В водовороте века. Мемуары. Том 1 - Ким Сен

Так, будучи арестованным, Чвэ Ик Хен[7], которого увели на остров Цусима, отказавшись от еды, подаваемой врагом, объявил голодовку и погиб смертью героя. Ли Чжун на глазах у представителей империалистических держав, распоров себе живот, показал настоящий дух независимости нашей нации. А Ан Чжун Гын[8] на перроне станции Харбин пристрелил из пистолета Ито Хиробуми[9], крикнул «Да здравствует независимость Кореи!», тем самым еще раз продемонстрировав подлинный дух корейца.

И даже старый Кан У Гю, которому тогда перевалило за 60, бросил бомбу в генерал-губернатора Сайто. А Ли Чжэ Мен ударил кинжалом Ли Ван Ёна, чтобы отомстить за обречение страны на гибель.

И еще пример: Мин Ен Хван, Ли Бом Чжин, Хон Бом Сик и другие патриотически настроенные верноподданные самоубийством призвали к защите государственной власти своей страны.

Одно время наша нация развертывала такое трагическое движение, как движение за возмещение государственных займов. Под государственными займами подразумевался долг в 13 миллионов вон, который взяли у Японии после русско-японской войны и не могли расплатится. Чтобы возместить этот долг, все мужчины страны бросили курить. Бросил курить и император Кочжон[10], присоединяясь к этому движению. Женщины экономили на расходах за гарниры к рису, жертвовали украшения из раковин или перламутра, находились и девушки, жертвовавшие свои сбережения на свадьбы. Слуги-мальчики и портнихи в домах богачей, даже торговцы рисовыми хлебцами, зеленью и соломенными лаптями не жалели своих последних денег, пропахших трудовым потом, чтобы возместить государственный долг.

Но и при таких жертвах страна не смогла сохранить свою независимость.

Не в таких жертвах было тут все дело. Главное было в том, как поднять весь народ страны, чтобы он в едином стремлении ринулся в борьбу, подготовив силы, способные разгромить врага. Если примешь такое твердое решение — сможешь подготовить такие силы, а подготовишь их — сможешь разгромить и сильного врага.

Только пробудив весь народ страны и подняв его на борьбу, можно восстановить государственную власть, вырвав ее из лап оккупантов. Но этого не сделаешь за день-два. Вот почему и надо иметь далеко идущий замысел…

С тех пор, как мой отец, взяв меня за руку, поднимался на сопку Манген, часто слышал я от него такие речи. Наставления его были пронизаны глубоким патриотическим духом.

Как-то раз он сказал перед дедушкой и бабушкой:

— На что мне жизнь, если я не добьюсь независимости страны? Пусть меня сотрут в порошок, но я должен бороться с японскими самураями и победить их. Если я потерплю неудачу в этой борьбе, то мое дело продолжит сын. Если и его постигнет та же участь, то пусть борется внук. Мы должны во что бы то ни стало одержать победу и добиться независимости Родины.

Впоследствии, когда антияпонская вооруженная борьба, которая, как мне казалось, завершится победой через три-четыре года, принимала затяжной характер, мне снова вспомнились слова отца, а после освобождения, испытывая в себе, в душе своей, продолжительную трагедию раскола нации на Север и Юг, которые идут по диаметрально противоположным путям, мне приходилось снова невольно задуматься о глубоком смысле его слов. Именно те слова, можно сказать, и есть идея «чивон», чем жил мой отец, есть его убежденность, идеи и стремление к возрождению Родины.

Несмотря на то, что наша семья переживала неимоверно тяжелое положение, мой отец, приняв твердое решение, поступил в Сунсильскую среднюю школу именно с целью осуществления идеи «чивон».

После проведения реформы года Кабо[11] до «договора года Ыльса» прошло немногим более десяти дет. Этот период был характерен тем, что в нашей стране под влиянием волн внутренней политической перестройки, хоть это и было поздновато, наблюдались усилия к введению современной системы просвещения. В Сеуле были открыты такие учебные заведения, как Пэчжэская и Рихваская школы и училище «Югенконвон», которые и подняли факел современного просвещения, — они обучали учащихся новой цивилизации Запада. Именно в это время в западном районе Кореи американские миссионеры открыли Сунсильскую среднюю школу как составную часть своей деятельности.

Эта шкода проводила набор учащихся в масштабе всей страны. В нее поступала в большинстве своем молодежь, ценившая предметы современной науки, такие, как история, алгебра, геометрия, физика, гигиена, физиология, физкультура, музыка. Они привлекали к себе внимание молодежи, стремившейся преодолеть отсталость страны и идти в ногу с новым мировым течением.

И мой отец говорил, что он ходил в эту школу, чтобы постичь современную науку. Ему были не по душе конфуцианские четверо книжие, пятикнижие и другие старые трудные учебные предметы, которым обучали в частной школе содан.

Независимо от цели просвещения, поставленной миссионерами, из Сунсильской средней школы выходили многочисленные видные патриотически настроенные деятели, игравшие впоследствии большую роль в движении за независимость страны. Выходцем из этой школы был и Сон Чжон До, первым занимавший пост заместителя председателя Политического совета Шанхайского временного правительства, а затем пост его председателя. Эту школу окончил и Чха Ри Сок, бывший членом Государственного совета временного правительства в конце его существования.

В этой же школе учился и талантливый поэт-патриот Юн Дон Чжу, хотя полного курса в ней и не закончил.

Кан Рян Ук тоже учился в специальном классе Сунсильской школы. К тому времени этот специальный класс называли Сунсильским училищем. А Сунсильская средняя школа означала средние классы Сунсильской школы. Из ее стен выходили многочисленные сторонники антияпонского движения за независимость, поэтому японцы называли ее очагом антияпонских идей.

— Хочешь учиться грамоте, учись во имя Кореи. Хочешь учиться технике, учись тоже во имя Кореи. А хочешь верить в Бога небес, то верь в Бога корейских небес.

Такими идеями отец пробуждал своих товарищей по школе, сплачивал патриотически настроенную учащуюся молодежь.

Под руководством отца в Сунсильской средней школе были организованы читательский кружок и Общество единодушия и дружбы. Эти организации воспитывали учащихся в духе антияпонских идей, развертывали в Пхеньяне и его окрестностях активную деятельность по просвещению масс, а в декабре 1912 года они организовали в школе забастовку учащихся в знак протеста против нечеловеческого обращения и эксплуатации со стороны администрации школы.