Марсианский стройбат (Войны Марса) (СИ) - Михаил Белозеров

– Ну падлы! Ну гады! – возмущался он и с третьей попытки покинув камеру. Руки у него подламывались. Слова, вылетающие их глотки, были нечленораздельными. – Они, понимаешь, – стал жаловаться он, – обманули меня. Сказали, что пойдём за пивом, а привели сюда. – Дай мне, дай мне пистолет! Я этого Пашку завалю!

Его избили до черноты. Лицо было сплошным синяком. Глаза – одни щелочки.

– Ты стоять не можешь, – сказал Сергей.

– Да, – согласился Жора. – Тогда уведите меня отсюда! Уведите! – и расчувствовался: – Я домой хочу…

– Все хотят, – скептически сказал Давыдов.

Сергей затолкал в камеру тюремщиков, а потом вместе с врачом помог Жоре надеть скафандр. Жора очень старался и очень им помогал, но толку от него было, как от пятилетнего дитяти.

– Слышишь, – сказал Жора, когда Сергей подставил ему плечо. – Я чего узнал. Этот наш… Пашка возомнил себя царьков. Он послал гоблинов за Милой.

– Как за Милой?! – воскликнул Сергей и едва не упустил Жору на пол.

– А вот так. Сказал, что заберёт всех женщин сюда, всё равно облако Гло… Гло…

– Глобула… – подсказал Сергей.

– Да, Глобула… всех убьёт.

– Вот в чём дело… – пробормотал Сергей, – а я думаю, чего он так мягко стелет.

– Он вообще грозился тебя извести. Ему нужна Мила. Зачем ему конкурент… я и… ударил… эту сволочь… и…

Жора бормотал всё тише и тише. Ноги у него стали, как спагетти, и через десяток шагов он вообще повис на Сергее и Давыдове, как половая тряпка.

– Ну и здоровый он… у… тебя… – едва выговорил Давыдов. – Фу-у-у…

Сергей хотел сказать, что Давыдов ещё не видел Большего, то есть Гошу Мамиконова, но не стал тратить время на разговоры. Через сотню шагов они уже вовсю обливались потом, словно волокли тушу слона.

Давыдов знал все ходы и входы, коридоры, лестницы и туннели между ними, как пять своих пальцев, и они тащили Жору такими заброшенными ходами, где задевали за низкий потолок, где порой им приходилось идти по колено в мусоре, в море пыли и затыкать носы, потому что воняло немилосердно. Какие-то мелкие твари и насекомые сновали под ногами. Вот почему Пашка отволок Жору вниз, а не в верхнюю тюрьму, понял Сергей, и них просто не хватило бы сил затащить его наверх. Повезло нам, думал он, повезло несказанно – не спасли бы мы Жору из верхней тюрьмы. Отбить отбили бы, он не донесли бы. Как пить дать. Только бы не столкнуться с гоблинами. Только бы не столкнуться. И как накаркал. В тот момент, когда впереди запахло не сушёной рыбой и не вонючим самогоном, а – рекой, в одном из переходов они почти столкнулись со стражей. Давыдов вовремя среагировал. Они с ходу сунулись под лестницу, по которой прогромыхали гоблины. С ними было несколько белых муранов, чей цокот копыт был слышан задолго до того, как появлялись их обладатели.

Когда же стража исчезла и они стали поднимать Жору, то прокляли весь белый свет – Жора был тяжёлым, как средний танк.

Потом дышать стало легче, потому что через дыры в стене стала видна река, но до неё ещё было метров двести. Слышались голоса рыбачащих аборигенов. Пахло тиной.

– Все пришли… – сообщил доктор.

– Почему? – удивился Сергей.

– А посмотри…

Сергей осторожно выглянул из-за угла. Четверо гоблинов самого звероподобного вида и трое белых муранов сидели в нижней части лестничного марша.

Так, подумал Сергей, их семеро, в пистолете у меня десять патронов. Хватит на всех и ещё останется. Он уже собрался спуститься и всех их убить, как Давыдов сказал, глядя на него из-под нависающего Генацаревского.

– Ты их припугни. Пусть убегают.

– Они же донесут, что мы здесь?!

– Пуская доносят. Нам-то что? Пашка думает, что мы пошли в горы.

– Почему?

– А по горам ближе. Есть здесь тайные тропы. Он же знает, что я вас веду. Вот он всех туда и погнал. Мосты перекрыл. Тропочки перерезал.

– Хорошо, – согласился Сергей. – Держи Жору, – и, вытащив из кобуры пистолет, шагнул на лестницу.

Стражники были беспечны, как и любые солдаты, которым выпала доля сторожить второстепенный ход, по которому никто никогда не ходил и не пойдёт. Они играли в кости на сушёную рыбу. Они даже не увидели Сергея, пока он не опустился до середины лестницы. А когда увидели, было поздно. Сергей каким-то звериным нюхом определил, кто из них старший – звероподобный белый муран, у которого вместо копья была лазерная винтовка крикунов. Вот его-то он и убил выстрелом в голову. Белого мурана отбросило на игравших. Из головы у него ударил тонкий желейный фонтан красного цвета. Винтовка с грохотом отлетела в угол. Сергею пришлось выстрелить в чью-то физиономию, обладателю которой хватило наглости схватиться за копье. В переходе ещё стоял грохот от АПС, а аборигенов уже и сред простыл. На полу вместе с грудой копий и луков остались лежать белый муран и гоблин.

Сергей подобрал винтовку и вернулся за Жорой. Они почти волоком стащили его по лестнице, свернули направо и очутились перед мостиком через канал с зеленоватой, как бутылочное стекло, водой. Слава Богу, что ни мостик, ни цукуба не охраняли. Через минуту они уже рубили веревки, которыми она была привязана.

Слишком всё просто, думал Сергей, лихорадочно отталкиваясь от берега, а так не бывает. В глубине канала замелькали гоблины. Сергей направил в них сторону винтовку, и они испуганно растворились в темноте пещер.

Больше их никто не преследовал. То ли Пашка Марфин махнул на них рукой, признав своё поражение, то ли напился в очередной раз.

Река быстро вынесла цукубу за пределы пещерного города. Правда, в скалах кое-где ещё мелькали отверстия, но встречались они всё реже и реже.

– Держи правого берега, – сказал Давыдов.

Они сидели в креслах, жевали соленую рыбу, приходя в себя. Каким-то странным образом им удалось пересечь реку по диагонали. С каждой минутой ущелье делалось всё шире, однако стены, как и прежде, казалось, упираются в само небо. И не было ущелью Маринера ни начала, ни конца.

– А как же ты? – спросил Сергей. – Пашка тебя не простит.

– В смысле, как я поднимусь без скафандра? Я не буду подниматься. Через километров десять водопад. Поэтому Пашка нас и не особенно преследует. Думает, что мы утонем. А мы пристанем в берегу. Я покажу ход на поверхность. А сам вернуть. Думаю, что Пашка недолго протянет. Скинут его, когда самогон кончится и все протрезвеют. А вам надо спешить на базу. Не забудьте только о нас, очень прошу. Хочется умереть на Земле.

И такая тоска прозвучала у него в голосе, что Сергей отвернулся, чтобы не видеть чужую слабость.

– Не забуду, – пробормотал он, сам не веря своим обещаниям.

Глава 11

Момент истины

Мила Дронина осталась в Городке-Один не только потому что ждала Сергея, но и потому что на других базах положение было не лучше. Они были забиты под завязку. За неполный год удалось сделать девяносто процентов объема работ, но даже при такой удаче подземные помещения не были рассчитаны на подобное количество людей. Конечно, людям там не грозила опасность подобно той, которая грозила Городку-Один, но все понимали, что облако Глобула может появиться где угодно и когда угодно. Все работы были прекращены, а активной связью пользовались в исключительных случаях.

Из города Сен-Пал приходили самые противоречивые сведения: то врагов опрокинули и загнали в старую часть города, то они откуда-то снова появились каким-то волшебным образом. Больше «длинной» связи из города не было. Только с орбиты пришло краткое сообщение о том, что весь ближайший космос насыщен излучением, пришедшим от пульсара триста семьдесят пять икс три, а точнее, из созвездия Стрельцов, что делало все виды связи невозможными. Земля тоже надолго замолчала. Помощи ждать было неоткуда.

– Ба! – воскликнул Мартисов Крискент Иванович – старший геофизик, глядя на экран монитора. – Что-то намечается… Ну-ну… Интересно…

У них уже была информация, что звезда триста семьдесят пять икс три вошла в коллапс и что солнечная система как раз находилась на оси её излучения.

– Но ведь совпадений не бывает, – жёлчно напомнил его вечный оппонент Василий Звонарёв.

Крискент Иванович, который считал Звонарёва несведущим в области космотологии, тут же его высмеял.

– Естественно, да будет тебе известно, что эксцентриситет у этой звезды в виде эллипса, а составляет он минимум десять лет.

– То есть ты хочешь, что сказать, что она будет облучать нас каждые десять, пока не сгорит?

– Ну что вроде этого. Периодически будет нас облучать в течение десяти тысяч лет, чуть сильнее, чуть слабее.

– Свежо предание, но верится с трудом, – прокомментировал Василий Звонарёв, который страдал в отсутствие биолога Аллы Ивановны Веселовой, страшно её ревновал, представляя её в объятьях других жадных до ласок мужчин, и поэтому был дёрганным, как паралитик, и злым.