Катрин (Книги 1-7) - Жюльетта Бенцони
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он увлекся. Ничто так не захватывало Жака Кера, как его торговые дела и грандиозные планы. Катрин знала, что он может так продолжать до восхода солнца. Лучше сразу прервать красноречие друга, так как через минуту он ударится в лирическое настроение.
— Жак! — сказала она, улыбаясь. — Вы такой Друг, каких больше нет. И я подозреваю, что вы делаете для меня бесконечно больше, чем этого заслуживал тот заем, который я вам дала, Спустившись внезапно с высот, в которых он парил, Жак Кер грустно вздохнул.
— Боюсь, что у вас никогда не сложится правильного представления ни о значении денег… ни о вещах. Ваш алмаз стоил целое состояние. Я и получил за него огромную сумму. Через несколько лет вы станете, без сомнения, самой богатой женщиной Франции.
— При условии, что король оставит нам наше состояние.
— То, что помещено у меня, не имеет никакого отношения к королю. Если только он не арестует меня самого и не присвоит мое добро. Вот чем хорош торговец, который так презирает знать. Даже если у вас не останется ни акра земли, ни одного крестьянина, вы все еще будете богаты. Вот что такое кредит! Теперь положите жемчуга в этот кожаный мешочек и спрячьте в ваш ларец.
Он попытался силой положить ей их в руку, она снова засопротивлялась. У него внезапно вздулись от гнева жилы на висках.
— Но почему же, наконец? Вы меня обижаете, Катрин.
— Не воспринимайте это так. Я думаю только, что вашим жемчугам можно будет найти другое применение… более полезное!
— Другое? Какое же?, — На шее этой красивой девушки, которую любит король… этой Аньесы Соро… или Сорель, о которой вы мне говорили, что она одна из ваших друзей.
Действительно, когда Катрин рассказала Жаку о своей встрече с Карлом VII и о том, как она окончилась, негоциант рассмеялся. Потом сказал:
— Вы ошибаетесь на ее счет, Катрин. Она добрая девушка.
Уязвленная тем, что обнаружила такую снисходительность в человеке, у которого рассчитывала найти сочувствие, Катрин не без боли подумала, что, возможно, Жак, как и король Карл, очарован этой красавицей. С тех пор она больше никогда не вспоминала имени фаворитки.
На этот раз она намеренно назвала ее и, прикрыв веки, стала наблюдать за произведенным эффектом. Но Жак не выказал ни смущения, ни неловкости. Казалось, он не понял. И все же спросил:
— Что это с вами? Я не думал тогда, несколько дней назад, что вы настолько на нее обижены. А теперь вы хотите, чтобы я дал ей ваш жемчуг? Признаюсь, это выше моего понимания.
— И все же это довольно просто понять. Вы правы, я не люблю ее. Но думаю, что, ту, которая оказывает такое влияние на короля, подарок такой стоимости мог бы побудить…
— ..обжаловать дело вашего мужа и добыть вам грамоту о помиловании?
— Я имею некоторые основания так полагать! — ответила Катрин с невольным высокомерием.
— Не заноситесь. Ведь именно так?
— Да, именно так! Дайте ей этот жемчуг и заставьте понять, какую цену я придаю… мы им придаем, поскольку опять же она ваш друг, а не мой.
Жак хотел возразить, но сдержался. Он улыбнулся, взял Катрин за руку, подвел ее к узкой длинной скамейке у раскрытого окна, обложенной красными подушками, усадил, потом вернулся к столу, наполнил два кубка мальвазией, подал один молодой женщине, смотревшей на него несколько озадаченно, и, взяв себе табурет, уселся напротив нее так, чтобы не спускать с нее взгляда.
— Давайте раз и навсегда прольем свет на эту историю с Аньесой! Вы ничего не понимаете.
— А что надо понимать во внезапной страсти короля к этой девушке?
— Очень многое. На днях вы упомянули с некоторой досадой, вы это подтверждаете, слова дофина, упрекавшего свою бабку в том, что она» увлеклась»— ведь вы именно так сказали? — Аньесой Сорель. В то же время вы были неприятно удивлены, узнав, что я поддерживаю отношения, дружеские, не более, с этой женщиной. Но ни вы, ни дофин, который для этого слишком колод, не можете понять, что Аньеса, как и я, как и коннетабль и как когда-то эта святая дева из Лотарингии, мы все только фигуры на шахматной доске королевы Иоланды. Она нас взяла в руки и позволила исполнить свою миссию, так как считает нас полезными королевству.
— Как осмеливаетесь вы сравнивать Жанну и Ришмона… и вас самих с этой девицей, которой только и нужно, что улыбаться и пустить короля в свою постель? К тому же Жанна пришла ни от кого другого, как от Бога!
— Безусловно! И я буду самый последний, кто решится это оспаривать. Но, Катрин, вы никогда не задумывались над этим странным приходом простой дочери крестьянина к королю? Почему вместо того чтобы вылить ей на голову для успокоения ведро воды и отправить назад к ее баранам, Робер де Бодрикур дал ей, правда, после долгих колебаний, лошадь и эскорт?.. Ни один капитан не взял бы на себя риск показаться смешным, если бы на то не было приказа свыше. Так вот, приказ шел от Иоланды! Она чувствовала, какую помощь может ей оказать эта девушка, поэтому облегчила ее путь из далекой Лотарингии в Шинон, к королю, конечно, но также и к ней, Иоланде… Продолжение вы знаете… Король, моя дорогая, как и все слабые люди, всегда нуждался в фаворитах. У него их убивали одного за Другим, но не без основания, так все они были жалки… Остался только один Ла Тремуйль, о котором он горько сожалеет. Королева Иоланда не знает, как утешить Карла. И по прошествии года герцогиня Лотарингская приехала ко Двору со своей свитой, где и была Аньеса.
Тот ошеломляющий эффект, который произвел этот ребенок на короля, стал для королевы открытием и лучом надежды: фаворитка, способная вызвать большую любовь, могла отвлечь короля от воспоминаний и, возможно, от апатии. Но надо было, чтобы эта фаворитка стала ее творением, ее, Иоланды, ставленником.
Тогда она взяла к себе эту девушку и держала подле себя, пока мадам Изабелла не уехала в Неаполь. Она уже давно знала ее
