Комплекс Мадонны - Норман Богнер

— У меня есть кредитная карточка.

— Плохо. — Тедди протянул ему сто долларов.

— Тебе деньги будут нужны больше, чем мне.

— Все в порядке. Мне хватит того, что есть… надолго.

— Можем ли мы еще что-либо сделать?

— Нет. Просто не позволяйте никому оторвать вас друг от друга. У вас есть что-то очень хорошее.

— Отец, у меня будет какой-нибудь способ связаться с тобой?

— Не думаю.

Нагнувшись к Элейн, он поцеловал ее, а она крепко сжала его руки и задрожала.

— Тедди, вы герой… Да будет Бог благосклонен к вам.

— Он был очень благосклонен, — сказал Тедди, неловко отрывая ее от себя, озабоченный тем, чтобы покинуть их до того, пока не потеряет последнюю слабую частицу самообладания. Робби безвольно опустился на стул, и в его глазах появилось белое свечение, испещренное крошечными кровавыми точками. Он казался маленьким мальчиком, которого должны были отдать в руки чужих людей, и Тедди испытал прилив чувств, едва не лишивший его голоса. Расставаться с ними оказалось труднее, чем он ожидал, и у него появилось желание переменить свое решение и вернуться. Отходя от стола, он дотронулся до плеча Робби.

— У меня никогда не будет столько мужества, — сказал тот.

— Тебе оно не понадобится, ты лучше меня.

«Шеви» несся по шоссе через пригороды Монреаля, и Тедди удивился, как это за много лет он не ощутил физического наслаждения от управления машиной и ни разу не подумал об автомобилях, которые покупал и продавал, — «феррари», «кадиллаках», «дузенбергах», «роллс-ройсах», «ягуарах», — иначе как просто о средствах передвижения, доставляющих много забот в городах и утомляющих в дальних поездках. Он держал постоянные пятьдесят пять, что на пять миль в час ниже максимальной разрешенной скорости. Права и обычный набор кредитных карточек были у Тедди при себе, но теперь они были только смертельной помехой. И все-таки лучше было иметь при себе какой-либо документ, удостоверяющий личность, на тот случай, если его остановит полиция. Тедди слушал по радио музыкальную передачу «Лучшая двадцатка» и бесконечные идиотские разглагольствования диск-жокея, надеясь услышать выпуск новостей, но кроме войн, склочной лживой политики и ограбления банка в Онтарио, в сводках ничего не было. Возможно, он был не прав, так поспешно покинув Нью-Йорк… и тем не менее он ощущал захлестнувшую радость новой свободы; хотя он оказался разделен с Барбарой, они никогда не была ближе. Лишь одно не мог принять Тедди — то, что он никогда больше не увидит ее, и он инстинктивно отвергал это. В свое время, когда все происшедшее станет полузабытым, редко вспоминаемым, он найдет Барбару, и она простит его. Эта мысль захватила Тедди, но он тщательно старался не развивать ее, чтобы она не разрослась до фантастических размеров и не пленила его.

Проехав мимо Монреаля, он свернул на восточную дорогу. В пригороде Оттавы Тедди заехал на заправку, являющуюся частью торгового центра. После того как его автомобиль осмотрели, заправили и подкачали колеса, он остановился перед универмагом, рядом с которым заметил киоск с газетами и журналами. Тедди выбрал местные газеты, с полдюжины дешевых книг и свежий выпуск «Нью-Йорк таймс». Внизу первой страницы в третьей колонке он увидел свою фамилию под заголовком:

ПОЛИЦИЯ РАЗЫСКИВАЕТ ФИНАНСИСТА, ОБВИНЯЕМОГО В УБИЙСТВЕ

Сегодня полиция получила ордер на арест Теодора Дж. Франклина, старшего партнера инвестиционной фирмы «Т. Дж. Франклин и Компания», в связи с убийством У. Т. Гранта. Грант, ночной портье, был убит 21 августа во время ограбления. По-видимому, он застал на месте грабителей, вломившихся в квартиру доктора Пола Фрера. Магнитофонные записи и архивы, похищенные у доктора Фрера, были обнаружены вчера дома у мистера Франклина. Пациент доктора Фрера, фамилия которого не называется, известил его о том, что эти досье находятся у мистера Франклина.

Представитель отделения полиции заявил, что «Франклин, вероятно, направился в Южную Америку. У него обширные деловые связи в Рио, Буэнос-Айресе и Каракасе. Южноамериканские полиции и Интерпол, уведомленные о случившемся, немедленно предприняли соответствующие действия». Полиция также расспросила невесту мистера Франклина, мисс Барбару Хикман, работающую переводчицей в Организации Объединенных Наций. Она является последним человеком, видевшим мистера Франклина перед его исчезновением, и говорит, что тот вел себя необычно и угрожал ей. Читайте на стр. 67 о потрясениях на Уолл-стрит.

Тедди зашел в универмаг и, взяв у входа тележку, покатил ее вдоль прилавков. Он накупил себе множество супов, включая суп из омаров, банки лосося, тунца, цыплят и анчоусов, печенье, булочки, консервированную малину, английский мармелад, концентраты каш, сгущенное молоко и две огромные банки растворимого кофе «Максвел-хауз». Тедди удалось разменять стодолларовую купюру, не вызывая подозрений у кассира, он бросил «Таймс» поверх картонной коробки, которую рассыльный понес к автомобилю. Дав мальчику полдоллара, Тедди снова взял газету и сел в машину. Сначала он хотел зайти в магазин мужской одежды в противоположном конце торгового центра, но затем испугался того, что еще одна стодолларовая купюра вызовет пересуды у кассиров. Раскрыв газету на шестьдесят седьмой странице, Тедди увидел плохо перепечатанную фотографию себя самого в возрасте тридцати с небольшим, которая не имела практически ничего общего с тем, как он выглядел сейчас. На фотографии Тедди улыбался, стоя в капитанской фуражке на палубе своей первой яхты. Позади него все еще бился двухсотфунтовый марлин, которого он вытащил с помощью одного из членов экипажа сразу же после выхода из Драй-Тортуги. Тедди улыбнулся этому воспоминанию, смутно припомнив женщину по имени Луиза, которую он встретил на вечере в Палм-Бич и пригласил с собой, но после первого взрыва полового удовлетворения выяснилось, что ей еще требовались все остальные члены экипажа, поэтому ее, извергающую угрозы начать уголовное дело по обвинению в нападении на личность, высадили в Ки-Уэст. Пытаясь разрушить прошедшие годы и вернуть себе настроение тех дней, Тедди с удивлением обнаружил, что ему не удалось установить связь с улыбающимся рыболовом на снимке; он не просто стал совершенно другим человеком — он даже представить себе не мог, что когда-то был таким. Прежний облик отражал не раздвоение личности, не второе «я», а просто кого-то, кто, насколько мог судить Тедди, вообще никогда не существовал. Однако факты биографии из статьи были верны, не отклонялись от правды — кем он был, что он делал. Тедди выхватил несколько предложений:

…А. Р. Поли, исполняющий вице-президент и партнер фирмы, сказал, что не верит в то, что его друг и коллега может иметь что-либо общее с преступлением… Юридический консультант фирмы Джон Дейл сообщил, что он ничего не слышал от своего клиента, кроме того, что еще не назначен уголовный прокурор… Мистер Франклин является директором двадцати восьми компаний, чьи акции обращаются на нью-йоркской фондовой бирже «Амекс». В результате волны продаж акции «Авалон инструментс», «Рэнд кэмиклз», «Федерального страхования», «Регал ойл» и «Интернешнл файбр» понизились в цене… Мистер Франклин является основным держателем акций… Вкладчики понесли большие убытки, измеряемые миллионами. Так как данные из этих компаний используются при составлении средних значений по промышленности, эти значения также оказались затронутыми… Инвестиционная корпорация закрытого типа, зарегистрированная в Комиссии по делам фондовых бирж и выпуску ценных бумаг под названием «Фонд Корнуолла», в которой основной капитал принадлежит мистеру Франклину, также понесла большие убытки… Компания, президентом которой он является, выступила консультантом по инвестициям нескольких страховых фирм и инвестиционных банков… специализировалась по выпуску акций… обеспечила недавнее слияние «Гранит-меди», «Литейной компании» и «Плавильных производств»… стала расцветать… директор «Индустриального банка Нью-Йорка»… избегал личной известности… по некоторым сведениям, стоит больше ста миллионов долларов и является старшим партнером Йоханнесбургского золотого треста…

Тедди скомкал газету и, высунувшись из окна, бросил ее в ближайшую урну.

Это было написано про кого-то другого, не про него. Он — это мужчина, заводивший двигатель четырехдверного «Шевроле-Импала» 1966 года с 23 544 милями пробега на спидометре. Джордж Хикман, направляющийся на Северо-Западные территории. Развернув карту, Тедди провел пальцем по трансканадской магистрали, ведущей в Йеллоунайф, город на восточном берегу Большого Невольничьего озера. Это название разожгло его воображение.

К четырем часам дня он доехал до городка приличных размеров, называемого Тимминс, расположенного в центре провинции Онтарио, и остановился, чтобы навести справки. Когда он вытянул ноги, по затекшим суставам пробежала волна. Механик, которого он спросил, посоветовал гостиницу «Санта-Мария», находящуюся неподалеку от Бродвея, — так, как и в десяти тысячах подобных городов, разбросанных по всей Канаде и Америке, называлась главная улица. Тедди проехал вдоль Бродвея и остановился во внутреннем дворе гостиницы, на которой висела надпись: «Места забронированы». Подергав ручку дверей и крышку багажника, он решил, что они надежно заперты, и ленивой походкой пошел по улице. Бледный свет был серым и неясным; ряды приземистых холмов по обе стороны главной улицы окружали город, подобно горлышку бутылки, окружающему пробку. Над всем Тимминсом витал дух спокойного уединенного процветания, хотя платья были длиннее, чем привык видеть Тедди, а мужчины в добротных костюмах и широкополых шляпах, проходившие мимо по узким тротуарам, принадлежали какому-то потерянному изображению тридцатых годов, сейчас опять входившему в моду. Нетронутый и неиспорченный сиюминутными интересами городок, подобно многим другим, сохранял свой собственный сбереженный от внешнего влияния уровень прогресса, и, на не пресыщенный крупными городами взгляд Тедди, лет на тридцать отставал от Нью-Йорка, ультрамегаполиса. Магазинчик со старинным деревянным фонтанчиком содовой воды, секцией мороженого у окна и плетеными стульями времен молодости Тедди; гриль-бар на противоположной стороне улицы, предлагающий посетителям мясо канадского оленя; рюмочная, где суровый мужчина за прилавком торговал крепкими сортами канадского виски, никогда не достигавшими нежных языков ньюйоркцев; магазины одежды с витринами, заполненными шубами из меха альпаки, тяжелыми, бесформенными, удобными, и половиной прилавков, заваленных одними меховыми жилетами лесорубов, указывающих на промораживающие до костей свирепые зимы. Почему он никогда раньше не замечал прелести отсутствия элегантности; сапог на заячьем меху по колено, грубых плотных шерстяных штанов с широкими задами, круглых вязаных шапок, края которых можно отогнуть вниз, защищая уши? Именно так одевались люди, которые не были отделены от жизни чрезмерным обилием денег, французского вина и имитациями хрупкого антиквариата. Никогда раньше Тедди не видел такого, теперь же с юношеской пылкостью ухватился за все это, восхищаясь незнакомым переплетением других жизней в иных местах. Он вошел в магазин «Мак-Джи. Одежда для мужчин», прельщенный откровенностью жестяной вывески.