Раскол - Рагнар Йонассон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Орри продолжал работать шофером – он крутил баранку и на грузовиках, и на автобусах, – а Анна, получив диплом о высшем образовании, открыла небольшой издательский бизнес. Изначально она поставила перед собой цель познакомить исландского читателя с произведениями фарерской литературы. Однако, опубликовав несколько переводов, Анна расширила поле своей деятельности и стала заниматься также изданием детской литературы, в чем достигла известных успехов. В последние несколько лет в издательстве Анны стали выходить и путеводители, которые продавались, как горячие пирожки.
Путеводители обеспечивали Анне и Орри безбедное существование, а вот прочности их браку не прибавили. Нежданно-негаданно у Орри возникла идея поменять сферу деятельности и затеять туристический бизнес. Он воображал, как будет лопатой грести валюту, которой за его услуги станут расплачиваться иностранные туристы. Кроме того, он намеревался воспользоваться путеводителями Анны для саморекламы. Он приобрел микроавтобус, а потом его автопарк пополнился еще одной машиной. Именно она и стала каплей, переполнившей чашу. Анна, которой вскоре исполнялось шестьдесят, собиралась отойти от дел и подыскала покупателя, готового выложить за ее издательский бизнес кругленькую сумму. Хотя Орри был старше жены на семь лет, он и слышать не хотел о том, чтобы сворачивать свою деятельность, и в штыки принял решение Анны продать издательство. На свою беду Исрун стала свидетельницей сцены, во время которой разногласия родителей достигли наивысшей точки.
– Я купил автобус, – как бы невзначай сообщил отец, отправляя в рот очередной кусок стейка, приготовленного на ужин в то воскресенье.
– У тебя ведь уже есть автобус, – простодушно заметила Исрун.
– Есть, но я купил еще один – заказал из Германии.
– Еще один автобус?! – выпалила Анна, безуспешно пытаясь в присутствии дочери не дать вырваться наружу своему возмущению.
Она уставилась на мужа, а тот как ни в чем не бывало продолжал:
– Цена была очень выгодная, и пробег всего-то сто тысяч. Еще и с кондиционером, – с гордостью добавил Орри.
Слово «кондиционер» он произнес на английском, которым овладел, пока год жил в Штатах в начале восьмидесятых.
– И какова же цена? – поинтересовалась Анна.
– Он очень быстро окупится, – оставил ее вопрос без ответа Орри. – Я все рассчитал. Сейчас такой сумасшедший спрос на туры по Золотому кольцу[3]. Это просто эльдорадо! – Он сконфуженно улыбнулся.
– Но разве мы не собирались сбавить обороты? – спросила Анна, но ответа не удостоилась, и разговор сошел на нет. Однако спор наверняка разгорелся с новой силой после того, как ушла Исрун.
И вот два месяца спустя Анна уехала. И не куда-нибудь, а за границу – на Фареры, где поселилась в большом доме одной из своих сестер, предварительно продав издательство. Тем временем Орри прилагал все усилия, чтобы его турбизнес оставался на плаву, но Исрун считала, что он поставил себе слишком высокую планку. Кроме того, без поддержки Анны он был уже не тем энергичным Орри – отъезд жены лишил его энтузиазма.
Исрун решила во что бы то ни стало убедить мать вернуться домой в Исландию, для чего воспользовалась отгулами на работе и полетела на Фарерские острова. Затея была, конечно, совершенно бесперспективная, но в последнее время Исрун имела склонность поддаваться спонтанным порывам. Прошло больше полутора лет с тех пор, как она обратилась к врачам, подозревая, что унаследовала болезнь, которая приводит к образованию различных опухолей и когда-то давным-давно унесла жизнь ее бабушки. Обнаруженная у Исрун опухоль оказалась доброкачественной, но доктор предупредил о необходимости быть готовой к тому, что болезнь может в любой момент пойти по гораздо менее благоприятному сценарию. Тем не менее он посоветовал Исрун не терять оптимизма, и она пыталась жить так, будто ничего не случилось, и никому не рассказывала о своих проблемах со здоровьем – даже собственным родителям. Правда, мысль поделиться неприятной новостью с матерью ее все же посещала – вдруг это убедит Анну вернуться в Исландию? Однако Исрун почти сразу отказалась от этой идеи, посчитав, что поступила бы несправедливо по отношению ко всем, кого такое положение вещей могло затронуть. Плюс ко всему разлад между родителями лишь добавлял напряжения, которого ей с лихвой хватало на работе. Врач рекомендовал Исрун не пренебрегать физическими упражнениями, правильно питаться и избегать стресса. Особый упор он сделал на то, что ей следовало бы распрощаться с журналистикой. Но Исрун сразу отмела этот совет.
– Уж лучше умереть, – не задумываясь, выпалила она и мгновенно поняла, насколько неуместна ее реплика.
Истина заключалась в том, что она обожала скорость и азарт, сопряженные с работой в СМИ. Еще будучи студенткой, Исрун с перерывами работала в отделе новостей на телевидении, и ей это очень нравилось. Там у нее сложился круг друзей из числа коллег, но были и недоброжелатели. Например, сотрудник отдела по имени Ивар. Исрун была на сто процентов уверена, что он плетет интриги, чтобы выжить ее из коллектива. Поскольку Ивар регулярно выполнял функции выпускающего редактора, Исрун чаще всего приходилось работать под его началом, и именно он решал, какие задания ей поручать. Задания эти были в большинстве своем пустяковыми, но все изменилось прошлым летом. Исрун получила журналистскую премию за подробнейшее освещение торговли людьми в Исландии, чем заслужила расположение главного редактора Марии, а позиции Ивара заметно ослабли. Исрун не сомневалась, что последний намеревался в будущем сам занять место главного редактора (должность, о которой, надо сказать, мечтала и Исрун), так что меньше всего Ивару хотелось восстанавливать против себя Марию, и он стал обходиться с Исрун более любезно, хотя, как всем было очевидно, ему это претило.
Поездка на Фареры закончилась полным фиаско. Мать ничуть не уступала ей в упрямстве и была полна решимости оставаться там, где находится, – по крайней мере, пока. А Исрун пожалела о времени и деньгах, потраченных на путешествие, но, несмотря на это, дала себе зарок бывать на островах чаще. Она не поддерживала контактов со своими родственниками со стороны матери и почти не говорила по-фарерски, имея весьма поверхностные знания о стране и живущих там людях, так что ей было за себя даже немного неловко.
– Просто наши с папой
