«Батарея, огонь!» - Василий Крысов

Закипела бурная работа по восстановлению боевых машин. Без сна и отдыха, круглыми сутками в поте лица трудились специалисты ремонтной базы армии, солдаты и сержанты ремвзвода вместе с офицерами техслужбы и экипажами самоходок. Работали зампотехи батарей и их помощники — механики-регулировщики, в нашей батарее на этой должности был старшина Шпота, который при любой поломке на самоходках — на марше или на поле боя — всегда оказывался тут как тут и своим хитрым набором инструментов и запчастей быстро устранял неисправности, постоянно опережая своего начальника старшего лейтенанта Журбенко.

Целыми днями не уходили с передовой заместитель командира полка по артиллерии подполковник Пригожий и начальник артвооружения капитан Дектярев: тщательно контролировали ремонт орудий и выверку нулевых линий прицеливания, добиваясь точного совмещения осей канала ствола и прицела на дальность восемьсот метров, что обеспечивало попадание снаряда по танку без изменения установки прицела.

«Со всеми воинскими почестями»

Наступило долгожданное утро 17 июля. Наша артиллерия, в отличие от прошлого раза, провела сильную 50-минутную артподготовку, под конец по нескольку залпов сделали реактивные установки «катюша».  

Хорошо отремонтированные, словно помолодевшие самоходки легко и бойко пошли в атаку вместе с самоходками СУ-152 тяжелого артполка майора Громова и частями 165-й стрелковой дивизии. Наступали в том же направлении, что 8 июля, — на Парадубы. Но на этот раз пошли на село не фронтально, а обходом с двух сторон. Противник, несмотря на потери, нанесенные нашей артиллерией и авиацией, оказал упорное сопротивление. Из орудий, поставленных в километре за селом, создал плотный заградительный огонь, что заставило нас приостановить атаку и вести огонь с места. Только после двух залпов «катюш» мы смогли продолжить наступление. Воспользовавшись замешательством после залпа, самоходки совершили большой рывок и зацепились за село. Наша батарея со стрелковым батальоном первого эшелона ворвалась на западную окраину. Завязались упорные уличные бои с переменным успехом, переходя на некоторых участках в рукопашные схватки. Но вот в бой вступили батальоны второго эшелона, и немцы стали отходить — частью сил к центру села, остальные — на северную окраину.

Самоходки наступали в боевом порядке уступом вправо, продвигаясь к расположенным на холмах за селом артиллерийским позициям противника, оттуда сильно били по атакующим орудиям, нанося большие потери пехоте. На подходе к центральной улице наше наступление остановили два танка, которые вели огонь вдоль улицы, простреливая ее насквозь. Завязался бой. Вражеские танки имели заранее подготовленные позиции, прямой атакой до них было не добраться.

— Ревуцкому! Взводом обойти танки справа и уничтожить! — отдал команду по радио открытым текстом.

Остальные самоходки, прикрываясь домами и садами, медленно продвигались вперед, делая по одному выстрелу с коротких остановок. Танки неприятеля скрытно, оставаясь невидимыми, каким-то образом периодически перемещались, не продвигаясь при этом ни назад,  ни вперед. Однако их экипажи так увлеклись боем с нашими тремя самоходками, что не заметили, как во фланг им вышел взвод Ревуцкого. От прямых попаданий в борта оба танка почти одновременно вспыхнули синим пламенем, и сразу же загрохотали взрывами их боезапасы, выбрасывая багрово-черные шлейфы дыма. Выйдя на уровень горящих танков, прикрываясь их дымом, мы развернули самоходки к холмам и из садов ударили осколочными снарядами по артиллерийским позициям — да так неожиданно для врага, что прислуга орудий, понеся большие потери, панически устремилась к лесу!

На восточной окраине села немецкое командование бросило в бой все свои резервы, и не известно, чем бы закончилось дело, если бы не подошел из второго эшелона полк Громова. Из своих 152-мм пушек-гаубиц трехпудовыми снарядами его самоходчики буквально за полчаса подожгли три тяжелых танка, остальные, не выдержав такого побоища, стали отходить.

Наступил перелом в боевой обстановке.

Замолчали и пулеметы немецких дзотов. В сущности, оказавшись у нас в тылу, они попали в окружение, и, поняв это, их обитатели стали выходить из своих убежищ: бросая оружие и поднимая руки, сдавались на милость победителей.

Наступила непривычная тишина. Сразу же повыползали из своих убежищ жители. С радостью бросались они нам в объятия и одновременно со слезами наперебой рассказывали, как девять дней назад, 8 июля, немцы добивали наших раненых, — я сразу понял, что они говорят о группе Зотова.

Пленные, понурив головы, стояли возле крайнего дзота развернутым строем в две шеренги, лишь некоторые с видимым сожалением посматривали на свое брошенное оружие. Мальчишки из крайних хат, видевшие расправу на болоте, вглядывались в лица пленных,  и один узнал троих, которые достреливали наших, а теперь прятались за спины первой шеренги. Командир роты автоматчиков старший лейтенант Виктор Пермяков приказал вывести этих троих из строя. Заодно прихватили и офицера, на которого они сослались: это он приказал им расстрелять раненых русских солдат и офицеров.

Тут же, на околице села, в присутствии жителей и перепуганных пленных Пермяков коротко объявил приговор:

— За расправу над ранеными! Расстрелять!

Автоматчики подняли оружие.

И настигло проклятых убийц возмездие!

Время поджимало, нужно было, не мешкая, продолжать преследование отступавшего противника, но командование дивизии разрешило полку захоронить погибших.

Мы вышли на то зловещее болото, где застряли самоходки, и увидели дорогих нам однополчан. Они лежали друг подле друга так, как их настигла смерть. Ордена и медали немцы не тронули. По почерневшим лицам погибших уже ползали муравьи. Содрогнулось сердце...

Похоронили мы своих боевых товарищей со всеми воинскими почестями.

За неимением времени с краткой прощальной речью выступил только замполит подполковник Рудаков:

— Товарищи воины! Уважаемые селяне! Мы хороним доблестных воинов нашего полка! Многие, большинство из них, уже долгое время героически сражались с гитлеровскими захватчиками за свободу и независимость нашей Родины и в 225-м танковом полку, и в нашем полку, и в других частях Красной Армии! Их боевые подвиги будут золотыми буквами запечатлены на скрижалях истории Великой Отечественной войны! Их образы — бойцов-освободителей, боевых друзей! — навсегда останутся в наших сердцах! Вечная слава героям!  

Прогремели три ружейных залпа, и ребят, обернутых в плащ-палатки, опустили в братскую могилу.

Полк и селяне стояли молча, с непокрытыми головами, вытирая набегавшие слезы.

Глава десятая.

Государственная граница 

Июль 1944 

Готовимся к переправе 

Через час после освобождения села Парадубы полк продолжил наступление в составе 165-й стрелковой дивизии, которая действовала в качестве авангарда 129-го стрелкового корпуса генерала Анашкина.

В авангарде соединенных сил дивизии и полка действовал передовой отряд, состоявший из батальона пехоты и самоходок 1-й батареи старшего лейтенанта Сергея Дворникова из нашего полка. Первый бой у них завязался у реки Выжевка, правого притока Припяти. Два моста обороняли с противоположного берега танки и пехота противника. Песчаный желто-коричнево-зеленый камуфляж «пантер» и «тигров» отчетливо выделялся на темно-зеленом фоне леса, тогда как самоходки нашего полка и полка Громова сливались по цвету с зеленью, что позволило экипажам незамеченными подойти на близкое расстояние и внезапно ударить по танкам. Встречная перестрелка через реку была настолько интенсивной, что нашим уже через сорок минут пришлось дозаправлять самоходки боеприпасами. Немцы железно держали оба моста, а форсировать вброд такую глубокую реку и думать было нечего. Наступление затормозилось, похоже, надолго. Бой длился уже два часа — и никакого продвижения. И все-таки экипаж младшего лейтенанта Остапенко сумел поджечь «пантеру» у правого моста и вместе с пехотинцами захватить переправу.  Тотчас на противоположный берег устремился весь авангард, и противник вынужден был начать отступление в прежнем, северо-западном, направлении, так как другого пути отхода у него не было: справа был лесисто-болотистый массив, слева — Западный Буг.

Около трех часов дня передовой отряд завязал бой у села Головно, что дало возможность главным силам с ходу развернуться в боевой порядок и решительной атакой выбить противника из села.