В лабиринте секретных служб - Йоханнес Зиммель

— Алло! Берлин, но, поторопитесь, вы, сони.

«Фантастастично, совершенно фантастично», — думал Томас, слыша через несколько секунд голос своего собрата по студенческой корпорации.

— Бодо, это Ливен! Томас Ливен, помнишь ли ты меня?

Квакающий смех зазвучал в его ушах.

— Томас, парень, вот это сюрприз. Тогда ты мне устроил спектакль, а сегодня ты сам в гестапо.

Томас закрыл глаза. Голос барона продолжал весело звучать.

— Смешно. Риббентроп или Шахт сказали недавно, что у тебя есть банк в Англии.

— Действительно, есть. Бодо, послушай…

— А, внешняя разведка, понимаю. Теперь ты убедился, насколько я был прав тогда?

— Бодо…

— Я должен тебя называть комиссаром?..

— Бодо…

— Криминальным советником?..

— О небо, послушай же наконец, — сказал Томас. Я не работаю в гестапо. Я арестован.

После этого в трубке наступило молчание. Хаффнер удовлетворенно хмыкнул, прижимая отводную трубку плечом к уху, — он продолжал чистить ногти.

— Ты меня понял, Бодо?

— Как же, как же. К сожалению. Что тебе предъявляют?

Томас ответил.

— Это плохо, старик. Я не могу вмешиваться. Мы живем в правовом государстве. Если ты действительно не виновен, тебя отпустят. Всего хорошего. Хайль Гитлер!

— Ваш лучший друг, да? — сыронизировал Хаффнер.

У Томаса отобрали подтяжки, галстук, шнурки, бумажник и его любимые часы с репитером, потом его заперли в одиночку. Здесь Томас провел остаток дня и ночь. Голова работала лихорадочно. Должен же быть выход. Должен. Должен. Но он не находил его.

Утром 27 мая Томаса повели на допрос. В комнате рядом с Хаффнером он увидел майора вермахта, бледного, озабоченного человека. Гестаповец выглядел раздраженным. Казалось, оба перед его приходом сильно поссорились.

— Согласно приказу я оставляю вас одних, — зло про изнес Хаффнер и исчез.

— Майор Лооз из штаба округа, — представился он. — Барон Видель позвонил мне. Я должен позаботиться о вас.

— Позаботиться?

— Да. Вы совершенно невиновны. Вас подвел ваш партнер. Это мне совершенно ясно. Томас облегченно вздохнул.

— Я рад, что вы пришли к этому выводу, герр майор, я свободен, я могу идти?

— Как так идти? Куда? Так вы придете только в тюрьму.

— Но я же совершенно невиновен!

— Объясните все это гестапо.

«Да, — подумал Томас, — за этим еще что-то последует».

— Видите ли, Ливен, — продолжал Лооз, — выход есть. Вы немец, культурный человек, знаете мир, свободно владе ете английским и французским. Таких в наши дни ищут.

— Кто?

— Мы. Я офицер абвера, герр Ливен. И могу вас вытащить отсюда, если вы согласитесь работать с нами. Кроме того, мы хорошо платим.

Майор Лооз был первым представителем секретной службы, которого встретил Томас. Других ему еще предстояло узнать. Среди них будут англичане, французы, американцы, чехи, русские и испанцы.

18 лет спустя после первой встречи с Лоозом, 18 мая 1957 года, находясь в роскошных апартаментах отеля в Каннах и глядя в ночную тишину, Томас думал: «В своей основе эти люди во всем похожи друг на друга. Все они действуют жестоко и разочарующе. Все они как бы выброшены из общества нормальных людей. Они, как наркоманы, окружают себя комическими атрибутами своей власти, своих тайн, своего страха. Они играют бесконечный спектакль. Все они страдают комплексом неполноценности». Все это знал Томас в прекрасную майскую ночь 1957 года, но не 27 мая 1939 года. Тогда он был буквально озадачен предложением майора работать на германский абвер.

«Так я выкручусь из этой неприятности», — думал Томас и не знал, как глубоко он завязнет, принимая предложение.

Когда самолет «Люфтганзы» пробил низкую облачность над Лондоном, пассажир, занимавший кресло во втором ряду, глубоко вздохнул. Стюардесса поспешила к нему.

— Вам нехорошо, господин? — спросила она и увидела, что он радостно улыбается.

— Извините. Я чувствую себя великолепно, просто я подумал об очень смешном, — ответил Томас.

Он вспомнил разочарованное выражение лица нациста из камеры хранения кёльнского управления гестапо, когда тот выдавал ему его вещи. Чиновник никак не хотел расставаться с золотыми часами с репитером. Томас взял любимые часы и нежно провел пальцем по крышке. При этом он заметил краску под ногтями и снова рассмеялся, вспоминая об оттисках пальцев, оставленных в картотеке, и своей фотографии на анкете агента абвера.

— Послезавтра к вам придет мистер Смит проверить газовую колонку в ванной. Вы поступаете в полное распоря жение этого человека — мистера Смита, — напомнил майор Лооз Томасу на прощание.

«Мистер Смит будет действительно удивлен, если он явится. Я спущу его с лестницы, вышвырну вон», — думал Томас.

Машина теряла высоту, заходя юго-западным курсом в лондонский аэропорт. Томас посмотрел на свои часы и потер руки. Он чувствовал себя прекрасно. Снова в Лондоне. Скорее домой. Принять горячую ванну, затем виски, закурить трубку. Клубные друзья. Рассказы. И, конечно же, Марлок. Так велика была радость возвращения, что раздражение на мистера Смита стало пропадать. Должен ли он именно так с ним расстаться? Может быть, у него есть объяснения, которые следует принять? Возможно, у него были трудности. Во всяком случае, сначала его надо выслушать.

Через семь минут наш герой шагал по залитой дождем площади перед четырехэтажным зданием аэровокзала. Под зонтом, насвистывая, направился он в зал, к которому вели два коридора, образованные натянутыми канатами. Над правым висела табличка «Для англичан», над левым — «Для иностранцев».

Томас повернул налево и очутился перед стойкой иммиграционного офицера.

Чиновник, пожилой человек с пожелтевшими от никотина усами, взял его немецкий паспорт, который Томас передал ему с дружеской улыбкой. Он полистал его и, посмотрев на владельца, произнес:

— Я сожалею, но вы не имеете права ступать на британскую землю. Никогда.

— Как это понимать?

— Сегодня вы выдворены из страны, мистер Ливен.

Прошу следовать за мной, два господина ждут вас.

Господа поднялись, когда Томас вошел в комнату. Они выглядели, как озабоченные чиновники, невыспавшиеся и страдающие болезнью желудка.

— Морис, — представился один.

— Ловой, — сказал другой.

«Кого они мне напоминают?» — размышлял Томас. Он был очень раздражен. Однако старался быть вежливым.

— Господа, что все это означает? Я семь лет живу в Англии и ничего плохого за это время не сделал.

Человек по имени Ловой поднял высоко газету и прочитал:

— Лондонский банкир арестован в Кёльне!

— Ну и что? Это было позавчера. Сегодня я в Лондоне.

Немцы освободили меня.

— И почему же, — спросил Морис, — гестапо освобождает человека, которого только что арестовало?

— Моя невиновность была полностью доказана.

— Ах, так, — сказал Ловой.

— Ах, так, — повторил Морис.

Господа многозначительно переглянулись. Первым заговорил Морис:

— Мы из «Секрет Сервис», мистер Ливен, нами получена информация из Кёльна. Совершенно бесполезно лгать.

«Теперь я вспомнил, кого они мне напоминают, — подумал Томас, — майора Лооза! Тот же спектакль, те же трюки».

— Тем лучше, если вы из «Секрет Сервис», господа, — раздраженно сказал Томас. — Вас, наверное, заинтересует, что гестапо лишь потому освободило меня, что я согласился работать на германский абвер.

— Мистер Ливен, до какой степени вы считаете нас наивными?

Томас настаивал:

— Я сказал вам правду, одну голую правду. Абвер шантажировал меня. Я не чувствую себя связанным этим обязательством. Я хочу жить на свободе.

— Вы ведь сами не верите, что мы вас после этого признания оставим в Англии. Вы официально выдворены, потому что любой иностранец, вступивший в конфликт с законом, высылается из страны.

— Я полностью невиновен. Меня обманул мой партнер.

Дайте мне возможность встретиться с ним, тогда вы убедитесь в этом.

Чиновники обменялись многозначительными взглядами.

— Вы не сможете переговорить со своим партнером, мистер Ливен, — сказал Ловой.

— Почему же?

— Потому, что ваш партнер уехал из Лондона.

Томас побледнел.

— По-покинул Ло-Лондон, — начал он заикаться.

— Да, он выехал в Шотландию, но куда именно, точно никто не знает.

— Проклятье! Что же мне делать?

— Вернитесь к себе на родину.

— Но там же меня посадят. Я выпущен лишь для того, чтобы шпионить в Англии!

Оба мистера посмотрели друг на друга. Томас чувствовал, что сейчас еще что-то последует. Морис заговорил холодно и деловито:

— Насколько я могу судить, существует только один выход для вас, мистер Ливен, — это работать на «Секрет Сервис».