. И за столом не ищешь свободное место. Где удобно – там и сел. Что тебе хочется – то к себе и подвинул. Сколько хочешь – столько и съешь.

Хорошее воспитание не в том, чтобы не пролить соус на скатерть, а в том, чтобы это сделал кто-нибудь другой.

В общем, мы дружно уговорили кастрюльку ухи. Не проливая соус на скатерть. Только Алешка время от времени ворчал:

– На обед – второе, а на ужин – первое. Ты нас уморишь, Димитрий.

– Вы этого достойны, – лаконично отвечал я.

Когда уха закончилась, Алешка сказал:

– Федор Матвеич, мы сейчас с Димитрием вымоем посуду, а вы нам за это почитаете свои мемуары. Про героическую борьбу с преступностью в прежние годы.

– Охотно! – Матвеич обрадовался. – Мне очень важно ваше мнение. И вы честно скажете: маленький плюс или большой минус.

– Скажем, – сурово пообещал Алешка. – Мало не покажется. Мы одному писателю, знаете, какую книгу написали! Он ахнул!

Матвеич немного завял. А мы собрали посуду и пошли на камбуз.

– Дим! – Алешка захлопал глазами. – Давай Матвеичу сюрприз сделаем. Он сядет нам свои мемуары читать, а мы ему под нос чашку с чаем! Клево?

Я пожал плечами, выразив согласие.

– Вот! Ты тогда быстренько посуду помой, а я поставлю чайник.

Матвеич взял со своего письменного стола стопочку исписанной бумаги, смущенно подровнял ее.

– Я вам, ребятки, про один интересный эпизод прочитаю. Как мы одного Ганса за жабры взяли.

– Он иностранец был, этот Ганс? – уточнил Алешка.

– Нет, не иностранец. Кличка у него такая была. От фамилии. Его фамилия была Гансовский. И его еще называли Окаянный Ганс. – Матвеич помолчал, а потом сердито добавил: – Гад он вообще-то был исключительный.

Мы забрались на тахту с ногами, Алешка пристроился к моему боку, а Матвеич сел за обеденный стол и положил перед собой рукопись. И начал читать. Монотонно, без выражения.

В комнате постепенно все заволоклось туманом серых стандартных слов, в котором совершенно заблудился интересный эпизод.

Я уже начал клевать носом, но тут Алешка, с силой сдержав зевок, сказал:

– Федор Матвеич, вы, как настоящий полковник, лучше расскажите нам все это своими словами. Ведь мы этого достойны.

– А я что, – растерялся Матвеич, – чужими, что ли, читаю?

Я понял, что надо поддержать и Алешку, и самого автора.

– Федор Матвеич, там у вас много всяких протоколов, документов, а самое главное за ними прячется.

Матвеич сердито сложил листочки в стопочку, пришлепнул ее ладонью:

– Вам же хуже!

Он посидел молча, задумавшись. А потом начал рассказывать. Медленно, не подбирая слов. Они у него как-то сами становились на свое место. И связывались между собой в плавный, яркий рассказ…

– Такое, ребятки, плохое дело случилось. Жестоко ограбили квартиру одного известного и знаменитого человека. Я вам его не назову, скажу только, что этот человек был гордостью нашей страны…

И зазвучали, глухо и размеренно, голоса из прошлого.

Вот только мы тогда еще не знали, что это прошлое перекинулось в наше настоящее и бесшумно, угрожающе бродит вокруг дома. Выбирая удобный момент, чтобы настоящее не стало будущим…

Глава IV

Окаянный Ганс

– Этот великий человек был известен всему миру. И по всему миру ездил, на гастроли. И везде его принимали с восторгом и дарили всякие подарки. Поэтому постепенно у него накопилась коллекция редких и очень дорогих вещей.

А человек он был открытый, доброжелательный и подарков от людей не прятал. Многие знали об этих его сокровищах. Я вот помню, были у него уникальные шахматы, ему подарил их премьер-министр одной страны.

– Из золота, что ль, шахматы? – спросил Алешка.

– Не только. Шахматная доска – из ценнейших пород дерева, а фигурки – ты угадал – золотые. Головки у фигурок – жемчужные. У черных – черный жемчуг, у белых – розовый. А короны у королей и ферзей – из бриллиантов.

– А ферзя – это кто? Фамилия такая?

– Королева.

– Королева Ферзя. – Алешка как бы на вкус попробовал это сочетание. – Клево звучит. А дальше?

– А дальше очень грустно. И гнусно. Квартиру великого человека ограбили. Когда он был на гастролях. Ограбили мастерски. И все самое ценное из квартиры исчезло. И не осталось никаких следов.

– Даже отпечатков пальцев на полу? – спросил Алешка, вспомнив молодость.

– Никаких отпечатков! Вор работал в перчатках.

– А вы бы собаку привлекли. Мухтара.

– В том-то и дело, что кражу обнаружили только через неделю. Тут уж даже Мухтар след не возьмет.

– Вы, конечно, растерялись…

– Мы, конечно, не растерялись. Мы, конечно, начали работать. По крохам, по капелькам стали собирать информацию. Сортировать ее и анализировать.

Рассказ Матвеича становился все интереснее. Не то что в письменном виде.

– Первую наводку нам дал наш эксперт-криминалист. «Ищите, ребята, – сказал он, – великого мастера по чужим замкам». Дело в том, что в стальной двери ограбленной квартиры стояли редкие в ту пору японские замки. Подобрать к ним ключи или отмычки было невозможно. И кроме того, если кто-то посторонний смог бы отпереть один замок, то остальные два автоматически блокировались.

– Вторую наводку нам дал тот же эксперт. «Этот парень разбирается в электронике. Сигнализацию он отключил профессионально…» Ну и дальше, собрали мы все, что накопали, как говорится, до кучи. Нарисовался нам предполагаемый облик преступника. Умелец по замкам, знаток электроники, неоднократно судимый; недавно освободился по отбытию наказания. И вот по своим каналам, по картотекам отобрали мы подходящие кандидатуры. И стали их кропотливо проверять. А было их около ста человек.

Матвеич отхлебнул остывшего чая, помолчал, видимо, вспоминая ту тяжелую работу.

– Да, значит, сортируем. Отпадает, отпадает, отпадает… Этот, к примеру, порвал со своим черным прошлым, этот уже опять сидит (сел еще до кражи), этот лечится в больнице, а вот эти, хоть и подходят по всем параметрам, но в Москве в то время не были – железное алиби…

– А вам надо было еще, знаете, что… – начал было советовать Алешка. И Матвеич его тут же понял:

– Сделали, Леша, сделали! В первую очередь! Составили подробное описание всех похищенных вещей и предметов и разослали по всей стране, во все отделения милиции. Надеялись, что где-нибудь что-то из украденного, как мы говорим, всплывет. Ведь ясно же, что этот окаянный жулик не для того все эти чудеса украл, чтобы у себя дома по полочкам расставить. И любоваться на них весенним вечером. Для него это были деньги. Чтобы не ходить каждый день на работу, а ходить каждый день в ресторан – на большее у него фантазии не хватало. Но нигде, ребята, ничего не всплывало. Жулик оказался терпеливым…