Истреби в себе змею - Владимир Контровский

– Вот как? - глаза Серпенты недобро блеснули. - И почему же это?

– Я знаю тебя, - голос Алана звучал сухо и ровно, но в нём чувствовалось напряжение натянутой струны, - и я знаю о тебе, Змея. И мать Эухенья - она тоже знает: я рассказал.

– А теперь я и сама видела, - добавила Миктекасиуатль, - и знаю: он рассказал мне правду.

– Я не понимаю, - Серпента лихорадочно соображала, что же ей делать. - Мы пришли с севера, оттуда, где людей-индиго гонят, как диких зверей, а вы…

– Тебе нет здесь места, Змея, - слова Матери-Ведуньи были каменно тяжелы. - Ты можешь подкрепиться и отдохнуть - мы не откажем путнику в ночлеге, - но остаться - нет.

– Но почему?

– В тебе слишком много зла, - бесстрастно объяснила ведьма, - и я не хочу, чтобы это зло вползало под своды моих пещер. Тебе нет здесь места, Змея, - повторила она.

– Хорошо, - Серпента умела держать удар, - я уйду. Мы уйдём.

– Нет. Ты - уйдёшь, она - останется. Их, - Эухенья посмотрела на прижавшихся друг к другу Мэй и Волчонка, - нельзя разлучать. И ты ещё не до конца отравила эту девочку - она ещё сможет стать человеком.

"Какая глупость! - подумала Змея с бессильной злостью. - Если бы я только знала, что её приятель здесь… Хаос бы побрал эту дурацкую детскую любовь… Какая глупость - вытаскивать эту бестолковую девчонку из немыслимых передряг, и так нелепо её потерять! Какая глупость…".

Серпента чувствовала, как в ней растёт и набухает тёмная ярость, однако холодный разум индиго взял верх. Змея видела, кто эти двое, и хорошо понимала: против этой пары ей не выстоять и нескольких секунд. И старик, и ведьма сильнее её, а уж если они вдвоём…

– Хорошо, - повторила она, едва сдерживаясь, - я уйду. Но я вернусь, - и голос её сорвался на шипение. - Я вернусь…

Лицо Алана дрогнуло. Он хотел ответить, но Миктекасиуатль остановила его.

– Послушай меня, Змея, - тебе этого больше никто не скажет. Да, ты сильна - очень сильна, и ты многое можешь. Но ты пьёшь из запретного источника, и тебе придётся за это платить. Нельзя черпать силу Тьмы и не раствориться в ней без остатка. Подумай, Змея, пока ещё не поздно.

– Не пугай меня, ведьма, - Серпента стиснула пальцами маленькую змеиную головку с крошечными бусинками глаз. - У меня своя дорога, и поводыри мне не нужны. И никому не советую становиться на моём пути! - Последние слова она почти выкрикнула, резко повернулась и пошла к реке, не оглядываясь и даже не посмотрев на притихшую Мэй.

– Может, зря мы с ней так? - тихо спросил Алан, провожая взглядом удаляющуюся фигуру предводительницы ньюменов. - Может быть, нам надо было разрешить ей остаться? Она ведь сильная - настоящая магиня… От неё могла быть польза.

– Да, она сильна, - согласилась Эухенья, - но сила эта слишком недобрая. От неё куда больше вреда, чем пользы. Серпенту нельзя было здесь оставлять - юные души нестойки, и легко могут поддаться соблазну. Всевластие - это ведь так заманчиво… А если тебе говорят, что ты выше и лучше других, и что ты имеешь право смахнуть этих других, как пыль, - это подобно яду, Алан. И этот яд нельзя пробовать на вкус - он может понравиться.

– А ведь она действительно вернётся, - задумчиво произнёс Старик, - и вернётся со злом…

– Всё может быть, - ведьма чуть пожала плечами. - Будущее - оно вероятностно.

Мэй и Хайк сидели на траве, взявшись за руки, и говорили, говорили, говорили, словно боясь не успеть сказать всё, что они хотели сказать друг другу. Красный шар солнца уползал за зубчатую кромку гор, и на траве вытягивались длинные тени, постепенно сливающиеся с вечерними сумерками.

…А внизу, в теплом живом магическом свете просторной жилой пещеры, безутешно рыдала Наташа, уткнувшись мокрым от слёз лицом в колени Мерседес.

– Эта бледная кукла с неживыми серыми волосами… А он… А я… У неё красные пятна в ауре - она убивала людей! А он кинулся к ней, как… как… Мама!

Андрей растерянно топтался рядом, не зная чем тут можно помочь, пока Мерседес не сделала ему досадливый жест рукой - иди, мол, отсюда. Крутившаяся поблизости Эстрелла тут же ухватила его за руку, сердито прошипев: "Ты что, совсем глупый, да? Идём, не мешай им!". Андрей вздохнул, отступая под натиском женской солидарности, и нырнул вслед за Эстреллой в тёмный зев узкого извилистого прохода.

– Как же так, мама? Ведь я же с ним…

– Ш-ш, моя девочка… - шептала Мерседес, ласково проводя рукой по русым волосам и вздрагивающим от рыданий плечикам Наташи. - Успокойся, всё пройдёт…

– Не пройдёт! - Наташа вскинула голову и посмотрела в глаза матери. - Я больше никого никогда не полюблю - это у меня на всю жизнь!

– Глупая ты моя… - успокоила её Мерседес. - Сколько тебе лет? Вот то-то же… Я встретила твоего отца, когда мне было почти тридцать, и только тогда я поняла, что такое настоящая любовь… А всё, что было до этого - всего лишь бледная тень этой любви… Не плачь, у тебя ещё всё впереди. Любовь - она приходит к каждому, кто сумеет её заслужить, дождаться, заметить и не потерять…

Наташа прижалась к матери, всё еще продолжая всхлипывать, но с каждым разом её всхлипывания становились всё реже и тише…

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. ИФРИТЫ

– Бис-ми-и-и-л-ла-а-а-а…

Долгий тягучий звук тёк по стенам, вплывал в узкие стрельчатые окна, растекался по углам тесных двориков. Седые камни впитывали его - они слушали вечность. Казалось, здесь остановилось время, завязло в поющих под ветром песках, заблудилось в лабиринтах горных ущелий, задремало под горячим солнцем. Этот древний мир не хотел перемен, он им противился - он хотел жить по законам минувших столетий, неспешно и неизменно, жить так, как этот мир считал правильным. И копилась между руин мёртвых городов, где бродили призраки властителей ушедших эпох, Сила: она сжималось змееподобной тугой пружиной, сопротивляясь натиску извне. Ленивое время Востока просыпалось, разбуженное суетливым временем Запада и очень недовольное тем, что его сон потревожили.

– Мы хотим услышать ваши слова, почтенный Джелаль ас-Масуд.

Интерьер комнаты выглядел эклектично: мозаика на полу, инкрустированный стол тёмного дерева, арчатые своды дверей соседствовали с современной эргономичной мебелью, синтетическими плитками "вечного" органопластика под мрамор, которыми был выложен небольшой бассейн с журчащим фонтаном, и огромным - во всю стену - стереодисплеем компьютера. И прохладу здесь навевала работавшая абсолютно бесшумно суперсовременная система кондиционирования, а не опахала в руках темнокожих невольников.

Трое из четверых находившихся в комнате людей среднего возраста были одеты по-европейски - их можно было принять за кого угодно: за политиков высшего ранга, за бизнесменов, держащих руку на экономическом пульсе всей планеты, за военачальников, сменивших в силу ряда обстоятельств мундиры на дорогие костюмы, галстуки и белые рубашки. Эти люди получили образование в лучших учебных заведениях мира, они свободно говорили на нескольких языках, непринуждённо пользовались всеми благами техногенной цивилизации двадцать первого века и очень хорошо разбирались во всех хитросплетениях глобального клубка интересов стран и влиятельных международных группировок, зачастую преследующих прямо противоположные цели.