Only Two of Us (СИ) - Grey Izolda

— Умер в страшных муках.

— Ты… — Драко выронил книгу из рук, замер, не в силах подобрать достаточно точный эпитет. — Как ты могла?!

— Ты сам меня заставил!

— Ты испортила единственную радость моего существования!

— Не драматизируй, — она закатила глаза.

И что-то щелкнуло в его голове, возвещая, что ярость подскочила до ключевой отметки, ударив по вискам.

— Не драматизировать? — прошипел Драко, доставая из кармана мантии волшебную палочку. Грейнджер стремительно последовала его примеру, вставая в защитную стойку, но он уже успел произнести: — Инсендио!

И книга вспыхнула на полу, быстро превращаясь в пепел. Как и его тщательно вышколенная невозмутимость.

— Малфой, ты что, совсем спятил? Решил податься в поджигатели? — сыпала она вопросами, глухая к инстинкту самосохранения. — К чему вообще этот импульсивный акт вандализма?

— Ах, ты об этом? — уточнил Драко, небрежно кивая в сторону маленького подобия костра. — Просто миниатюрное воплощение того, что ты сделала с моим терпением, — он подошел и навис над ней угрожающей статуей Праведного гнева, однако сбегать Грейнджер не спешила. Напротив, только выше вздернула подбородок. — Ты самая ужасная, нестерпимо-мерзкая заноза в заднице, что когда-либо ходила по земле!

— А ты напыщенный, эгоцентричный засранец со слабостью к театральным представлениям и излишней патетике! — она скрестила руки на груди.

Лицо ее находилось всего в нескольких сантиметрах от его, а серьезно-прищуренные глаза проницательно оценивали реакции, бросая вызов. В голове Драко загудело от сгустка противоречивых мыслей и ощущений. Часть хотела прижать Грейнджер к стенке, пока та не запросит пощады, другая же советовала вспомнить о самоконтроле.

Малфой шумно вдохнул воздух, до боли сжал руку в кулак и впечатал его в стенку — очень близко к источнику раздражения, который на этот раз едва уловимо дрогнул и встревоженно приподнял брови.

— Это самые дерьмовые рождественские каникулы из всех, что я мог себе представить! — выдал Драко после затянувшегося колебания.

— Думаешь, я мечтала оказаться здесь с таким злобным придурком, как ты? — огрызнулась она, хмуро уставившись в его плечо.

— Почему ты вообще решила остаться? Потому что тебя никто не выносит? Даже тупые дружки? Родители?

Кажется, каким-то образом его слова попали в цель, потому что Грейнджер в кои-то веки заткнулась: вздрогнула, напряженно сжала губы, но все же молчала. И что-то темное внутри триумфально приподняло голову, заставляя идти дальше по намеченной дорожке.

— Или ты так всех достала, что тебя выгнали из дома? Что такое, Грейнджер, неужели ты больше никому не нужна даже на Рождество?

В ее глазах отразилось нечто уязвленное, будто ему наконец удалось ее задеть. Как когда-то на далеком втором курсе.

— Иди к черту, Малфой, — прошипела Грейнджер, толкнула его и зашагала по парадной лестнице.

В наступившей тишине он различал ее решительные шаги еще минуту, пока они совсем не стихли. Затем посмотрел на горстку пепла под ногами: все, что осталось от его «идеального плана».

Драко не был уверен, на кого злился сильнее: на Грейнджер, которая все же довела его и ушла, не дав излить все накипевшее; на себя — за то что позволил потерять контроль из-за какой-то там книги; или на ситуацию в целом. Точно было одно: настроение было напрочь испорчено.

Он вернулся в пустую гостиную Слизерина, но покоя не ощутил: внутри все еще горели ядовитые язычки гнева. Малфой поднялся по лестнице в свою комнату, достал из шкафа конфискованный у львят огневиски, жалея, что не захватил по пути лимон.

Непрочитанные письма все еще стояли на столе забытой стопкой. Кажется, с последнего раза там прибавилось еще одно.

Драко устало устроился в кресле, придерживая в руках решение всех проблем. И голос Блейза мог сколько угодно трещать в ушах, оспаривая данную мысль — первый глоток был сделан. Определенно, была какая-то точная цифра, после которой мысли стихали, а воспоминания улетучивались под натиском приятного головокружения. Пока же в голову не пришло ничего более умного, чем потянуться к письмам.

Не то чтобы его съедало любопытство, но…

Драко усмехнулся, доставая из конверта знакомо-традиционное приглашение с короткой запиской.

«Мы прочли твое письмо, но все же надеемся, что ты передумаешь».

Мы. Можно подумать, держались вместе за одно павлинье перо. Как трогательно.

«Дорогой,

Мне бы очень хотелось, чтобы ты вернулся домой, но я понимаю твое решение, и, надеюсь, там тебе будет лучше. Профессор Макгонагалл оповестила нас, что ты помогаешь с организацией рождественского вечера, так что желаю веселого праздника!

P. S. Ты ведь знаешь, что всегда можешь вернуться?

С любовью, Нарцисса Малфой.»

К конверту прилагалось еще несколько коробочек со сладостями, ненавистные Драко еще с третьего года обучения, и теплый шарф, который он почему-то нацепил на себя поверх факультетского. И ни одного письма от отца. Впрочем, весьма ожидаемо.

Наверное, нужно было ответить, и Драко уже даже взял в руки перо, однако выстроить слова в нечто конкретное не получалось.

После долгих попыток он устало прилег на кровать, выписывая какие-то воображаемые узоры на потолке, пока беспорядочно бегущие мысли своевольно буйствовали в голове, не собираясь складываться в нечто цельное. Но все чаще возвращаясь к чертовой Грейнджер, которая, похоже, научилась вторгаться на его личную территорию даже без прямого физического присутствия. Кажется, у нее был на то особый дар.

И зачем она так суетилась вокруг какого-то вечера? Почему столь бурно среагировала на его слова? Наверное, он слегка перегнул палку…

Драко какое-то время думал об этом, пока его не одолел сон.

***

Утром, в день икс, Малфоя посетили вполне ожидаемое похмелье и смутное ощущение невыполненного долга. Поэтому, выпив заранее подготовленное зелье против головной боли, он вновь взялся за перо, которое так и осталось лежать на кровати, пока он спал. Закончил спустя час, написав лишь пару тщательно обдуманных строк, и направился к совам.

В украшенной совятне, пришлось признать, была своя прелесть. Веточки остролиста расцвечивали каменные стены, гирлянды тянулись до самой крыши башни, где и любил восседать малфоевский филин. Так что можно было пройти долгий путь с весьма насыщенным ощущением Рождества.

Прелестно.

Вернувшись, он заглянул под кровать, чтобы достать легкий снитч. Затем ухмыльнулся, представляя, как Грейнджер раскрывает свой подарок, чтобы обнаружить там увесистый томик гаданий по картам таро и коробочку «Шоколадных змеек». Определенно, ей должно понравиться.

Малфой присел в кресло, пару раз кинул снитч об стенку. Волшебная безделушка оглушенно падала на пол, крылышки жалостливо подрагивали, но в конце концов снитч каждый раз послушно возвращался в протянутую руку. После нескольких бросков Драко переполнило глубокое разочарование эффектом. И не только из-за глупой игрушки.

Он мечтал о тишине весь год, но сейчас, когда она наступила, на душе стало как-то тоскливо. Пусто. Должно быть, он привык: к постоянным ссорам, обязанностям, распорядку, который не оставлял и минуты на ненужные мысли и воспоминания. К Грейнджер с ее вечным стремлением к прекрасному; упрямо идущую вперед по намеченной дорожке; с навязчивой идеей устроить дурацкую вечеринку, несмотря на все очевидные «но». Словно это волшебным образом расставит все по полочкам.

Точно, все дело в постоянном напряжении и всестороннем давлении. Ведь даже самые гордые домовые эльфы легкомысленно отказывались от свободы после долгого рабства.

Или же он просто сошел с ума, раз уж стал сравнивать себя с домовиками и смеяться, представляя себя почетным членом Г.О.В.Н.А.

Замечательно.

День тянулся донельзя медленно, но наконец близился вечер. По словам почетного организатора вечера, дресс-кода у них не было, однако она очень просила надеть что-то менее черное. Поэтому Драко недолго думая надел свой самый черный костюм, с довольством разглядывая себя в зеркале.