Власть. Монополия на насилие - Олег Кашин

Дело в том, что я хорошо помню, как выглядела московская социальная реклама, пропагандирующая книги и культуру чтения, три года назад. Я думаю, вы тоже ее помните. Просто не сразу было понятно, что это социальная реклама. Я сам узнал об этом случайно. Брал интервью у одного писателя, книги которого рекламировались тогда буквально на каждом перекрестке, и спросил — неужели эта реклама окупается? Автор меня успокоил: «Реклама обошлась очень недорого. Эти билборды укладываются в концепцию правительства Москвы по пропаганде книг и культуры чтения и идут как социалка». Я потом специально ходил проверять — действительно, на каждом билборде был напечатан маленький герб Москвы с подписью — «При поддержке правительства Москвы».

Книги, которые рекламировались таким хитрым способом, назывались «Мифы о России» — «О русском пьянстве, лени и жестокости», «О русском воровстве, особом пути и долготерпении» и так далее. Это были книги Владимира Мединского, который теперь работает министром культуры, а во времена Юрия Лужкова он возглавлял исполком московского отделения «Единой России», и я помню, как мы с редактором журнала «Власть» три года назад придумывали формулировку, которая объясняла бы связь между социальной рекламой и политическим статусом Мединского, но не была бы поводом для судебного иска. Может быть, конечно, это тоже миф о России, но русская коррупция устроена так, что все все понимают, но если сказать об этом прямо, тебя потащат в суд, и ты проиграешь.

Мне трудно представить себе человека, который полюбил бы книги под воздействием социальной рекламы, но в любом случае реклама, призывающая людей читать книги, за три года качественно изменилась в лучшую сторону, согласитесь.

28 мая. Раздача квартир омоновцам с Болотной площади и обещание Сергея Нарышкина принять поправки к законодательству о митингах до 12 июня — это явления одного порядка, потому что и квартиры, и поправки, и, кстати, назначение полпредом уралвагонзаводовца Игоря Холманских демонстрируют одно и то же качество власти. Это качество можно назвать суетливостью, можно — истеричностью, можно как-нибудь нейтрально (но я не знаю, как), но в любом случае это новое качество, раньше такого не было.

Система пришла в движение, она теперь реагирует на внешние раздражители, и реагирует нервно, и дело даже не в том, что это видят оппозиционеры, которые когда-то и мечтать не могли, чтобы их активность вызывала такую реакцию Кремля. Важнее то, что случившуюся перемену чувствует сама вертикаль, которая, собственно, и создавалась для того, чтобы любой перепад настроения в Кремле воспринимался как руководство к действию даже на уровне райотдела милиции.

И нынешний перепад настроения просто не может не отозваться реакцией на всех этажах вертикали. Если рядовым омоновцам за лояльность теперь платят квартирами, то нерядовые поймут, что могут рассчитывать на многоквартирные дома. Если очередной митинг стоит срочных поправок в административный кодекс, то при случае можно замахнуться и на поправки к Конституции, почему бы и нет.

Заезженное словосочетание «процесс пошел» уместно здесь как никогда. «Ваше величество, вы уже торгуетесь?» — вертикаль власти легко превращается в очередь желающих задать этот вопрос.

И самое интересное сейчас — догадаться, кто станет конечным выгодополучателем всей этой истории. Вот на выходных был съезд «Единой России» — сидят одинаковые люди и голосуют единогласно. Но я бы не стал отказывать им, по крайней мере, в инстинктах. Желание последних стать первыми всегда будет естественным и неотъемлемым мотиватором любого, даже самого незначительного человека из номенклатуры. Они уже увидели, что это возможно, и они уже сейчас попытаются чего-нибудь добиться — конечно, не все, но даже если каждый десятый, то это уже будет другая вертикаль и в конце концов другая страна.

Номенклатура, почувствовавшая возможность перемен и увидевшая возможность добиться материальных бонусов и должностей прямо сейчас, — это гораздо более серьезная сила, чем любой мирный или даже немирный митинг на любой, даже на Красной площади.

25 мая. Я надеюсь, про Анатолия Банных когда-нибудь снимут кино, что-нибудь вроде «Гражданина Кейна», чтобы это было не линейное повествование, а чтобы разные люди, путаясь в показаниях, рассказывали о жизненном пути этого человека, а сам он маячил бы где-нибудь на втором плане — то ли положительный герой, то ли отрицательный, то ли вообще не герой.

Строго говоря, путаясь в показаниях и сбивчиво, но под протокольную запись друзья и знакомые Анатолия Банных должны рассказывать не в фильме типа «Гражданина Кейна», а в уголовном деле, но я меньше всего хочу брать сейчас обличительный тон, тем более, что участие Банных в вертолетной охоте теперь и на лосей пока не доказано — просто вертолет той же марки и того же цвета, как у него. Но даже если бы браконьерская лосиная охота с участием Банных была доказана, все равно у меня не повернулся бы язык выступать с обличительными речами — уже понятно, что охотничья судьба Банных больше подходит для эпического полотна, чем для очередной заурядной истории про отношения российских чиновников с законом.

Три года назад случилась самая знаменитая вертолетная охота с участием Банных — вы наверняка помните, ту историю называли Алтайгейтом. Тогда чиновники на Алтае охотились на занесенных в Красную книгу архаров, вертолет разбился, несколько человек, включая федерального чиновника Александра Косопкина, погибли, а Банных, выпавший из вертолета, остался жив, отделался переломами. Я тогда пытался взять у него интервью, звонил ему, он мне сказал, что он лечится за границей (скорее всего, он тогда находился в Тибете; известно, что Банных любит ездить в Тибет и проводит там по несколько месяцев в году), и я был уверен, что в Россию он не вернется, потому что в России ему тогда грозила тюрьма. Но спустя, кажется, год алтайский суд оправдал всех участников той охоты в связи с истечением срока давности, и теперь, оказывается, Анатолий Банных вернулся в Россию, и у него есть новый вертолет Robinson R44 с желтой полосой вдоль красного борта.

Чиновников, которых за что-нибудь было бы можно посадить в тюрьму, в России много. Чиновников, которых хотелось бы посадить в тюрьму, полагаю, еще больше. Чиновников, которые, однажды разбившись на вертолете, снова летают над алтайской тайгой, в России гораздо меньше.

А таких, как Анатолий Банных, я думаю, нет вообще — наверное, не все знают, что за три года до «той самой» охоты на архаров Банных уже разбивался на вертолете, и тоже во время охоты. И тоже выжил, сломал ногу. Я давно мечтаю познакомиться с этим человеком, это, по-моему, уникальный человек. У нас есть стереотипный образ российского чиновника — ну, не знаю, выходец из Петербурга, юрист или силовик, имеющий интересы в нефтегазовом секторе и недвижимость на Лазурном берегу. Анатолий Банных ломает этот стереотип. Таежный сверхчеловек, регулярно падающий с вертолета и снова взлетающий, чтобы подстрелить очередное животное. Человек будущего, герой антиутопий Владимира Сорокина.

Я не знаю, чем закончится нынешнее следствие по делу о браконьерской охоте на лосей, но уверен, что это не последний случай, когда мы слышим имя Анатолия Банных.

24 мая. В редакционной мифологии «Коммерсанта» есть такая знаменитая фраза из репортажа светского репортера девяностых — «В поисках светской жизни корреспондент «Ъ» обошел все Мытищи». Сейчас у меня примерно такая же история: в поисках политической интриги я обошел весь Нижний Тагил, но эти слова теперь не звучат как шутка. Нижний Тагил, в котором я сейчас нахожусь в командировке — он сам по себе одна большая политическая интрига. Город, в котором расположен «Уралвагонзавод», продемонстрировавший на последних выборах образцово-показательную поддержку Владимиру Путину и получающий теперь за это небывалые политические бонусы. Как известно, начальник цеха с этого завода Игорь Холманских стал полпредом президента на Урале, а председатель совета директоров завода Евгений Школов назначен помощником президента. Но не в этом заключается политическая интрига, которую вы в Москве наверняка не заметили, а у нас в Тагиле о ней в последние дни говорили буквально все.

Речь идет о назначении губернатора Свердловской области. Отправив в отставку с этой должности Александра Мишарина, Владимир Путин назначил исполняющим обязанности губернатора Евгения Куйвашева, который до этого работал полпредом президента в Уральском округе. Это случилось 14 мая, десять дней назад, и на сегодня у Евгения Куйвашева была запланирована инаугурация. Так, по крайней мере, говорят местные политические люди — журналисты, депутаты и прочие. А в начале этой недели стало известно, что инаугурация переносится. Называли уже новую дату — 29 мая.