Возвращение магии - Лиза Клейпас

- О, Маркус, - мягко сказала Алина, - Мы с Ливией гораздо сильнее, чем ты, по-видимому, считаешь. И каждому приходится рисковать своим сердцем, рано или поздно. – Подойдя к его креслу, она погладила его по блестящим черным волосам. – Даже тебе.

Он раздраженно пожал плечами и отпрянул от ее руки. – Я не рискую по пустякам.

- Даже ради любви?

- Особенно ради нее.

Нежно улыбнувшись, Алина покачала головой. – Бедный Маркус… как же я жду дня, когда ты падешь перед чарами какой-нибудь женщины.

Маркус поднялся с кресла. – Тебе придется ждать этого очень долго, - сказал он, и вышел из гостиной своим обычным нетерпеливым шагом.

Отель «Ратледж» в настоящее время претерпевал удивительную метаморфозу, по окончании которой он вне всяких сомнений станет самым изысканным и современным отелем в Европе. Последние пять лет, его владелец, Гарри Ратледж – джентльмен несколько загадочного происхождения – постепенно упорно скупал землю между Столичным театром и Набережной в центре лондонского театрального района. Поговаривали, что он намеревается создать первоклассный отель, Ратледж побывал в Америке, чтобы увидеть самые поздние разработки в сфере обслуживания отелей и их постройки, которые развивались там гораздо быстрее, чем где-либо еще. В настоящий момент «Ратледж» состоял из ряда отдельных домов, но эти строения вскоре должны были быть снесены, в порядке подготовки к строительству колоссального здания, каких в Лондоне еще не видели.

Хотя лорд Уэстклиф предложил Гидеону и Маккенне воспользоваться Марсден Террас, они выбрали «Ратледж» за более удобное местоположение. Не то чтобы неожиданно Гарри Ратледж назвался близким другом Уэстклифа, что заставило Гидеона недовольно отметить, что у графа, несомненно, полно полезных знакомств.

Расположившись в элегантных апартаментах, со вкусом обставленных мебелью красного дерева с латунной отделкой, Гидеон вскоре обнаружил, что высокая репутация качества обслуживания в отеле вполне заслужена. После ночи крепкого сна и блинчиков с яйцами ржанки на завтрак, Гидеон решил изменить свое мнение о Лондоне. Он был вынужден признать, что город, где столько кофеен, садов и театров не мог быть так уж плох. Кроме того, это было место рождения сэндвича и современного зонта, несомненно двух самых великих изобретений человечества.

После дня деловых встреч и долгого ужина в местной таверне Гидеон должен был чувствовать себя изможденным, но ему не спалось этой ночью. Для него не было тайной, почему он так взвинчен – его привычная способность к самообману подвела его. Он очень боялся, что влюбляется в Ливию Марсден. Он хотел ее, обожал ее, вожделел ее каждую секунду. Однако, когда бы Гидеон ни пытался придумать, что же ему делать с Ливией, он никак не мог принять решение. Он был не из тех, кто женится, но даже если б это было не так, она была ему слишком небезразлична, чтобы бросить ее в стаю акул, которой являлась его семья. И, наконец, он слишком сильно пристрастился к бутылке, чтобы обдумывать женитьбу – и он сомневался, что смог бы измениться, даже если бы захотел.

На улице началась гроза, слышались раскаты грома, и дождь хлестал, то затихая, то нарастая. Гидеон на дюйм-два открыл окно, чтобы впустить в комнату запах летнего дождя. Без сна ворочаясь на свежевыглаженных льняных простынях, он пытался – и неудачно – перестать думать о Ливии. Где-то в середине ночи, однако, его спасли негромкий стук в дверь спальни и приглушенный голос его камердинера.

- Мистер Шоу? Прошу прощения, мистер Шоу… вас ожидают в холле. Я попросил ее вернуться в более подходящий час, но она не желает уходить.

Гидеон с трудом сел и зевнул, почесав грудь. – Она?

- Леди Оливия, сэр.

- Ливия? – Гидеон был потрясен. - Она не может быть здесь. Она в Стоуни Кросс.

- И все-таки она здесь, мистер Шоу.

- О Боже. – Гидеон вскочил с кровати, словно наэлектризованный, в спешке разыскивая халат, чтобы прикрыть наготу. – Что-то случилось? – спросил он. – Как она выглядит?

- Мокрой, сэр.

Все еще идет дождь, осознал Гидеон с растущим беспокойством, удивляясь, какого черта Ливии приходить сюда в разгар бури. – Который сейчас час?

Камердинер, которому явно пришлось натягивать свою помятую одежду второпях, раздраженно вздохнул. – Два часа ночи.

Слишком встревоженный, чтобы побеспокоиться отыскать тапочки или расчесаться, Гидеон зашагал вслед за камердинером из спальни в холл.

Здесь, в небольшой луже воды стояла Ливия. Она улыбнулась ему, хотя ее орехово-зеленые глаза смотрели настороженно из-под полей промокшей шляпки. Именно в это мгновение, разглядывая ее через весь холл, Гидеон Шоу, циник, гедонист, пьяница и повеса, почувствовал себя безнадежно влюбленным. Он никогда не был столь всецело пленен другим человеческим существом. Столь очарован и нелепо исполнен надежды. Тысячи ласковых фраз роились в его голове, и он вдруг с грустью осознал, что во всех отношениях был тем самым слабоумным, которым назвал вчера Маккенну.

- Ливия, - тихо сказал он, подойдя к ней. Он окинул взглядом ее взволнованное, залитое дождем лицо, и подумал, что она похожа на растрепанного ангела. – Все в порядке?

- В абсолютном порядке. - Ее взгляд скользнул по его шелковому халату вниз к его босым ногам, и она покраснела, поняв, что под халатом на нем ничего нет.

Не в состоянии удержаться, чтобы не прикоснуться к ней, Гидеон протянул руку и взял ее плащ, низвергнув на пол каскад брызг. Он вручил его камердинеру, который отошел повесить одежду на ближайшую вешалку. За ним последовала промокшая насквозь шляпка, и наконец Ливия стояла перед ним, подол ее юбок промок и испачкался.

- Зачем вы приехали в город? – ласково спросил Гидеон.

Ливия вызывающе пожала плечами, зубы ее стучали от холода. – Мне нужно было с-сделать несколько покупок. Я остановилась в Марсден Террас. И пос-скольку наши личные апартаменты расположены т-так недалеко друг от друга, я подумала, что нанесу визит.

- Посреди ночи?

- Магазины не откроются до девяти, - рассудительно сказала она. – Это дает нам немного времени, чтобы п-поговорить.

Он окинул ее ироничным взглядом. – Да, около семи часов. Поговорим в гостиной?

- Нет – в вашей комнате. – Она обхватила себя руками в попытке унять дрожь.

Гидеон заглянул Ливии в глаза, пытаясь увидеть в них неуверенность, но находя лишь жажду прикосновения, близости, подобную его собственной. Продолжая трястись, она выдержала его взгляд. Ей холодно, подумал он. Он мог бы ее согреть.

Внезапно Гидеон начал действовать, не дав себе возможности подумать как следует. Он жестом подозвал камердинера и тихо отдал тому несколько распоряжений: отослать лакея и карету, стоящих на улице, а ранним утром осторожно отвезти леди Оливию в ее резиденцию.