Последний грех - Волков Роман

– Ежели ты – Христос, то кого ты спас? – спросил я вполголоса у трупа и, не дождавшись ответа, покачал головой. – Никого ты не спас. Провалилась твоя идея напитать город свежей кровью. Провалилась, даже и не начавшись толком. Хорошая идея, да не в ту голову пришла. Да уж… Поэтому с головой тебе и пришлось распрощаться.

Я бросил короткий взгляд на алое месиво, которое виднелось выше побуревшего от крови воротничка, и невольно поморщился. Нехорошо получилось. Неаккуратно.

Когда Господь управляет рукой, вершащей правосудие, то рука становится тверда, и одного удара всегда достаточно. Так Давид отсек своим яростным мечом голову богомерзкого великана Голиафа, чтобы показать ее в знак своей победы, так Юдифь обезглавила подлого Олоферна и устрашила врагов Господних. Когда же сердце полно гнева и ярости, выходит…

Выходит то, что вышло в этот раз.

Но каждый получает наказание по вине своей. Какова же была вина этого мягкотелого, неуверенного человека? Да в том и была, что он занял место правителя, но по слабости своей хотел вершить дела чужими руками, терзаясь сомнениями и страхом. А разве возможны сомнения, когда противник твой – зло и мерзость человеческая? Нет! Грех и порок необходимо топтать железной пятой без жалости! Вырывать с корнем и выжигать огнем! Лично, не боясь испачкать руки в нечистой крови!

Секундный проблеск жалости, родившийся в моем сердце, потонул в ярком чистом сиянии святой ярости. Нет. Он грешен. Грешен, грешен, грешен, грешен! Как и все они!

Я достал из кармана клочок бумаги, быстро написал несколько слов и бросил записку в грязь.

Нужно еще раз оглядеться. Никого вокруг, только воронье кричит тоскливо и тревожно, только в луже крови кружатся жухлые коричневые листья. То, что случилось, случилось по воле Господней.

Мне нечего больше здесь делать.

Глава 8

Милицейская «Волга» свернула в переулок. Впереди показались кованый забор и небольшой дворик, перед которым столпились люди. За железными ветвями ограды возвышался добротный ухоженный дом, стояло несколько скамеек, пестрели аккуратные клумбы. Место было очень уютным… До недавних пор. Сейчас оно больше напоминало бурлящий страстями митинг.

У обочины дороги, прямо перед воротами замерло несколько машин с надписью «Милиция». Судя по тому, что стояли они как попало, было понятно – стражи правопорядка прибыли сюда аврально. Неподалеку припарковалась черная «Волга» «Телерадиовещание», от которой в сторону двора спешили взъерошенный парень, постоянно щелкающий фотоаппаратом, девушка с большим блокнотом и (брови майора Соколова удивленно взлетели вверх) вооруженный камерой Иван Миронов.

«А он-то откуда узнал?»

Невзирая на рвение сотрудников СМИ, их решительно остановил дородный усатый милиционер. Он стал что-то кричать и тыкать пальцем в машину, недвусмысленно давая понять, что журналистам здесь совсем не рады. Те демонстративно игнорировали указания стража порядка, задавали вопросы, напирали и старались снять на камеру все что только можно.

Но это были еще не все сюрпризы, поджидавшие нового замначальника милиции на вероятном месте преступления. Почти у самых ворот возвышалась гигантская фигура в рясе. Соколов тут же узнал недавнего соседа по купе, который почти всю дорогу проспал на верхней полке. Как там его звали? Иван говорил… Отец Роман! И что здесь понадобилось святому отцу? Это любопытно, если не вспоминать, что есть куда более насущный вопрос: откуда он-то узнал о происшествии?! Да что в этом городе с информацией творится? Все подряд объявляют по громкоговорителю на центральной площади?

Самое поразительное, что отца Романа никто не просил отойти в сторону. Сотрудники милиции смотрели на него, шушукались, подталкивали друг друга, но подойти к великану никто не решался.

Наблюдения Соколова прервал сидевший на пассажирском месте капитан. Он выразил одной фразой все, о чем сейчас думал майор:

– Что за фигня?

– Да-да. Не дай бог, если именно это, – ответил ему встревоженным голосом водитель. По его тону было ясно, что он даже не сомневается в своих подозрениях, но верить им категорически не хочет.

Милиционер на пассажирском месте снял фуражку, открыл окно и высунул голову наружу, стараясь получше рассмотреть происходящее.

Водитель только раздосадованно кивнул:

– Да ясно все.

– А здесь только мэр жил? – поинтересовался Соколов, тоже напряженно вглядываясь через лобовое стекло в тревожную мизансцену.

– Нет, здесь вся верхушка. – Голос капитана-водителя был твердым. – Только кому они на фиг нужны?

Он нажал на тормоз, и машина остановилась.

Милиционеры вышли из автомобиля почти одновременно. Но не успел майор размять ноги, как к ним быстрым шагом приблизился невысокий крепкий мужчина. У него были совершенно седые волосы и пышные бакенбарды. На плечах поблескивали звезды полковника.

Прибывшие козырнули начальнику, тот ответил им тем же и заговорил, обращаясь к Святославу:

– Ну, здравствуй, здравствуй. А у нас горе-то какое… Убили Андрея Вадимовича.

На последних словах Черных (а это был сам начальник УВД) посмотрел на капитанов, и те одновременно кивнули, будто подтверждая, что уже давно все поняли. Затем они снова козырнули и пошли к воротам, у которых стояли их коллеги, пресекая попытки любопытных проникнуть во двор.

Полковник взял Соколова под локоток и отвел в сторону.

– Майор, – начал он без обиняков, – бери все в свои руки. Приказы сегодня подпишем. Давай, родной, выручай.

В ответ на удивленный взгляд Сан Саныч понизил голос и стал говорить немного сбивчиво и торопливо. По всему было видно – старый вояка сильно нервничает.

– Слава, я ведь это… Черт, как все нескладно… Мне ведь год до пенсии остался. А мои обормоты не потянут. Громкое дело-то… И Поляков еще на пенсию ушел, вот сыскарь был – от Бога! Я ведь с твоим начальником бывшим, Игорем Никодимовым, еще в Елабуге вместе учился. Я хотел тебя за год подтянуть, чтоб тебе потом свое место передать… А что? Начальник милиции – как раз подходящая для тебя должность. Я вообще со вчерашнего дня в отпуске…

Майор набрался смелости и перебил начальника:

– Товарищ полковник, вы же меня даже не представили. Как я руководить-то буду?

– Да все уже знают, – отмахнулся Черных. – Приказ на тебя подписан, в кадрах лежит. Все, ты начальник уголовного розыска города Медвежий, заместитель начальника милиции, то есть меня. Должность подполковничья, так что вскорости дырку готовь для звездочки.

– Ну, об этом еще рано, посмотрим, как дела пойдут.

От смущения у Святослава порозовели щеки. Перспектива, которую обрисовал новый начальник, была, конечно, заманчивая, но Соколов всегда считал, что любое поощрение нужно заслужить. А тут внезапно, прямо с порога…

От нехорошего предчувствия засосало под ложечкой.

Пока он лихорадочно обдумывал услышанное, полковник продолжал:

– Пойдут, пойдут, мне тебя хвалили. Это… Я четыре года в отпуске не был – сейчас с женой взяли билеты в Турцию! Если я не поеду, она меня проклянет! Так что ты официально мой врио. Все. Я уже всем сказал: Соколов – сын мой названный, его слушайте.

Черных хохотнул, как добродушный дедушка, и похлопал майора по плечу.

– Все, убийство громкое. Создавай оперативную группу и все прочее. Ребята мои – Раткин и Семичастный, – узловатый палец Сан Саныча указал на капитанов, которые привезли Соколова на место преступления, – твои замы. Все, приступай. Мне собираться пора.

Начальник милиции снова похлопал Святослава по плечу и уже собрался было уходить, как вспомнил что-то и показал на людей в форме, которые неподалеку говорили с немолодой сильно заплаканной женщиной:

– Это… Тело обнаружила дворничиха. Ее вон допрашивают уже. Участковый тоже дает показания. Хотя что там давать? Все и так понятно. Куи продест, в общем: ищи, кому это выгодно. Не думаю, что это хулиганка.