Золотой век предательства. Тени заезжего балагана - Дарья Кочерова

Помощник кивнул и скрылся за раздвижными дверьми, которые вели прямо в сад. Закрывать их никто не стал, чтобы впустить в это царство смерти хоть немного свежего ночного воздуха.

– Теперь вы убедились, господин Ооно, что ни Дзиэн, ни эти молодые люди здесь ни при чём? – всплеснул руками градоправитель.

Он был ещё бледнее, чем раньше. Расшитый платок выпал у него из рук, но Окумура, похоже, даже не заметил этого: он неотрывно смотрел на господина Ооно. Тот молчал, и потому градоправитель продолжил:

– Прошу вас, давайте не будем спешить с выводами. Пока ничья вина не доказана…

– Послушайте, Окумура, – перебил его Ооно. – Вы сами вызвали меня сюда, сообщив об опасных случаях колдовства. И я тут же примчался к вам, побросав все свои дела в Цуяме – исключительно ради того, чтобы избавить ваш город от колдовского зла. А теперь вы вдруг начинаете ставить мне палки в колёса и учить меня – меня, заместителя главы тайной полиции, как я должен вести расследование?

Окумура собрался было что-то возразить, но Ооно ещё не закончил свою речь:

– Пока что мы имеем здесь два трупа и два сгоревших святилища. Не сказать, чтобы этот колдун особо зверствовал, а? – вкрадчиво продолжал он, не сводя глаз с Окумуры. – Выходит, вы приукрасили действительность и зря потратили время офицера тайной полиции?

При этих словах градоправитель побледнел ещё сильнее. Он тяжело задышал, будто бы ему сделалось дурно, и Уми всерьёз забеспокоилась – а ну как он и правда сейчас лишится чувств? В последние годы у названного дядюшки было не всё в порядке с сердцем: Уми не раз видела, как градоправитель разводил себе какие-то порошки, когда приезжал к ним в усадьбу.

По счастью, Окумуре быстро удалось взять себя в руки, и он медленно заговорил, словно тщательно взвешивал каждое слово:

– Похоже, мы с вами не совсем верно поняли друг друга, господин Ооно. Когда я говорил о бесчинствующих в Ганрю колдунах, то имел в виду конкретных людей – и каннуси Дзиэн с его учениками не имеют к ним ни малейшего отношения. Вот, взгляните, прошу вас.

С этими словами он извлёк из рукава кимоно какую-то бумагу и протянул её Ооно. Тот бегло пробежался по ней, и, чем дольше он вчитывался в написанное, тем выше поднимались его реденькие бровки.

– Это что, какая-то шутка? – фыркнул Ооно.

– Ни в коем случае, – покачал головой Окумура. – Это ваш пригласительный билет на завтрашнее представление, которое состоится в заезжем балагане. У меня есть достоверные сведения, которые подтверждают, что в этом балагане творится колдовство.

После этих слов все присутствующие в комнате тут же замерли. Всё ещё утешавший послушника Дзиэн едва заметно вздрогнул, а сидевший у футона убитого мальчика Ямада поднял глаза на градоправителя.

Уми же не знала, что и думать. Откуда дядюшка мог знать о том, что творилось в балагане? Неужели Уми – не первая, кто пострадал от колдовства Рюити Араки и его приспешников?

Уми сжала кулаки, стараясь держать себя в руках. В присутствии этого Ооно она не могла даже расспросить дядюшку о том, что ему было известно о балагане и его хозяине.

И отчего-то Уми снедал смутный страх, что больше возможности поговорить об этом им может больше не представиться.

– С этого и надо было начинать, – проворчал Ооно. – Почему вы раньше мне ничего не рассказали об этом балагане?

– Я просто не успел! – в сердцах воскликнул градоправитель. – Как только я приехал, ваш помощник тут же привёл почтенного каннуси и его учеников… Где уж мне было встревать!

Он уже поднял с пола платок и теперь обмахивался им, словно веером.

– Ну полно вам, не горячитесь, градоправитель, – уже более миролюбивым тоном проговорил Ооно. – Я и впрямь поторопился с обвинениями.

Повернувшись к Дзиэну, Ооно поклонился.

– Прошу меня простить, почтеннейший. Вышло досадное недоразумение. Надеюсь, в дальнейшем между нами не останется никаких обид.

– Владыка милостив к тем, кто от сердца своего стремится помочь ближнему и восстановить справедливость, – проговорил Дзиэн, отвесив Ооно ответный поклон. – Мы с учениками будем молиться, чтобы преступник был как можно скорее изобличён и призван к ответу.

Когда обмен любезностями был благополучно завершён, Ооно поспешил за коронером.

– Рано мы его отпустили, – ворчал он себе под нос, – но кто бы знал, что всё так обернётся…

Прежде чем последовать за ним, Окумура немного задержался в дверях и, понизив голос, проговорил, глядя прямо на Уми:

– Не знаю, и знать не хочу, что ты делала здесь в этот час, но я тебя прошу – возвращайся скорее домой и не говори ни слова своему отцу о том, что ты здесь видела и слышала!

Уми не ожидала от него таких слов, и потому растерялась. Но не успела она и рта раскрыть, как дядюшка уже отвернулся от неё и обратился к Дзиэну:

– Почтеннейший, окажите мне услугу: проводите эту девушку до дома. Боюсь, в этот час на улицах Ганрю для неё может быть небезопасно. Она мне, как дочь, и я щедро награжу вас.

– Можете не волноваться, – заверил его Дзиэн. – С нами Уми будет в безопасности. И никакой награды нам не нужно.

Поблагодарив старика и бросив напоследок ещё один встревоженный взгляд в сторону Уми, градоправитель покинул домик священника вслед за Ооно.

Когда его шаги затихли в глубине парка, Дзиэн обратился к Ямаде:

– Брат Горо, час уже поздний, и задерживаться ещё дольше я не вижу смысла. Отправляйся вместе с Уми, а я посижу здесь и подожду коронера вместе с нашим юным другом.

К этому времени мальчик уже совсем успокоился и перестал плакать. Уходить он наотрез отказывался, и потому Дзиэн, похоже, решил остаться с ним, чтобы не оставлять ребёнка наедине с двумя мертвецами посреди ночи.

– Давайте мы тоже останемся, – предложила Уми.

Ей о многом хотелось расспросить старика, и он, похоже, это понял. Улыбка озарила его морщинистое лицо, а глаза стали совсем узкими, как у древних мудрецов, которых часто изображали в книгах со старыми легендами и преданиями.

– У нас ещё будет время спокойно поговорить о случившемся, – заверил он её и мягко подтолкнул в сторону распахнутой в сад двери. – А теперь идите, дети, и постарайтесь отдохнуть. Завтра в час дракона я пришлю