Чабан с Хан-Тенгри - Касымалы Джантошев

— С этой минуты можно! — приветливо сказала Айкан и поздоровалась с приезжими. Она и Айымбийке передали им свои халаты.

— Это наш чабан Темирболот Медеров, — продолжал Кенешбек. — А вот жена его, — подозвал он Лизу. — Я вам о них рассказывал. Это они вдвоем прорубали себе ход на волю двадцать три дня. Ну как, Темиш, расплод закончился?

— Да, товарищ председатель, с вас полагается суюнчю!

— Хорошо, будет, будет.

— В начале и в конце расплода — двойни, — похвасталась Эркингюл.

— Я в жизни ничего подобного не видел, — сказал один из приезжих.

— Я тоже, — добавил второй.

Кенешбек немного приосанился, как бы говоря своим видом, что такое дело может быть только в том колхозе, которым он руководит, и только в той отаре, где у него такие чабаны, как Темирболот. Он сдвинул шапку набекрень, положил руку на плечо Темирболота и сказал:

— Ну, Темиш, объясни своим старшим товарищам, как у тебя складывались дела с расплодом.

— Да, дорогой, расскажи. Мы тоже, наконец, к зимнему расплоду переходим. Нечего греха таить, допускаем слабинку и не все получается у нас с ним гладко, — сказал председатель с черной бородой.

— Откровенно говоря, мы тоже недавно перешли к зимнему расплоду, — заметил Темирболот.

— Не-ет, дорогой мой… Ты не прибедняйся. В наших аилах о тебе ходят легенды. Говорят, появился бессмертный чабан. Летом враг девять раз вонзал в него нож, но он выжил. Остался под стометровой толщей снега, а сам голыми руками прорыл себе ход и вырвался из-под обвала. Потом вернулся домой и завершил без потерь расплод пятисот овец. Может быть, кое-что и прибавила молва, но главное, кажется, правильно. Вот я и приехал сюда для того, чтобы посмотреть на чабана с Хан-Тенгри, про которого складываются легенды, — сказал приезжий.

— Я такой же чабан, как и все! — Темирболот засмеялся. — Сперва посмотрите на овец, а о делах поговорим после.

Гости прошли в сарай по фанере, посыпанной хлорной известью, издали полюбовались двойней, которая появилась в начале расплода, и двойней, которая его завершила.

Время от времени они перебрасывались словами.

— Что говорить лишнее, — сказал чернобородый, почесывая бритую голову, — наши постройки и оборудование хуже. У вас все подготовлено отлично и кормушки сделаны по-другому, — с досадой заключил он.

— Сперва и у нас были другие, но Темирболот их забраковал, — с важностью пояснил Кенешбек.

— А мне не приходилось видеть таких кормушек, — со вздохом сказал усатый председатель. — Хотя бы наши чабаны подсказывали нам…

— Да, Темиш, не забудь о сводке! — напомнил Кенешбек.

— Пожалуйста! — Темирболот подал лист бумаги, которую уже давно держал в руках. — Можно похвалиться устройством нового двора, хотя там и немало упущений, — улыбаясь, сказал он.

— Какие могут быть упущения? — Оба председателя с изумлением посмотрели на Темирболота.

— Вскоре керосиновые лампы будут заменены электрическими, — начал объяснять Темирболот. — Мы соорудили железобетонный бассейн — туда по трубам будет наливаться вода, и овцы прямо из бассейна будут пить чистейшую проточную воду…

— О-о, это великолепно, — сказал усатый председатель, внимательно окидывая взглядом двор, куда ввел их Темирболот.

— Мы, — сказал как бы между прочим Темирболот, — корм тщательно перемешиваем, наполняем кормушки аккуратно, и все-таки овцы почему-то не всегда съедают все до конца. Чтобы не оставалось объедков, нам надо приобрести машину, которая перемешивала бы корм и трамбовала…

— У нас ведь есть готовый концентрат, зачем тебе еще машину?

— Нужно, чтобы не сразу готовить концентрат, а по мере надобности. Мне думается, что залежавшийся концентрат вреден не только ягнятам, но и овцам. Я это взял на заметку. Думаю, овцам один раз в неделю надо давать свежий концентрат, а ягнятам, пожалуй, и каждый день.

— Тебе нужен будет помощник для подготовки ягнятам свежего корма? — обратился к Темирболоту Кенешбек, чуть прищурив глаза.

— Не волнуйтесь. Начислять лишний трудовой день не придется. Нужны кукуруза, ячмень, сено, а мы уж сами справимся, — тепло улыбаясь, сказал Темирболот.

Кенешбек, так же прищурив глаза, согласно кивнул головой.

Оба председателя с интересом прислушивались к разговору. А Аманову на миг почудилось, что перед ним не чабан Темирболот, а настоящий ученый, автор многих трудов и исследований.

— Окончательная сводка? — спросил он.

— Да!

Чем дальше читал Кенешбек сводку, тем шире раскрывались его глаза.

— Слушай, дорогой Темирболот, не сказки ли это?

— Я думал, что у моей матери ничего от старого не осталось, — сказал Темирболот, — оказывается, есть. Из суеверия она, подобно своему отцу, скрывала число двойняшек и тройняшек от завистливых людей. Никому его не называла.

— Да-а, у заботливых чабанов всегда бывает такое правило, — проговорил чернобородый председатель. — Пока не окотится последняя овца, они ни за что не назовут количество приплода.

— Считается, что можно сглазить приплод, — вступил усатый.

— Только один ягненок пал, — напомнил Кенешбек.

— Это случилось потому, что роды были неправильные, — сказал Темирболот.

— О, ягнята при этом редко выживают, — заметил чернобородый.

Кенешбек показал гостям сводку.

— Отличные показатели, братишка мой Темирболот, — похвалил усатый председатель. — А как ты считаешь, в чем главная причина твоего успеха?

— Это очень сложный вопрос. Я на него отвечу еще через два-три расплода.

— А все-таки… если говорить предположительно? — спрашивал чернобородый, явно заинтересованный.

— Мне кажется, что самое главное — это возможно лучше беречь овец во время зимовки, — наконец ответил Темирболот. — Если матки хорошо перенесут зиму, они с весны начинают нагуливать жир. Может, какая за зиму и ослабеет, но с первой, же зеленой травой здоровье к ней возвращается, а в июне все овцы достигают средней упитанности… или выше средней…

— Правильно, правильно! — кивнул головой Кенешбек.

— Очень важно пораньше отнять ягнят от маток.

— Правильно.

— А потом надо вовремя овцам прибавлять к пище соль, надо серьезнее относиться к выпасу овец. Чем лучше овцы нагуляны, тем сильнее и жизнеспособнее их потомство. Я недавно стал чабаном, да и по известным вам причинам не смог как следует осуществить все задуманное, и не все прошло так, как бы мне хотелось.

— О-о, дорогой мой Темирболот! Значит, ты еще недоволен теми достижениями, что указаны в сводке?

Я бы уже давно подбрасывал свой тебетей от радости, — усатый председатель засмеялся.

— Честно говоря, я еще не совсем удовлетворен… Конечные цели еще впереди. Если будем живы-здоровы, ошибки постараемся не повторять. Хочу в мае отнять этих ягнят и готовить маток к новому приплоду. Если председатель не станет возражать, то отделю пятьдесят овец и попрошу взамен пятьдесят яловых, ко только по своему выбору.

— Зачем они тебе? — удивленно спросил Кенешбек.

— Штук пятьдесят овец оказались бракованными: одни — по телосложению, другие — из-за шерсти, третьи — за ягнятами ухаживают плохо. Не подумайте, дядя Кенешбек, что буду у других чабанов отбирать лучших овец. Я возьму из тех, которых в прошлом году отделил от своей отары…

Народу вокруг прибавлялось.

У сарая собрались бригадир Эшим, свинарь Сырдыбай, заведующий птицефермой Атакелди. Всех Кенешбек вызвал для того, чтобы они посмотрели, в какой чистоте нужно держать помещения. Но Эркингюл не приглашала гостей в сарай: у них не было халатов, да к тому же столько чужих людей пускать к овцам не полагалось.

— Прошу не обижаться, — сказала Эркингюл. — Посмотрите отсюда, и этого будет достаточно.

— Почему ты пускаешь усатых председателей, а нас нет? — спросил Сырдыбай, желая задеть посторонних.

— Кто заведует поросятами, тому не место в таком сарае, — едко сказал усатый.

— Говорят, что усатых председателей не пускают ни в рай, ни в свинарник… Может, это и правда, а? — усмехаясь, заметил Сырдыбай.

К группе людей, весело смеющихся шутке Сырдыбая, подошли старец Ашым и старушка Сайкал: они приехали поздравить Айкан с невесткой.

— С чего бы некоторые председатели колхозов начали латать рот? — спросила Айымбийке, намекая на золотые зубы чернобородого.

— Это оттого, что заставлял заведующего птицефермой воровать яйца, ел в спешке горячими и вот все зубы попортил, — шутливо объяснил Атакелди.

— О нет, совсем не потому. Это оттого, что угощался курдюком ворованного барашка, — вставила Сайкал.

Чернобородый председатель колхоза засмеялся и стукнул по спине усатого.

— Ты не знаешь, Кенешбек, при коммунизме доильные аппараты останутся такими же или будут другие? — спросил Эшим, желая поддеть заведующего молочной фермой Сатылгана.