Место отсчета - Николай Басов

Вот, например, Вершигора. Его «Известка» давно уже закрылась, но он все равно крутился около этого кабинета, как будто не умел ничего другого, а может, и вправду не умел?

Или Тамара. Ростик точно знал, что его дражайшую тещу не очень-то часто теперь приглашают к обсуждению серьезных проблем, но все-таки сегодня она присутствовала. Так или иначе, Ростику знать все эти нюансы было не обязательно, до положения канцелярской крысы он пока не упал... Или не поднялся?

— Так, — Рымолов долгим взглядом обвел кабинет, лица присутствующих. Заседание началось. — Будем трогать, как говорят машинисты. Дондика нет... Значит, — голос Председателя стал задумчивым, словно бы он обращался к себе самому, — его еще не выписали из больницы. Обещал быть, но не пришел, выходит, что плох. Жаль.

— Имейте совесть, Андрей Арсеньевич, — заговорила мама. Ростик даже обернулся на ее голос, а он и не заметил, что она тоже тут. — Всего-то десять дней прошло, как он получил свои раны. А вы...

— Нет, я с медициной не спорю, — поднял руки Рымолов. — Просто работы очень много. Ладно, начнем по порядку. Тамара, что у вас?

Теща даже вставать не стала, просто с места принялась докладывать:

— С продуктами питания проблем не будет. Никаких. Пожалуй, наоборот, появился некоторый перебор, урожай-то будем собирать для шестидесяти тысяч человек, а сеяли для восьмидесяти. Кроме того, Андрей Арсеньич, ваша тактика, так сказать, поощрения подсобного хозяйства привела к тому, что и с мясом мы... можно сказать, утратили статистику. Особенно по дешевым видам — куры, утки, частично свинина. Складывается впечатление, что у частников они по три раза в неделю плодятся.

— Это хорошо. — Рымолов блеснул глазами. — Хорошо, что мы утратили статистику. И с огородами, я полагаю, во время нашествия ничего не случилось. Значит, все эти свиньи и утки и впредь по три раза в неделю будут плодиться. Особенно у частника.

— Да сейчас они все в частники перешли, — подал голос Кошеваров. — Даже председатели колхозов и то... Мне кажется, скоро у нас появятся зажиточные.

— Давайте оставим споры по классовым проблемам, — предложил Рымолов. — Я в тысяча первый раз говорю, пока у нас нет денежного эквивалента — ни кулаков, ни богатеев не будет.

А что будет, спросил себя Ростик. Эх, был бы отец, он бы объяснил, как и что в действительности происходит. Во время зимовок они очень откровенно об этом разговаривают. И до многого додумались.

— Тогда у меня все, — закончила Тамара Ависовна.

— Борис, давай.

— Опять, — начал Перегуда как директор обсерватории, — разгромлена биостанция. Я полагаю, пытаться воссоздать ее еще раз без серьезного, очень серьезного охранения не имеет смысла. Они снова ее развалят, потеряем людей, причем обученных людей, таких, которых нам попросту некем заменить...

— Погоди, — прервал его Рымолов. — Кто такие «они», которые разрушили биостанцию? И почему у нее не было охраны? Мне докладывали, что охрана у нее отменная, не хуже, чем у нас тут, в Белом доме.

— Мы тут сидим, а они все там — на кладбище.

— Ладно, дальше, пожалуйста.

— Обсерватории здорово досталось, но в принципе все основные приборы целы, и мы уже приступили к регулярному наблюдению. Вот радиотелебашню они нам на прощанье свалили, шар смялся и треснул. Придется его чинить и снова ставить. А людей нет.

— Поставим. Не так уж много работы с этим шаром. Дальше.

— Библиотека, разумеется, уцелела. Кроме того, довожу до всеобщего сведения, что научно-техническая комиссия по изучению летающих машин приступила к работе. Составляются чертежи, прорабатываются принципы работы этих... Этих механизмов.

— Получается? — с интересом спросил Рымолов.

— Не очень. Скорее всего, воссоздать их мы долго еще не сможем. Зато кое-что уже сейчас можем починить, но это, извините, не моя проблема.

— Да, лодки... — протянул Рымолов, глядя в окно. — Кстати, почему так много названий этих... машин? Кто их самолетами зовет, кто лодками, кто бочонками, кто летающими столами? Может, придумаем общее название?

— Люди сами придумают, — веско произнес Кошеваров.

— Пожалуй. Ну и что у нас по лодкам?

Начал докладывать Поликарп Грузинов, который медленно, но верно становился мастером на все руки.

— Всего захвачено более трех десятков лодок, не имеющих неустранимых повреждений. Больше десятка сейчас уже можно поднимать в воздух.

— Пробует кто-нибудь? — спросил Рымолов. — Есть у нас такие энтузиасты?

— Ким сейчас на аэродроме учится. Прямо не вылезает из машины, один сжег больше топлива, чем десяток других курсантов.

— Топливо, да, — проговорил опять про себя Рымолов и сделал заметку в одном из кучи разбросанных на столе блокнотов. — Топливо... Продолжай.

— Кроме того, мы собрали практически все осколки и детали корпусов. Частично их можно использовать. Вот только бы знать, как именно? Оружие...

— По оружию пока не будем.

Вот это да, Ростик даже выпрямился, чтобы получше рассмотреть лицо Рымолова. Он восстанавливает режим секретности? Как в былые годы. Чтобы какая-нибудь хитрость или открытие не уплыло... Скажем, не было похищено волосатыми бакумурами? А впрочем, неизвестно, что правильно, а что нет. Кто бы еще две недели назад сказал, что у нас возможно массовое предательство, а поди ж ты!

— Какие есть идеи, способные подтолкнуть освоение лодок?

Ростик набрал воздуху и произнес:

— Можно обратиться в Чужой город, к Ширам?

— Ты триффидов имеешь в виду? — переспросил Рымолов, хотя даже Ростику было ясно, что он просто думает, взвешивает предложение. — Нет, не будем пока их тревожить. Или более взвешенно отнестись?.. Нет, пока не готов ответить.

Внезапно заговорила мама:

— Арсеньевич, может, я доложусь и пойду себе? Работы много, я даже...

— Таисия Васильевна, доложись, а потом иди себе. — Он усмехнулся, хотя юмор был совершенно начальственный.

— Докладываю — очень плохо с перевязкой. Разумеется, нет лекарств. Если в ближайшее время город не научится производить хотя бы основной набор медикаментов, я... — Она развела руками.

— Понятно. Но я вот чего не понимаю, почему вы сами не можете взяться за дело? Ведь у вас есть и специалисты, и даже какая-никакая материальная база, аптеки в основном уцелели...

— Аптеки разграбили чуть не в первую очередь, — жестко сказала мама. — А что касается самостоятельности и самодеятельности... Это лекарства, во всем мире они должны быть сертифицированы. Если мы начнем пробовать, а потом кому-то станет хуже, а станет непременно, потому что тут Полдневье, и никто не знает, какой эффект окажет местный мак по сравнению с земными опиатами, то...