Изверг Род - Гилберт Соррентино
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Просто живя здесь. Просто живя.
Неважно.
Разбитая нога, сломанная рука, пробитый череп, синяки, ссадины и фурункулы.
Бог свидетель, говорит бабуля, она считает, на свете нет никого, кто бы причинял больше неприятностей, чем Род, он такой неуклюжий, что на ровном месте падает. Точная копия своего отца, господи, спаси нас и помилуй этого несчастного дуралея и пьяницу.
Неважно.
Девять
У отца теперь новая жена, хотя бабуля говорит, что если эта рыжая потаскуха с торчащими зубами — его законная жена, то бабуля — миссис Рокфеллер, а кроме того, перед богом он еще женат и всегда будет женат. Всякий раз, едва разговор заходит об этой женщине, у матери на глазах появляются слезы, и бабуля бранится, что мать переживает из-за этого несчастного горького пьяницы и его рыжей потаскухи — Марджи, так ее звать? — для потаскухи самое оно. У Марджи, потаскухи, или как ее там, есть сын, на год старше Рода. Пронырливый и подлый пацан по имени Терри. Всякий раз, когда Роду минуту хотя бы доводится провести с Терри, он мечтает вздуть Терри так, чтобы тот взмолился о пощаде. Но Род редко видит Терри, и еще меньше — мать Терри, потому что бабуля с матерью так ее ненавидят.
Бабуля говорит, что однажды видала Терри, и он, помилуй нас всех, господи, показался ей очень тупым, может полицейским стать, когда вырастет. Даже тупее Рода, который станет банным листом на чьей-нибудь жопе, если хоть немного повезет.
Однажды Род с Бабси, Кики, Мелким Микки и Фрэнни идут кидаться камнями в железнодорожных сторожей, что охраняют грузы на сортировочной, которая тянется вдоль границы парка. Из бара Пэта появляется отец и окликает Рода. Остальные пацаны идут дальше, а Род приближается к отцу. Глаза у отца красны и слезятся, небритое лицо распухло, одна щека вся синяя. Род смущен, он сердится, стесняется, спрашивает отца, чего тот хочет. Отец Рода говорит, он знает, что Род знает Терри, классного парня Терри Уолша, сына его подруги. Его жены. Сына его жены. Отцу явно неловко.
Рода тошнит, когда, глянув отцу за спину, он замечает Терри, тот сидит за столом у стены с кружкой имбирного эля. Род отступает на шаг и собирается что-то сказать, но отец то ли заталкивает, то ли втягивает его в пивную и усаживает напротив Терри. Мальчишки смотрят друг на друга, Терри сдержанно и осторожно улыбается, Род хмурится и делает вид, будто рассматривает литографии ирландского скакуна-призера, что украшают аляповатые стены бара.
Роду приносят кружку имбирного эля, еще одну — для Терри, одну порцию соленых крекеров на двоих. У отца стакан «Зеленой реки» с кубиком льда и маленькая кружка пива. Род знает, что отец очень пьян, пьян в стельку, как бабуля сказала бы, поскольку говорит он о матери: что она святая женщина, всегда ею была и будет, что любой может немного ошибиться, а мать — женщина чистосердечная и невинная, откровенная и честная, с незапятнанной душой. Бабуля же — тиран, ведьма в женском обличье, без единой капельки благородства, и именно она, это ее рук дело, она испортила им жизнь, всем троим. Он говорит, что дедушка не мужик, а баба, никогда ни во что не вмешивался, боится жене слово сказать поперек, она ему не позволяет даже сигареты покупать каждый день, а он прячется по углам, как исусик пресмыкающийся, его чертово сердце это, да его чертово сердце то! Да простит его Род за такие выражения.
Отец уговаривает Терри и Рода помериться силой на локотках. Род ненавидит это занятие, как ненавидит любые физические упражнения. Он знает, что не может победить. К его удивлению, после продолжительной борьбы он берет над Терри верх.
Отец награждает его преувеличенно бурными аплодисментами и пьет виски, оно стекает по подбородку на засаленную форменную рубашку муниципального служащего. Он говорит, что Род его копия, и, черт побери, точно такой же, каким был дед, упокой, господи, его душу!
Род с Терри опять схватываются, и Род опять побеждает, на этот раз быстро, убедительно и, Род это знает, слишком легко. Отец говорит, нужно им побороться еще раз, победитель будет объявлен великим чемпионом, а потом Роду лучше отправляться домой ужинать. Дорогая бабуля, скряга бессовестная, может рассердиться и дать ему только три фасолины вместо четырех. Он подмигивает Роду и опрокидывает кружку на стол, уже залитый пивом и засыпанный пеплом. И вновь подмигивает. Между ними есть негласный договор: Род никогда не рассказывает дома о случайных встречах или разговорах с отцом.
Потом отец говорит, чтобы они с Терри поборолись еще разок. Ему интересно, сможет ли Род выиграть три раза подряд.
Терри ставит локоть на стол, поднимает ладонь, холодно и угрожающе улыбается. Рода мороз по коже подирает. Терри говорит, раз это последний поединок — Роду ведь надо идти домой к мамочке, — может, теперь они заключат пари? Пари, ну, не совсем пари, а на что-нибудь. На какое-нибудь дело. Терри улыбается и говорит, что это такое должно быть дело — вроде как на слабо.
Отец Рода пытается поджечь сигарету намокшими от пива спичками, смеется и предупреждает Терри, чтоб не вляпался в неприятности — Род сегодня явно в ударе! Терри говорит, что рискнет, — предчувствует везенье.
Род смотрит на Терри, затем на отца.
Он хочет, чтобы молния поразила их обоих насмерть. Чтобы небесный огонь дождем рухнул с потолка и спалил их, как того мальчика, о котором сестра Филомена рассказывала, который читал непристойную книжку, и от него остался один дымящийся прах в постели, а простыни даже не загорелись. Чтобы они умерли от какой-нибудь болезни сию же минуту, чтоб у них лица распухли, языки почернели и вывалились изо рта.
Терри перегибается через стол и говорит, что вот эта идея вроде неплоха, слушай! У отца в руках разваливается мокрая сигарета. Род зевает, делая вид, что ему все равно, сгибает и разгибает правую руку и обреченно спрашивает, что за идея.
Десять
Род возвращается домой из шотландской пекарни, куда его послали купить вчерашних пирожков с мясом по пятнадцать центов. Род любит мясные пирожки, он подозревает, что свежими они еще вкуснее.
