Истории будущего - Дэвид Кристиан

Размышление о будущем посредством А-серии кажется правильным большинству людей в современном мире. Но так было не всегда. Философам времени и традиционным религиям известен второй тип времени, больше похожий на карту, чем на реку. Это как бы время с точки зрения богов – или В-серия по Мактаггарту.

Рис 1.3.

Время В-серии проще и упорядоченнее, чем в А-серии. Прошлое, настоящее и будущее не так уж отличаются друг от друга; это просто области на карте. «Сейчас» – это точка данного мгновения, а будущее находится в стороне от текущей позиции. Другой наблюдатель станет определять настоящее, прошлое и будущее иначе, как наблюдатель в Нью-Йорке воспринимает Запад иначе, чем наблюдатель в Москве. Вот схема, отражающая некоторые особенности времени в В-серии. Первым бросается в глаза отсутствие конуса! Эта схема больше похожа на червя, чем на бокал для коктейля.

Посмотрите на свой список дел или на школьное расписание – чем не темпоральный аналог географической карты? Стоматолог в 9:45, встреча в 11:30, ужин с друзьями в 18:30. Перед нами описание темпорального ландшафта, в котором будущее и прошлое – просто разные места. Конечно же, метафора карты предполагает и то, что будущее познаваемо: в 18:30 я встречусь с друзьями.

Время В-серии принимает, по выражению Хью Прайса, «взгляд из ниоткуда», когда все мгновения равнозначны21. Это вид на карту сверху. Вообразите, что вы летите высоко над Миссисипи и замечаете Гекльберри Финна и Джима на плоту. В отличие от них, вы не ощущаете силы течения реки, но сможете догадаться, откуда они отплыли и куда движутся. Для вас разные части вашего путешествия существуют как бы в едином пространстве. Умей мы воспарять достаточно высоко, можно было бы даже вообразить карту всего, что когда-либо существовало или будет существовать во вселенной. Координаты этой универсальной карты охватывают все пространство и время, от самого давнего прошлого до самого отдаленного будущего. В итоге нам предстанет огромный застывший комок всех событий и случаев, жизней и смертей, странная четырехмерная сущность, которую философ Уильям Джеймс назвал «блочным мирозданием» [18]. (А Эйнштейн говорил о «пространственно-временном континууме».) Блочное мироздание полнится объектами и событиями. Текущий миг не такой уж особенный, потому что, как утверждал Уильям Джеймс, «всякое событие, когда бы оно ни состоялось, полностью и в равной степени реально в том же отношении, в каком реальны события, происходящие в различных пространственных точках»22. Блаженный Августин не прибегал, разумеется, к современному научному жаргону, но и он, как кажется, верил, что Господь замышлял блочное мироздание: «Ты ведь вечно неизменен и одинаково от века знаешь все, что преходяще и изменчиво» [19]. Или, цитируя философа Саймона Блэкберна, «все события, прошлые, настоящие и будущие, существуют, как мухи в янтаре, разделенные большими или малыми расстояниями»23.

В блочном мироздании не нужно оплакивать умерших или беспокоиться о будущем. Альберт Эйнштейн запечатлел это чувство в письме с соболезнованиями семье своего старого друга Мишеля Бессо [20]: «Он ушел из этого странного мира немногим раньше меня. Это ничего не значит. Для нас, верующих физиков, различие между прошлым, настоящим и будущим – лишь упрямая иллюзия»24. Инопланетяне-тральфамадорцы из романа «Бойня номер пять» Курта Воннегута могли бы посочувствовать: они-то живут в четырех измерениях, и для них никто не умирает, потому что «все мгновения прошлого, настоящего и будущего всегда существовали и всегда будут существовать». Сходные взгляды на время можно найти во многих философских и религиозных традициях. Японский монах тринадцатого столетия Догэн [21] писал: «Жизнь – это положение времени. Смерть – это положение времени. Они подобны зиме и весне, и в буддизме мы не говорим, будто зима становится весной, а весна становится летом»25.

Время В-серии имеет и другие странные особенности. Без конкретного «сейчас», закрепляющего наши образы реальности, приходится думать обо всем как о протяженном во времени и в пространстве, поэтому нужно всерьез рассматривать идею времени как четвертого измерения. Это означает, что при взгляде на Гека Финна и Джима с высоты они могут показаться не движущимися точками, а своего рода червеобразными линиями, что тянутся вниз по течению реки Миссисипи. Тральфамадорцы Курта Воннегута воспринимают людей как огромных тысяченожек, «и детские ножки у них на одном конце, а ноги стариков – на другом» [22]. Метафора карты еще угрожает нашему ощущению, будто изменения должны протекать лишь в одном направлении, от прошлого к будущему. По карте можно двигаться во всех направлениях, так почему бы не перемещаться и назад во времени, и вперед?

Многие философы и ученые готовы мириться с эксцентричностью времени в В-серии, потому что время в А-серии порождает, такое ощущение, все больше философских и логических загадок. Возьмем представление о настоящем мгновении, отделяющем прошлое от будущего. В В-серии это мгновение – отнюдь не особенное. Это просто характеристика того, где и когда вы оказались. Но во времени А-серии настоящее – особое место, которое разительно отличается от прошлого и будущего. Так разве нельзя провести черту по «сейчас»? Сколько длится это «сейчас»? Августин утверждал, что «настоящее не продолжается» [23]. Эта мысль оборачивается парадоксами, хорошо известными греческим философам. Как может что-либо произойти, если для этого нет времени? Философ Зенон (495–425 до Р. Х.) предлагал подумать о летящей стреле. За бесконечно малое мгновение она не сможет преодолеть никакое расстояние. Значит, она должна пребывать в покое – как до того и как в следующий миг. Следовательно, стрела не движется. Идея бесконечно малого «сейчас», кажется, не работает ни философски, ни интуитивно.

Но что, если «сейчас» не бесконечно мало? Что, если время, подобно материи и энергии, гранулировано? Это чем-то помогает? Возможно, существует мельчайший атом времени – хронон. Быть может, хронон – это время, за которое свет преодолевает наименьшее возможное расстояние, 10–35 метров. Конечно, наш внутренний опыт постижения «сейчас» не может быть настолько ничтожным. Уильям Джеймс называл психологическое «сейчас» «особым настоящим». Оно, по-видимому, длится две или три секунды, пока разум собирает множество ощущений в единую картину настоящего, потому что наше восприятие зависит от неврологических процессов, которые редактируют и связывают информацию от многих «датчиков» и «процессоров», интерполирует отсутствующие данные, и ему требуется некий срок на все это26. Для нас граница между настоящим и будущим представляет собой размытие впечатлений, образов, мыслей и звуков. Но если настоящее не бесконечно мало, то часть его должна проникать в будущее, а другая часть – уходить в прошлое, как темпоральная палочка для коктейля. Не делает ли это бессмысленной мысль о том, что будущее, настоящее и прошлое различны? Время в В-серии избегает перечисленных парадоксов, потому что