Истреби в себе змею - Владимир Контровский

Четвёртый - седобородый старик в чалме и в шёлковом халате - казался на их фоне музейным экспонатом, ожившим анахронизмом, но по тому уважению, которое выказывали ему "европейцы", можно было понять, кто здесь самая важная персона.

– Слова пусты, - медленно проговорил седобородый. - Важны дела.

– Время дел пришло, - подхватил один из его собеседников, смуглокожий человек с чёрными умными глазами и чуть порывистыми движениями. - Важно знать, что и как надо делать.

– Они наступают, - добавил второй, плотный и хищнолицый, положив на стол сжатый кулак. - Война идёт уже почти целый век, и каждый год добавляет пустых черепов, катаемых ветром по барханам. Заноза, вонзённая в наше тело после Второй Мировой, обернулась отравленным кинжалом - рана от него воспаляется и истекает гноем. Мечи воинов ислама, несмотря на всю их отвагу, не в силах остановить натиск железных машин, вскормленных золотом. Мы проигрываем - Запад идёт на Восток, оплетая нас своей паутиной.

Старик в чалме перевёл взгляд на третьего человека, гибкого и поджарого, которого легко можно было представить сидящим не в удобном вращающемся мягком кресле, а в седле горячего арабского скакуна, в кольчуге и с кривым клинком в руках.

– Это так, мудрый шейх, - подтвердил этот потомок бедуинов. - Наши редкие победы неизменно сменялись поражениями, а сейчас, когда мы объединяемся, Запад забеспокоился. Они не допустят истинного возрождения халифата, а порознь мы не сможем противостоять их военной силе: Запад не остановится перед применением ядерной бомбы. И нам с ними не ужиться на этой планете - слишком различны наши цивилизации и наши ценности.

– Террор не оправдал возлагаемых на него надежд, - сказал первый. - Расшатать западную твердыню не удалось. Да, была паника, был кое-какой психологический эффект, но стратегические результаты ничтожны.

Старый шейх молча кивнул, соглашаясь с аналитиком.

– Ползучее проникновение оказалось куда более успешным, - продолжил второй. - Наши диаспоры по всему миру разрастались и крепли, обретали силу и влияние. Однако и здесь не всё идёт так гладко. Часть нашей молодёжи на Западе не устояла перед соблазнами западного образа жизни: юноши хотят иметь много денег и сладко жить, не думая ни о чём, а девушки - носить короткие юбки и ложиться в постель с мужчиной ради удовольствия, а не для того, чтобы зачать ребёнка. И они забывают веру отцов - не все, конечно, но многие.

– И главное, - закончил третий, - эта война скоро изменит своё лицо: она станет мировой. Лорд-протектор Джейк Блад в самое ближайшее время выкинет на свалку всю эту их демократию. Это диктатура, почтенный Джелаль ас-Масуд, а диктатуры всегда и везде были предельно агрессивны - их аппетиты ограничивались только силами и возможностями конкретного диктатора. А у генерала Блада возможности почти неограниченные - значит, война неминуемо захлестнёт всю планету. И нас - в первую очередь: мы для него противник номер один.

Он хотел ещё что-то добавить, но ас-Масуд остановил его лёгким движением руки.

– Я слышал вас, - негромко произнёс он, - и понял. Да, всё именно так и есть. Мы не в силах воевать открыто; стрела террора не пробила панцирь врага; дети нашего народа на западе перенимают чуждые нам идеалы. И генерал Блад рвётся к мировому господству - напрямик, отринув двуличную манеру его предшественников, скрывавших волчьи клыки за лживыми словами. Мы бессильны? - шейх обвёл взглядом собеседников.

– Мы рассчитываем на ваших ифритов, мудрый Джелаль ас-Масуд. Они проникнут куда угодно - такой террор Западу не остановить. За этим мы и пришли к вам, - "бедуин" почтительно поклонился. - Это последнее, на что мы ещё можем надеяться.

– Террора не будет, Мелик! - заявил ас-Масуд, сурово сдвинув брови. - Я не Старец Горы, и мои ифриты - не федави-хашшашин. Да, они могут многое, но я не хочу, чтобы моё гнездо повторило судьбу Аламута, рухнувшего под мечами монголов.[20]

– Но как же тогда… - начал было человек с лицом хищника.

– Тебя разве не учили, Омар, что нельзя перебивать старших? - оборвал его шейх. - Террора не будет, - повторил он, - и не только потому, что так мы никогда не добьёмся своей цели. Запад ждёт от нас опрометчивого шага, который оправдал бы любое возмездие, павшее на наши головы в результате атомного теракта в Европе или в цитадели за океаном. Всевышнему было угодно остановить тот проклятый самолёт, - ас-Масуд бросил взгляд на "бедуина", и тот опустил глаза, - иначе здесь давно была бы мёртвая выжженная пустыня! Вы не слушали меня, горячие и неразумные, и только потом признали мою правоту…

Он замолчал, и тогда "аналитик" осмелился спросить:

– Неужели мы бессильны, почтенный шейх? Ты мудр - скажи нам. Ведь для чего-то ты готовишь своих питомцев? Я чувствую это - разве я не прав?

– Учитесь у Селима, - усмехнулся ас-Масуд, обращаясь к "хищнику" и "бедуину", - вы хорошие воины, а он - ему суждено быть правителем. Можно обрушить огромное здание, вытащив из его фундамента тот камень, на котором всё держится. Не понимаете? На чём построена вся западная цивилизация? У любого демона есть уязвимое место, надо только его найти и ударить, и демон рассыплется в пыль. Вот для этого я и готовил своих ифритов двадцать пять лет. И теперь они готовы нанести удар.

Собеседники седобородого переглянулись

– Боюсь, мудрый Джелаль ас-Масуд, что мы не совсем тебя поняли, - осторожно произнёс Селим.

– Точнее, совсем не поняли, - откровенно признался Мелик. - Свет твоей мудрости слишком ярок для наших глаз.

Омар промолчал, однако было заметно, что он тоже понял не больше других.

– Могущество Запада стоит на золоте, - ас-Масуд решил снизойти до объяснений,- на золоте выстроено всё колоссальное здание западной цивилизации. Люди там привыкли, что всё на свете имеет свою цену, выраженную в деньгах. Это и есть уязвимое место демона - туда мы и ударим. Всё ещё не поняли? Мы откроем пещеру Али-Бабы - вы читали сказки своего народа или вы выросли только на комиксах и на компьютерных играх?

– А при чём здесь "Сказки тысячи и одной ночи"? - чуть обиженно спросил Мелик, но шейх только махнул рукой.

– Поехали, - коротко бросил он. - Покажу. - И спросил в пустоту: - Мой вертолёт готов?

– Вертолёт готов, великий имам, - ответил невидимый голос.

Серпента шла на север. Она возвращалась - ей некуда было больше идти. Впервые в жизни Змея встретила сопротивление своей воле, сопротивление, которое она не могла преодолеть. Но Серпента не давала вырваться наружу охватившему её раздражению - разум женщины-индиго хладнокровно просчитывал возможные варианты дальнейших действий.