Хроника Аравии - Евгений Белогорский

— По воле великого Александра здесь я и только я решаю, что делать! — обозлился на стратега Птоломей.

— Тогда решай поскорее. Для принятия решения, у тебя мало времени — отчеканил Кратер, и гордо вскинул голову, полностью убежденный, что единственным разумным выход для македонцев было отступление.

— Не волнуйся, приму, и ты узнаешь об этом первым — холодно произнес Птоломей и его несговорчивому собеседнику, не осталось ничего другого как покинуть палатку регента.

Разговор с Кратером оставил на душе у Птоломея горький осадок. В словах своего боевого товарища он услышал не только желание отстоять свое мнение. Кратер явно жалел, что не он является регентом Македонии и не его слово, было последним в этом споре.

Выходец из горной Македонии, он пользовался большим уважением и любовью не только у царя Александра, но и среди воинов, что в нынешнем положении было очень важным. Случись, что серьезное с Александром, Кратер мог надеяться, что воинское собрание выберет в регенты Македонии именно его, а не Птоломея. А если учесть любовь к нему старого полководца Полисперхона, то при благоприятном стечении обстоятельств, мог надеяться и на царскую власть. Лучшего наследника дела Александра для простых македонцев было трудно отыскать.

Оставшись один на один с этими горькими мыслями, Птоломей долго просидел за столом в компании светильника, пытаясь найти выход из столь непростого положения. Много различных вариантов перебрал в своей голове полководец, прежде чем решил, как он сможет развязать коринфский узел.

Утром следующего дня, коринфийский правитель Леандр, был разбужен радостным известием от городского стратега Пифона. Македонские войска стали скрытно отходить вглубь полуострова и военачальник Коринфа предлагал тирану прибыть на стену, чтобы лично удостовериться в этом.

— Смотри внимательно мой господин — говорил тирану старый Пифон, стоя на самой высокой башни на стенах Коринфа, откуда был прекрасный обзор всех городских окрестностей.

— Хотя македонцы скрываю свой отход, но отсюда прекрасно видно, что возле города остается только часть их сил во главе с Полисперхоном. Именно его шатер, из числа македонских вождей остался у стен Коринфа. Палатки Птоломея и Кратера, ранее стоявшие рядом с ним свернуты.

— И, что нам теперь делать? — осторожно спросил Леандр. Он прекрасно обладал искусством интриги и обмана, но был плохим полководцем.

— Все идет как мы, и предполагали, господин. Противник явно получил сведения о намерениях спартанцев прийти на Истм и стремиться помешать этому. Птоломей наверняка попытается уничтожить сначала их, а затем возьмется за нас. Видишь, уже нет палаток фалангистов, снимаются и уходят катафракты. Против нас остаются гипасписты, пельтеки и легкая конница.

— Значит надо выждать время, сбить заслон, а затем ударить по македонцам с тыла — предложил тиран, но Пифон не поддержал его мысль.

— Не совсем так, господин. Выждать время и сбить заслон это хорошо. Однако вот относительно того чтобы напасть на Птоломея с тыла — это несколько не своевременно. Здесь следует подождать.

— Чего? — озадачился Леандр.

— Подождать пока македонцы не сойдутся в битве со спартанцами. Только тогда, следует ударить македонцам в спину и помочь лакедемонянам одержать над ними победу. Своих воинов следует беречь, господин. Они нам ещё пригодятся против тех же спартанцев или аргосцев — учтиво пояснил стратег.

— Хорошо. Действуй — разрешил Леандр и покинул башню. Хорошие вести приятнее понимать на сытый желудок и чашей хорошего вина.

Оставшись один, старый Пифон принялся еще раз, пристально всматриваться в окрестности Коринфа. Все как будто бы соответствовало тому, что он только что сказал Леандру. Македонская тяжелая пехота покинула лагерь и скрылась за ближайшими холмами. Туда же, мелкими группами перемещались катафракты, неумело маскируя свой отход.

Вслед за ними к холмам потянулись повозки с имуществом, что очень обрадовало Пифона. Значит, Птоломей действительно оставил Полисперхона в качестве прикрытия на случай внезапного удара в спину. Что же, старый воитель поступил бы точно также. Оставил бы заслон, продержал бы его два дня, а затем приказал бы отойти и ему. Идеальный вариант.

От этих мыслей хитрая ухмылка тронула губы Пифона: — Бегите, бегите, — снисходительно молвил стратег. — Если все будет, так как я думаю, то стратег Птоломей горько пожалеет о своем отказе уплатить двести талантов отказе.

Высланные из города лазутчики, вечером принесли старому воину хорошие вести. Македонская фаланга действительно покинула окрестности Коринфа вместе с катафрактами. Разделение вражеских сил произошло и, следовательно, на следующий день можно выступать. Птоломей и Кратер не смогут прийти на помощь, оставленному на заклание старику Полисперхону.

Солнце уже взошло на небосвод и начало свое привычное по нему движение, когда Пифон приказал открывать ворота и напасть на оставшихся у стен Коринфа македонцев.

Коринфская фаланга была больше по своей численности гоплитов Полисперхона, как по длине, так и по ширине. И если её превосходство в длине македонцам удалось компенсировать, прикрыв фланги шеренги гипаспистов пельтеками, то глубине фаланги Пифона, они ничего не смогли противопоставить. Правда в их распоряжении имелась легкая кавалерия с луками, но этого было недостаточно, чтобы не позволить Пифону одержать победу.

С громкими воинственными криками греческая фаланга стала наползать на воинов Полисперхона. К тайному разочарованию коринфийца, македонцы не дрогнули, не стали отступать и не обратились в бегство. Выставив вперед щиты, они достойно встретили врага, ответив на их крики своим криком, не отступив ни на шаг.

— Что же будь, что будет — зло процедил Пифон и, обращаясь к идущим в бой гоплитам, громко закричал. — Задайте им хорошую трепку ребята, такую чтобы у них больше не было охоты проверять на себе остроту ваших копий и ваших мечей. Вперед! Проверьте, так ли крепки их головы и быстры их ноги!

С протяжным грохотом столкнулись две огромные линии и принялись беспощадно уничтожать друг друга. Гоплиты Полисперхона оказали яростное сопротивление врагу. Первые ряды коринфян были выбиты, но их было слишком много. Фаланга македонцев дрогнула и как того ожидал Пифон стала отходить.

Ободренные этим, воины Коринфа с громкими криками стали наседать на македонцев, которые изо всех сил пытались держать строй. Всем казалось, что совсем немного и враг будет полностью разбит и взревевшие за спинами македонцев боевые трубы, только убедили воинов Пифона в близости победы. Вот-вот сейчас мы прижмем их к отвесным склонам холмов, и все будет кончено.

Так считали коринфяне, так считал их стратег, но у Полисперхона и регента Птоломея было иное мнение. Покинув окрестности вместе с фалангой, ночью, катафракты совершили бросок и теперь находились в засаде, готовые по сигналу трубы выступить на помощь своим товарищам.

Как только боевые трубы Полисперхона трижды протрубили сигнал к атаке, из-за ближайших к месту боя холмов, запели им в ответ, и вслед за этим, македонские катафракты обрушились на врага.

Увлекшись преследованием противника, воины Пифона оказались в очень неудобном положении для отражения удара тяжелой кавалерии. Весь удар острия клина катафрактов пришелся точно во фланг фаланги коринфийцев, и он оказался для них роковым. При виде несущегося на него ощетинившегося копьями клина у многих воинов сдали нервы и они побежали.

Врубившись в их стройные ряды, катафракты принялись хладнокровно избивать испуганных людей. Двигаясь наискосок, катафракты стали уверенно разваливать фалангу противника на две части. Тяжелые копья без промаха поражали не успевших защититься гоплитов, а тех, кто избег этой участи, сбивали с ног, специально обученные этому кони.

В числе последних «счастливцев» оказался и сам стратег Пифон. Пытаясь личным примером остановить продвижение македонских кавалеристов, он храбро встал на пути катафрактов. Ему посчастливилось отбить удар копья напавшего на него всадника, рубануть мечом чью-то ногу, но удар тяжелого лошадиного крупа сбил его с ног. Шлем слетел с головы стратега Коринфа и удар копытом пролетевшего над ним коня, оказался смертельным.

Со смертью стратега войско Коринфа окончательно развалилось и обратилось в бегство. Бросая тяжелые щиты, копья и шлемы чтобы легче было бежать, гоплиты бросились к городским воротам, надеясь укрыться от врага за крепкими стенами Коринфа. Однако как не быстры были ноги греков, кони македонцев превосходили их в силе и резвости. Топча и убивая всех, кто оказывался у них на пути, катафракты Птоломея уверенно прокладывали себе дорогу среди бегущих воинов.

Бегство гоплитов с поля боя отразилось мощным криком скорби и отчаяния со стен крепости и возле ворот. Там собралось множество горожан, желающих поглядеть, как славный стратег Пифон разобьет небольшой отряд врага и приведет к стенам города пленных.