Нордшельский отшельник - Камиш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У Лэниэль перехватило дыхание, когда ее отбросило в сторону, но сердце замерло, когда прочная кожаная веревка превратилась в пепел, опадая на ее глазах. Теперь между ней и безграничной водяной тьмой была лишь вечность — миг — полета.
Ее безвольное тело кувыркнуло в воздухе, длинные волосы распластались по ветру, высвободившись из-под слетевшего шлема, и она полетела вниз, ускоряясь от тяжести доспехов. Девушка судорожно пыталась сделать вдох среди огня и пепла, но это было мучительно больно. Легкие опаляло жаром, а воздух, казалось, такой горячий, вонзался в нее ледяными копьями.
Она не могла понять где небо и вода — все слилось в одинаковую темную пучину, застланную дымом. Переворачиваясь в неконтролируемом падении, она видела, что драконы остервенело сражаются, точнее, что один из них не дает второму броситься за ней. Ей хотелось верить в это.
Вода, уже начавшая приобретать свой привычный жидкий вид, поплыла и наполнилась отдельными островками сгустков странной субстанции. Она не успела понять, с какой скоростью пролетела этот путь. Удар в воду был беспощадно сильным и неожиданным. Обессилев, девушка быстро пошла ко дну, но не смогла закрыть глаза. Медленно погружаясь на дно, она поглощалась тьмой. Непроглядная толща сомкнулась над головой. Волосы в хаотичном движении тянулись к поверхности, волнами повторяя ее движения.
Падая, она не успела даже набрать воздуха в легкие. Чем ниже эльфийка опускалась, тем сильнее чувствовала страх от своей скованности и беспомощности. Но отнюдь не от приближения скорой смерти.
Во тьме таилась неизвестность. Что-то ледяное и твердое коснулось ее лопатки, и девушка через силу смогла обернуться в воде.
Чья-то прозрачная, и оттого почти черная ладонь протянула к ней свои пальцы. Лэниэль почти достигла дна, и когда повернула голову, она увидела их.
Глаза. Руки. Головы, поднятые на нее.
Они были повсюду.
Обросшие водорослями, покрытые тиной. Остроухие собратья, обреченные на гибель. Сотни и сотни трупов, которыми было усеяно все морское дно. Их остекленевшие мертвые глаза выглядели так, словно они готовы ожить и схватить ее ледяными руками, которые никогда ее не отпустят. Поверженные, они продолжали прибывать.
Внезапно совсем рядом с ней послышался всплеск. Что это? Помощь? Она с надеждой сделала рывок к поверхности, надеясь увидеть перед собой спасительную руку. Но мимо ее лица стремительно пронесся кусок стекла, утративший все живые эмоции. На его высеченном лице остался только животный страх и боль, а кровь успела омыться. С громким стуком он примкнул к остальным, неловко завалившись на прозрачный бок.
Она не смогла удержать в себе крик ужаса, и последние пузыри воздуха стремительно уплыли вверх. Латы тянули ее на дно, пытаясь приобщить ее к молчаливой общине мертвецов. Она изо всех сил старалась выплыть к поверхности, но потяжелевшая броня мешала ей это сделать. Выбраться из нее казалось просто невозможным — она действительно прилипла, как вторая кожа, а подлатник и вовсе врезался в нее. Голова закружилась от недостатка кислорода, а перед глазами начало темнеть — статуи расплывались перед глазами, превращаясь в призраков, покрывающихся рябью. Руки ее безвольно обвисли, и тело начало лениво дрейфовать в толще воды.
Какие-то умельцы попытались вознести ее душу к Богиням, и ей даже почудилось, что им это удалось — ее тело накрыл живительный поцелуй Ширан — такой прохладный и долгожданный, но глаза ее уже сомкнулись.
Рев разносился над морем, и когда Норд решил всецело направить свое внимание на противника, его судьба уже была предрешена. Разъярившись из-за атаки на Лэниэль, он было бросился за ней, но Воевода сел ему на хвост, как назойливая муха. Он вцепился в окостенелую часть шеи, добираясь клыками до нежных мышц, и резко дернул вверх, притормаживая их движение. Низкий протяжный стон боли вырвался из пасти, обволакивая их дымом. Плоть, мышцы и связки начали рваться, кровь потекла с новой силой. Норд был в безвыходном и беззащитном положении, ведь его противник схватил за шею, находясь за его спиной, как кота за загривок. Извернуться и достать до него клыками и зубами не было возможным.
— Надо помочь ему! — проклокотал Веарг, лично заряжая уцелевшую катапульту. Дернул рычаг, и трос с натяжным свистом запустил в небо увесистый кусок горной породы. Снаряд пролетел приличное расстояние, но цели так и не достиг, с громким плеском прорывая толщу воды.
Не отчаявшись, он отыскал камень поувесистей; уцелевшие стрелки, отбив последние атаки добравшихся до земли Гемов, взобрались на возвышенности. Последние, вытащенные из тел поверженных врагов, стрелы поднялись в воздух, наметив себе цель.
Драконы отличались размером и слегка — окрасом. У того, что был чуть меньше, устрашающий шрам проходил по всему туловищу от левой передней лапы до правой нижней и хвоста. Пока он вцепился в их соратника, закрыв его своей спиной, можно было безбоязненно атаковать. Цель была перед глазами, и в его спину полетели ядовитые стрелы, усеивая наконечниками его спину.
Тварь пронзительно взревела и отпустила клок плоти, дезориентированная от внезапной вспышки расползающейся боли. Норд не стал давать продыху, несколько сильных взмахов крыльев вознесли его над противником, и его острые рога протаранили его грудную клетку. В таком положении они рухнули вниз — направляясь к скалам, и последний удар драконов о землю поднял облако пыли и крови.
Воевода больше не вставал, а Норд пошатнулся, поднимаясь на дрожащие лапы.
— Мы… не такие уж и… разные… — прохрипел Хорн, позволяя себе окровавленную улыбку.
*** *** ***
Поверженный дракон остался лежать в пыли, и пока он был без сознания, хроны и хелоны ринулись к нему. Маги расставляли сдерживающие ловушки, воины предпочли более старый способ, обвязывая врага путами. На кораблях нашлись и цепи, которыми сковали пасть чудовища — не обошлось без магии и огня. Когда он оказался надежно плененным, все внимание сместилось на Норда. Обессиленный мечник рухнул на колени, и его тут же оттащили медики, выискивающие на побоище живых и раненых. Его окровавленную, давящую на голову Тиару попытались снять, но он вцепился в нее обеими руками и закричал что-то нечленораздельное и яростное, будто душа дракона пыталась вырваться наружу. Не обращая
