Орджоникидзе - Илья Дубинский-Мухадзе

Серго сказал пароль. Сторож ответил условленной фразой. От себя обнадеживающе добавил:

— Ты не толстый, легко протиснешься. Беда была, когда печатную машину тащили, все измучились, хотя и лаз был пошире, потом камнями и кирпичами заложили.

Сначала Серго полз на животе, потом поднялся на четвереньки, а там и вовсе выпрямился, зашагал как обычно. Где-то, уже за пределами водохранилища, в скале была выбита большая, размером с хорошую комнату, ниша. В ней — «американка», кассы со шрифтами, запас бумаги — будто и совсем обычная типография.

Сюда, в подпольную типографию, Серго часто наведывался. Помогал печатникам, правил корректуру, разносил готовые «заказы». Как и у каждой типографии, у этой тоже водились свои постоянные клиенты, крупные заказчики.

Серго знал: спрашивать лишнее о заказчиках, интересоваться их настоящими фамилиями нельзя. Так в случае провала лучше товарищам да и самому легче держаться на допросах. А как хочется узнать, кто этот человек, всякий раз необыкновенно ловко меняющий свою внешность! Артист, фокусник! То он веселый кинто — тифлисский уличный торговец в широких шароварах, архалуке, с обязательной круглой корзинкой на голове; то затянутый в черкеску князь, в мягких сапогах и дорогой каракулевой папахе, то бедный студент в выцветшей тужурке. А то однажды явился совсем неузнаваемый: одетый как прачка с майдана, с большой сумкой белья. И имя у него — не кавказское, не русское — просто Камо!

Серго не выдержал.

— Ответь, пожалуйста, ты что, нарочно так изменил наше слово «кама»?

Тот засмеялся.

— Нет, укроп[9] здесь ни при чем. Я его даже не ем. Камо меня прозвали в школе за то, что вместо русского слова «кому», я говорил «каму», еще чаще — «камо»… Настоящее мое имя Семен. Сын Аршака Тер-Петросяна.

Разговор закончился неожиданным предложением Камо:

— Иди ко мне в помощники.

По имеретинской привычке Серго не мог отказать себе в удовольствии подсыпать перцу.

— Кому помогать, батоно Камо, князю или прачке?

— Ты о другом позаботься, как бы с тобой чего не случилось с испугу! Мальчишка!

Заметив, что Серго насупился, закусил губу, Камо поторопился добавить:

— Давай руку! Ты плохо пошутил, я плохо ответил.

Камо взялся учить Серго приемам конспирации, способам распространять листовки, прокламации, умению какой-нибудь необычной проделкой мгновенно отвлечь внимание полиции и потом прикинуться совершеннейшим простаком. Преобладали уроки вполне практические. Одно из первых занятий Камо провел в театре Тифлисского артистического общества, на премьере «Гамлета».

«Учитель» поместился на галерке и, по собственному признанию, «ждал того момента, когда Гамлет увидит тень своего отца и все внимание публики всецело будет направлено на сцену. В это мгновение я швырнул пачку прокламаций в пятьсот штук по направлению к центральной люстре. Произошел большой переполох, публика начала хватать прокламации, а жандармский ротмистр, известный своей свирепостью, носился и отбирал у публики прокламации. От одной светской дамы ротмистр чуть не получил пощечину. Она негодовала:

— Вы блюститель порядка, почему же вы это допускаете? Теперь по крайней мере дайте прочесть листки. Бог мой, как вы плохо воспитаны!»

Камо — ему было немногим больше двадцати лет — иной раз перебарщивал. Ученик Серго ему старательно подражал. Обоим крепко попало от подпольного Тифлисского Комитета за то, что, распространяя листовки в Казенном театре, запустили увесистую пачку в Голову помощника главнокомандующего. Правда, они метили в сидевшего через два кресла полицеймейстера…

За изобретательных друзей взялась все более терявшая покой жандармерия. Первым попался Камо — в Батуме, в конце ноября 1903 года. Серго арестовали следующим летом на перроне станции Гори. У парня с собой был тючок, плотно набитый листовками на русском и грузинском языках.

На допросе Серго, упаси бог, не спорил, держался благовоспитанно.

— Я очень прошу, позвольте мне, сыну и внуку имеретинских дворян Орджоникидзе, вам помочь. Я сразу опознаю того бесчестного человека, который попросил меня присмотреть за его багажом, покуда он закончит свое дело с кондуктором соседнего вагона. Вы только потрудитесь, найдите его. Пожалуйста!

Серго отправили в следственную тюрьму. Губернское жандармское управление стало наводить справки. Коллеги из Кутаиса сообщили: «предосудительных и вообще агентурных сведений о дворянине Григории Константинове Орджоникидзе в наличии не имеется»!

Инспектор фельдшерской школы Гедеванишвили также засвидетельствовал:

«Учащийся Орджоникидзе поведения отличного. Почтителен, старателен и к наукам способен».

Дело доложили прокурору Тифлисской судебной палаты. Он выразил неудовольствие, обвинительный материал жидок, на суде можно провалиться. Написал: «Полагаю освободить, как несовершеннолетнего».

Серго выпустили. Камо после десяти месяцев предварительного заключения бежал. Во время прогулки молниеносно перескочил через стену, никто и не заметил. На ближайшем углу ждал фаэтон. «Извозчик» отлично знал, куда везти господина,

Камо вернулся в Тифлис. Сразу спросил:

— Серго здесь?

Время было горячее. Последние недели 1904 года. Обстановка на Кавказе день ото дня накалялась. После небывало долгой стачки бакинские рабочие вынудили нефтепромышленников подписать первый во всей Российской империи коллективный договор. В отместку охранка спровоцировала в Баку, Елизаветполе и нескольких других городах дикую армяно-татарскую[10] резню. Такой же кровавый и бессмысленный погром готовился в Тифлисе. Город наводнили провокаторы и черносотенцы.

До предела обострилась борьба и в самом революционном подполье. Меньшевики, захватившие руководство Тифлисским городским комитетом, сразу запретили подготовку к вооруженному восстанию, как ненужную и вредную затею. Объявили, что они против созыва III съезда партии и выходят из Кавказского союза РСДРП.

Сторонники Ленина создали новый комитет. Двенадцатого февраля 1905 года руководители комитета встретились с Камо и Серго.

— Надо немедленно отпечатать обращение ко всем гражданам Тифлиса. Несколько тысяч экземпляров. Постарайтесь побольше успеть до утра.

Серго взял листок с рукописным текстом, с удовольствием прочел: «Теперь эти жалкие рабы жалкого царя стараются поднять и у нас, в Тифлисе, братоубийственную войну! Они требуют вашей крови, они хотят разделить вас и властвовать над вами.

Вы — армяне, татары, грузины, русские! Протяните друг другу руки, смыкайтесь теснее и на попытки разделить вас единодушно отвечайте: „Долой царское правительство! Да здравствует братство народов!“