Любовь с алмазным блеском - Мария Жукова-Гладкова

Ольга Ивановна тяжело вздохнула. Я сказала, что во время разговора в холдинге Леонид Петрович упоминал свое открытие, которое украл его начальник.

– Если бы только открытие… – опять вздохнула Ольга Ивановна.

Оказалось, что до встречи с ней у Леонида Петровича было два опыта несчастной любви. Те девушки предпочли ему других, по их мнению, более перспективных молодых людей. Один был в институте освобожденным комсомольским работником, другой – типичным карьеристом, который пошел в науку не ради науки, а ради благ, которые в советские времена давала кандидатская степень, а тем более докторская.

– Зарплата простого преподавателя и зарплата доцента отличались очень существенно. Моя лучшая подруга как раз начинала простым преподавателем и получала сто двадцать рублей и очень неудобные часы. Расписание-то делалось под доцентов, а простым преподавателям – как получится. Получались «окна», на них же валились объединения и замены. Объединения – это если преподаватель параллельной группы заболел. А ведь группы были немаленькие. Молодой девушке с ними было сложно справиться. Доцент же получал триста тридцать рэ – хотя имел меньшее количество часов. Плюс регулярные публикации в каких-то научных журналах. Если бы молодая преподавательница туда что-то написала, пусть даже гениальное, статью бы у нее никто не взял. Но я отвлеклась от темы…

Затем Ольга Ивановна сообщила, что ее будущий супруг страшно переживал разрыв с первой девушкой, даже начал сильно пить. А уж когда его бросила вторая, даже предпринял попытку покончить жизнь самоубийством. Ольге Ивановне пришлось приложить немалые усилия, чтобы его отогреть – как она сама выразилась.

– А его родители? – спросила я.

– Отец Лени умер давно, а свекровь четыре года назад. Мы с ней очень дружили в последние годы, – улыбнулась Ольга Ивановна, – хотя вначале она встретила меня в штыки – у меня же не было ленинградской прописки. Наверное, если бы не те две истории, мать Лени не допустила бы нашего брака. Но потом женщина поняла, что я буду заботиться о ее сыне. Ведь мой муж совершенно не приспособлен к жизни, он весь в науке!

«Возможно, все и объяснялось ленинградской пропиской, – подумала я. – А потом пара привыкла друг к другу, родились дети…»

Но не мне судить Ольгу Ивановну. Она много лет прожила с Бухаровым, внук вон уже в школу ходит. Даже если иногородняя студентка и продалась в свое время за ленинградскую прописку и жилплощадь, то свою часть сделки давно выполнила – Бухаров ухожен, не спился, читает лекции за рубежом…

– Потом было то открытие, – продолжала Бухарова. – Понимаете, Леня уже был надломлен… К тому же муж той, второй, девушки оказался племянником его начальника. Правда, мы уже были женаты, и я его всячески поддерживала. Мы со свекровью его вытянули… С трудом, но нам удалось вернуть Леню к жизни. Больше он в советской и российской геологии не работал. Теперь для моего мужа главное – показать бывшим коллегам, как они ошибались. То есть, конечно, не ошибались. Они видели способности Лени и завидовали.

– Говорите прямо: Леонид Петрович хочет щелкнуть их по носу. Мне такие мотивы понятны, и я их всегда поддерживаю, – улыбнулась я.

И Ольга Ивановна улыбнулась мне в ответ. А затем продолжила:

– Понимаете, Юля, я ведь тоже геолог. И я была на той реке. Мой муж – специалист по алмазосодержащим породам, а там мы имеем дело с речными наносами. Я пыталась это мягко до него донести…

– То есть то, что он говорил о малой вероятности…

– Маловероятно нахождение алмазосодержащих пород. Но алмазы есть! Лежат на берегу реки. И на дне могут быть. Наклоняйся и подбирай. Вы меня понимаете?

– Да, – сказала я, хотя никогда геологией не интересовалась.

– То есть никакого открытия по специальности моего мужа не будет. Он этого не понимает. Но хотя бы месторождение можно назвать его именем? Или город, который вполне может вырасти в тех местах? Я повторяю: не знаю, сколько там алмазов. Но ведь хочется надеяться на лучшее. Тогда сразу же начнется развитие района. Хоть что-то можно назвать именем моего мужа?

Я обещала передать пожелание женщины Ивану Захаровичу. Ему такое стремление будет очень даже понятно и придется по сердцу. Может, он что-то и в честь себя решит назвать? И как раньше сам до такого не додумался?

– Вы сами поедете с нами?

– Конечно, – кивнула Ольга Ивановна. – Разве я могу отпустить Леню одного?

– То есть еще раз уточняем условия. Иван Захарович покупает семье вашего сына двухкомнатную квартиру, и в дальнейшем что-то в тех местах должно быть названо именем вашего мужа. Что – предстоит еще решить. Как только документы на квартиру будут оформлены, вы называете, так сказать, адрес, и мы все отправляемся туда.

– Это было бы идеальным вариантом.

Мы очень тепло распрощались, и я обещала держать с Ольгой Ивановной связь. Было ясно, что все вопросы, связанные с предстоящим путешествием, нужно решать именно с ней, поскольку ее супруг оторван от жизни.

Глава 5

Следующей на повестке дня стояла встреча с одним из бывших коллег Бухарова, который продолжал работать все в том же научно-исследовательском институте, был кандидатом геолого-минералогических наук. У нашего главного редактора нашлась подруга, сестра которой когда-то тоже работала в этом институте (Питер – город маленький), но, к сожалению, Бухарова та не знала. Женщина подумала, к кому можно обратиться, сама позвонила Артему Владимировичу Вельчинскому и сказала, что известный криминальный репортер Юлия Смирнова желает пообщаться с кем-то, кто лично знал Бухарова. Господин Вельчинский ответил, что ему будет очень интересно со мной встретиться, так как ему есть что рассказать про бывшего коллегу.

Вельчинский оказался дамским угодником и обладателем весьма неординарной внешности. Терпеть не могу мужиков с серьгами в ушах и тем более с крашеными волосами! Да, Вельчинский очень следил за собой, благоухал приятным парфюмом, но… Это был не герой моего романа. Я знала, что ему пятьдесят шесть лет, но благодаря приложенным усилиям мужчина выглядел значительно моложе. Одет он был аккуратно, но не от Армани и не от Хьюго Босс. Беседовали мы в пустом кабинете (или освобожденном для нашей беседы), и на всем ее протяжении Вельчинский недовольно поглядывал на Пашку – вероятно, хотел остаться со мной наедине. Но такой возможности ему не представилось.

– Значит, вас интересует Бухаров, дорогая Юленька? Хм, Бухаров…

– Вы его хорошо помните?

– Я хорошо помню его пьяные дебоши. У нас ведь его даже звали не Бухаров, а Бухалов. Если бы не супруга, он бы сейчас не лекции в США читал, а в сырой земле давно лежал. Ольга Ивановна – героическая женщина. Посвятила себя мужу. Она и заставила его прекратить пить. Даже вместе с ним в проруби купалась!

– Зачем? – не поняла я.

– А многие завязавшие купались. Сейчас, к сожалению, клубы «моржей» приказали долго жить, а в советские времена действовали в разных частях города. Я лично знаю троих завязавших, которые пошли в «моржи», найдя в тех клубах единомышленников. Вместе-то легче бороться с недугом. Люди там сначала в баньке парились, на тренажерах занимались, а потом в прорубь окунались. Средство было более действенным, чем теперешние дорогие клиники и дорогие препараты.

– А правда, что начальник украл у Бухарова открытие?

Вельчинский расхохотался. Смеялся долго, даже слезы на глазах выступили.

– Он и к вам с этим заявлением пришел? Ну, я сегодня повеселю общих знакомых. Мало ему было Америки и Германии. Вы собираетесь выступить в его защиту?

– Пока я ничего не собираюсь, а только собираю информацию – со всех сторон. Я совершенно не знаю ситуацию и не разбираюсь в геологии, но моя начальница дала мне задание выяснить, что произошло с Бухаровым, который сегодня востребован за рубежом. Он пришел к нам в холдинг. Не факт, что я сделаю о нем какую-то передачу. Пока не могу ответить на ваш вопрос.

– А криминал тут где? – хитро посмотрел на меня Вельчинский. – Я же регулярно смотрю ваши передачи, Юленька. Если вы заинтересовались делом, должен быть труп, а не обиженный ученый. То есть Бухаров считает себя обиженным, но уволили его в свое время правильно – за очередной пьяный дебош. Его выходки и оскорбления всем надоели.

– А открытие?

– Да не делал Бухаров никакого открытия! Для открытия нужна долгая кропотливая работа, Леонид же Петрович на нее просто не способен. Вот его супруга – да, она могла бы сделать открытие, если бы глубоко занималась геологией. Мне жаль, что мы потеряли такого ученого, как она. Но Ольга Ивановна посвятила себя семье. Думаю, что посчитала своим долгом «отрабатывать» ленинградскую прописку. Она тянула и, как я понимаю, тянет на себе воз из Бухарова, сына, дочери, теперь еще и внуков, а до них были родители Бухарова. Святая женщина! То, что Бухаров сейчас читает лекции в зарубежных университетах, – заслуга Ольги Ивановны, и только Ольги Ивановны. Я на сто процентов уверен, что все организовала именно она. Леонид Петрович должен ее на руках носить и ноги ей целовать. Ни одна из моих четырех жен… Ах, не будем о грустном!