Темная половина (Dark Side) - Стивен Кинг

Алан кивнул.

— Тогда вам будет яснее то ощущение, которое я здесь сейчас пытаюсь вам передать. Вы следите за этим парнем, и он вам совсем не нравится, но вы позволяете ему оставаться у вас под крышей. Вы не держите гостиницу, как в «Острове сокровищ», но, может быть, вы считаете его дальним родственником вашей жены или кем-то в этом роде. Вы следите за моей мыслью?

Шериф снова кивнул.

— И наконец в один прекрасный день этот нежеланный гость делает что-то, выводящее вас из себя, ну, например, хлопает солонкой о стену, поскольку она засорилась и из нее у него ничего не высыпалось, и вы говорите своей жене: «Сколько еще времени этот идиот, твой второй кузен, собирается здесь околачиваться?» А она смотрит на вас и говорит: «Мой второй кузен? Я думала, что это твой второй кузен!»

Алан рассмеялся, хотя ему вообще-то не было сейчас очень весело.

— Но вышвырнете ли вы этого малого за порог? — продолжал Тад. — Нет. Только потому, что он уже слишком долго находился у вас под крышей, и, как это ни покажется кому-то странным, тому, кто сам не побывал в такой ситуации, это будет выглядеть, словно ваш тип заполучил некие… права поселенца на незанятой земле, что ли. Но и это не самое главное.

Лиз кивнула. Ее глаза возбужденно блестели, а ее взгляд был взглядом благодарной женщины, услышавшей именно те слова, которые уже были готовы сами сорваться с ее губ в течение всего этого дня.

— Важнее то, как чертовски трудно следить за ним, — сказала она. — Следить за тем, что он может выкинуть, если вы действительно скажете ему, чтобы он убирался, и вышвырнете его на дорогу.

— Вот именно, — сказал Тад. — Вы хотите быть смелым и отважным, и прямо приказать ему убираться из вашего дома, и не столько потому, что вы просто боитесь его опасных штучек у вас под крышей. Здесь дело касается вашего самоуважения. Но… вы все не решаетесь. Вы находите причины для того, чтобы откладывать это. Типа — сейчас идет дождь, и у него будет меньше поводов обидеться, если вы покажете ему на дверь в солнечный день. Или, возможно, что это лучше всего проделать после того, как вы все хорошенько выспитесь. Вы придумываете тысячи не менее весомых причин и оснований для непрерывного откладывания. Вам даже кажется, что если эти причины звучат достаточно убедительно для вас самого, вам удастся сохранить хотя бы часть вашего самоуважения, а это всегда лучше, чем ничего. Это особенно хорошо, поскольку все свое самоуважение сохранить можно, оказавшись в итоге либо раненым, либо вообще убитым.

— И, может быть, это относится не только к вам лично. — Лиз вмешалась в разговор снова и заговорила тем серьезным и приятным голосом, каким обычно адресуется к своим коллегам по садоводческому клубу женщина-специалист в связи с ответами на вопросы, когда лучше засеивать кукурузу или как определить степень зрелости томатов. — Он был мрачный, опасный мужчина, когда он… жил с нами… и он таковым и остался сейчас. Все говорит о том, что если с ним и произошли какие-то изменения, то только в худшую сторону. Он, конечно, безумен, но, по его собственной логике, все, что он делает, абсолютно разумно: он выслеживает людей, замысливших убить его, и убирает их со своей дороги, одного за другим.

— Вы закончили?

Она удивленно взглянула на Алана, словно его голос заставил ее очнуться от самого глубокого личного переживания.

— Что?

— Я спросил, закончили ли вы. Вы хотели высказаться, а я хочу убедиться, что вы сказали все.

Ее спокойствие исчезло. Она глубоко и прерывисто вздохнула и в отчаянии схватила себя за голову.

— Вы не верите мне? Ни единому моему слову!

— Лиз, — сказал Алан Пэнборн, — это же просто… чепуха. Я сожалею, что произношу это слово, но с учетом всех обстоятельств, оно одно из самых мягких, какие здесь возможны. Здесь достаточно скоро появятся другие копы. Я думаю, из ФБР — этот преступник уже сейчас стал известен в нашей стране, и ФБР наверняка должно будет вмешаться. Если вы расскажите им всю эту историю с затемнениями и бессознательными записями, вы услышите от них множество куда менее приятных слов. Если вы скажете мне, что всех этих людей убил призрак, я тоже никогда не поверю в это. — Тад хотел вмешаться, но Алан предостерегающе поднял руку, чтобы ему позволили договорить. — Но я бы смог даже быстрее поверить в историю с привидениями, чем в то, что я услышал. Мы ведь даже не обсуждаем здесь проделки привидения, а говорим о человеке, которого нет на свете.

— Как вы объясняете мое описание его облика? — вдруг спросил Тад. — То, что я рассказал, было моим личным представлением об облике Джорджа Старка, как он должен был бы выглядеть. Часть этого описания хранится в файлах «Дарвин пресс» для распечатывания листа с биографическими сведениями об авторе романов Джорджа Старка. Другая часть — то, что я представил себе, обдумывая все это дело. Я никогда наяву не встречался и не видел своими глазами этого парня, вы же знаете, я только создал мысленный образ за многолетний период, примерно так же, как вы можете представить себе облик диск-жокея, музыку которого вы привыкли слушать каждое утро по дороге на работу. Но если бы вам пришлось с ним встречаться чаще всего оказалось бы, что вы были почти во всем неправы. А здесь получилось, что я угадал почти все точно. Как это можно объяснить?

— Я не могу, — ответил шериф. — Если, конечно, вы не скрываете от меня, откуда сами получили это описание.

— Вы же знаете, что мне неоткуда было его получить.

— Не будем так уж безоговорочны, — возразил шериф. Он поднялся, подошел к камину и бесцельно пнул ногой сложенную там на полу небольшую поленницу из березовых дров. — Не всякая ложь происходит из обдуманного решения. Если человек внушил себе, что говорит чистую правду, он может пройти даже испытание на детекторе лжи с этими цветными индикаторами. Теду Банди это удалось.

— Давайте не будем на этом останавливаться, — раздраженно сказал Тад. — Не нужно нагнетать всю эту чертову ахинею. Это напоминает дело с отпечатками моих пальцев, как будто его снова оживили и запустили на всю катушку. Единственное различие лишь в том, что сейчас у меня нет пачки доказательств моей невиновности. Кстати, как насчет отпечатков пальцев? Когда вы учтете их существование, не станут ли они подтверждением правдивости наших предположений?

Алан обернулся. Он вдруг рассердился на Тада… на них обоих. Он ощутил себя безжалостно загнанным в угол, а они, черт возьми, не имеют никаких прав заставлять его испытывать такие ощущения. Это выглядело, как если бы он был единственным представителем Общества верящих в плоскую Землю, вдруг оказавшимся среди сторонников версии, что Земля все же круглая.