Нейтрально-враждебный - Сергей Арьков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стасику стоило немалого труда удержать себя на месте. Его так и подмывало выскочить к старому знакомому и расспросить его обо всем. Уж Васек-то сумеет объяснить ему, что за дичь тут происходит, и почему его, Стасика, разыскивают как какого-то преступника.
Но благоразумие взяло верх, и Стасик не покинул своего убежища. И, как вскоре выяснилось, правильно сделал.
Васек со своей дамой как раз оказались напротив того места, где затаился Стасик. Тот без труда смог подслушать их беседу.
— Так ты действительно знал этого Свиностаса? — с нескрываемым интересом спросила женщина. — Мне говорили, что вы с ним работали вместе.
— Еще бы! — ответил Васек. — Два месяца прожили бок-о-бок. Свиней пасли.
— И ты ни о чем не догадался?
Васек покачал головой.
— Ни о чем! — с горечью произнес он. — Так этот гаденыш прикидывался, что и подозрений не возникло. Все косил под беспомощного, несчастного. Мне его постоянно было жалко.
Стасик затаил дыхание, боясь выдать себя каким-нибудь неосторожно произведенным звуком. Васек с женщиной проходили от него в четырех шагах. Стоило им повернуть головы и присмотреться, как они непременно разглядели бы в кустах его испуганную физиономию. Но парочка, к счастью, была поглощена беседой, и по сторонам не глазела.
— Я и потом, когда мне все рассказали, не сразу поверил, что он пособник темных сил, — вновь заговорил Васек. — Не мог поверить, понимаешь. Так этот урод ко мне в доверие втерся….
Васек гневно сплюнул через плечо.
— Его, наверное, специально для этого готовили, — заметила женщина. — Там, в империи.
— Конечно! Мне паладин Николай все за этого Стасика разъяснил. Стасика этого, да покарают его боги, с первых дней завербовали. То есть, он два месяца на империю работал. Паладин Николай сказал, что Свиностас вызнал и передал врагам кучу секретов. Да он один больше вреда нанес, чем сотня черных магов. А вся эта затея с разрушением Форинга вообще была его идеей. Спелся он с проклятым душегубом Мортусом, вот они вдвоем это все и провернули. Но Мортус был просто исполнителем, а спланировал все Свиностас. Паладин Николай сказал, что удалось найти и расшифровать секретные записи Свиностаса. Он, подлец, еще и записи вел — как тебе, а? Вот из них-то и узнали, что он планировал, что успел сделать, а чего нет. А ведь этот гад собирался похитить верховную волшебницу Лауру.
— Неужели? — воскликнула спутница Васька, схватившись руками за пышную грудь.
— Да, да, — печально закивал Васек. — Похитить, а потом и надругаться над нею. Такой у него, мерзавца, был план.
— Да он же просто выродок!
— Хуже, намного хуже! Я знаю, паладин Николай не все мне рассказал о Свиностасе и его черных делах. Видимо, чувства мои берег, не хотел шокировать. Но намекнул, что этот тип еще в нашем мире успел отметиться. Вроде как произошли убийства. Кто-то по ночам подстерегал и зверски расправлялся с девушками. Манька так и не поймали.
— Неужели это был Свиностас? — воскликнула пышногрудая крестьянка.
— А кто же еще?
Васек сжал кулак здоровой руки и процедил сквозь зубы:
— Эх, попадись он мне! Я бы его, гада, на вилы поднял!
Он еще раз сердито сплюнул через плечо.
— Как целители на ноги поставят, пойду в армию записываться! — признался Васек. — Очень мне хочется повстречаться с этим Свиностасом на поле боя. Раньше мне эта война была побоку, а теперь во мне обида лютая кипит. Мести жажду! За всех убитых, покалеченных, за все, что он, подонок, натворил! Уж я его….
Дальнейшие слова Стасик не расслышал, поскольку бывший коллега и его новая подруга миновали его лежку и скрылись из виду. Но ему и так все было ясно. Если уж Васек, безобидный и веселый парень, проникся к нему такой невероятной ненавистью, то остальные жители Ангдэзии просто разорвут его на части, окажись он в их добрых и светлых руках.
Стасик полежал еще какое-то время, тупо не зная, что ему делать дальше, а затем отполз глубже в рощу. Одно было ясно — оставаться в окрестностях Форинга нельзя. Если его поймают, он изведает немало новых, доселе непознанных, ощущений. Вся Ангдэзия для него теперь запретная, смертельно опасная, территория. Наверняка его портреты уже развешаны по всему королевству.
Таясь кустами да оврагами Стасик стал пробираться обратно, к нейтральной полосе. Кроме нее идти ему было некуда.
Глава 27
Ночь он провел в роще, на самой границе Ангдэзии. За этим клочком чудом уцелевшей зелени начиналась выжженная солнцем трава, которая тянулась на восток примерно километр и сменялась безжизненной землей нейтральной полосы. Место это было опасное, как ни крути. Притом Стасик сам не знал, кого ему опасаться больше — чудовищ с нейтральной полосы или воинов добра и света. Если даже Васек, добрый друг Васек, с которым они два месяца пасли свиней, намеревался при первой же встрече водрузить его на вилы, что же следовало ждать от суровых паладинов? Впрочем, чего ждать, Стасик догадывался без подсказок. Окажись он в лапах воинов добра, те тут же подвергнут его пыткам. Не со зла, нет. Какое там зло! Они же все добрые, хорошие, все кругом сугубо положительные. Пытать будут вынужденно. Надо же выведать, с каким новым гнусным заданием архизлодей Свиностас вернулся в Ангдэзию. И сколько бы он ни повторял правду, ему никто не поверит. А если пытать его поручат Кольке….
Стасик невольно содрогнулся, вообразив себе весь тот ужас, что будет ждать его в лапах бывшего одноклассника. На фоне неминуемо грозящих ему мучений суицид, как выход из положения, уже не выглядел излишне радикальной мерой.
Рассвет Стасик встретил в состоянии паники, ужаса и всепоглощающего отчаяния. Он буквально не знал, что ему делать дальше. О возвращении в Ангдэзию не могло быть и речи. Там его считали злодеем уровня лорда Мортуса, а то и хуже. Окажись он в руках добряков, те разорвут его на мелкие кусочки. Ну и Колька, вечный мучитель, тоже внес свою лепту, насочиняв каких-то жутких небылиц и окончательно очернив доброе имя Стасика. Нет, о королевстве добра ему следовало забыть.
Вчера Стасик раздумывал о том, чтобы податься обратно в империю зла, но сегодня, на трезвую голову, отверг и эту затею. В какую еще империю он собрался? Ту самую империю, из которой он сбежал, не попрощавшись. Наверняка там его уже считали шпионом
