Осада (СИ) - Кирилл Берендеев

– Владислав Георгиевич запаздывает по серьезным причинам, придется еще чуть подождать. Он сейчас в дороге из Домодедова, будет с минуты на минуту, – Денис Андреевич посмотрел на часы. Следом за ним вошел Пашков. Они картинно пожали друг другу руки и сели. Через несколько минут в зал вбежал изрядно запыхавшийся Нефедов.

– Небольшая неприятность. Вынужден сообщить о блокаде Домодедовского шоссе. Я простоял почти полчаса в пробке, проехать невозможно из-за многочисленных аварий, подстроенных мертвецами. Как утверждают выжившие, они кидаются под колеса машин, особенно при плотном потоке, способствуя затору. Потом организованно нападают на водителей. Нападения продолжаются до сих пор, так что версию о временной активности нашего противника следует отбросить. Равно как и версию об их слабом умственном развитии. Их повадки вполне соответствуют повадкам высшего животного, из которых, собственно, они и произошли. К сожалению, именно я ввел в заблуждения Совет, неточными данными, полученными в лабораторных условиях.

Пашков повернулся к нему.

– Хорошо, Владислав Георгиевич, мы это учтем. Что еще узнали ваши спецы в лаборатории?

– Мы пытаемся решить две задачи: выяснить насколько хватит мертвецам их «батарейки» и узнать способ массового отключения. Последнее пока не получается, опыты с собаками провалились. Их отношение к воскресшим остро негативное. Как выяснилось ни одно живое существо, включая и тех, что называют живыми условно – то есть вирусы, подчеркиваю, ни одно не нападает на зомби. После воскрешения процессы гниения немедленно перестают проходить, начинается что-то вроде консервации.  И вот сколько в таком состоянии организм просуществует, сказать пока трудно. Вся энергия, которой зомби пользуются, получается ими извне. Изолировать ее возможно, но только в герметичных бетонированных помещениях, размещенных на глубине не менее десяти метров. В этом случае, мертвец двигается в течении полусуток, затем впадает в своего рода анабиоз, его биополе исчезает и не появляется после вынесения тела на поверхность.

– Иными словами, если мы уйдем под землю, мертвецы за нами не последуют, – резюмировал Пашков. – Замечательно. Фактически, мы с ними поменяемся местами.

– Виктор Васильевич, – укоризненно произнес президент. – Думаю, пока рано драматизировать. У вас все, Владислав Георгиевич? Прошу, садитесь. У меня есть небольшое сообщение. Референтура советует выдать картинку нашего нынешнего расширенного заседания в эфир, разумеется без звука. Пять минут, не больше, техника, как видите, наготове.– он кивнул в сторону камеры, стоящей у последнего окна, – Телеканалы беспокоятся, вот уже третий день подряд проходят заседания Совбеза, но как и что на них происходит – понять невозможно.

– Но ведь это же закрытое заседание, – тут же возразил Пашков. – Если раньше мы решали вопросы финансового кризиса, войны с Грузией, санкций с Запада и прочей ерунды, то теперь… прошу прощения, Денис Андреевич, каждое вылетевшее слово может породить панику.

– Я же сказал, картинка немая.

– Есть любители читать по губам…. Но хорошо, я не буду возражать.

Проголосовали единогласно. Я отправился включать камеру, установив ее так, чтобы премьер был обращен к ней почти затылком. По его просьбе.

– Теперь ваше слово, Андриан Николаевич, – продолжил президент. Пахомов поднялся и тоже не стал смотреть в объектив.

– Данные об операции у всех есть, – после его слов жидкокристаллические панели осветились, показав число уничтоженных мертвецов. Поскольку это попадало в камеру, данные о потерях Сергей Балясин, слышавший через интерком указания президента, выводить не стал. – Несмотря на большое количество потерь, не стану повторяться, я считаю, мы добились существенных подвижек. После освобождения кладбищ, внутренние войска и ОМОН, вплотную занялись очисткой близлежащих поселков. Однако, к сожалению, операция затруднена временем проведения – начнись она на сутки раньше….

– Полагаю, дело не в сутках. А в неверности самого плана, – тут же возразил Нефедов. – Вы лишний раз доказали, что на кладбищах особого скопления мертвецов не наблюдается, то, что вы вычистили, явно не идет ни в какое сравнение с тем числом, которое предстоит уничтожить.

– Разумеется. Но сутками раньше ситуация на кладбищах была еще более серьезна, и отправь мы туда войска…

– Потери мертвецов сравнялись бы с нашими, – смачно закончил за него директор ФСБ. – Я уже несколько раз говорил о необходимости проведения дневной операции, дневной, повторяю, ночью мы теряем преимущество, поймите же вы наконец.

– Соглашусь с Владиславом Георгиевичем, – неожиданно принял сторону Нефедова Грудень. – Почти половина потерь внутренних войск из-за незнания языка.

– Ну знаете, мат он и у таджиков мат. А кроме того, Валерий Григорьевич, эта же самая проблема касается и вас. Ваше министерство последние годы заключает контракты уже с кем ни попадя. Да у вас убитых каждый год больше, чем в Чечне за последнюю войну. Хуже того, – не давая слова сказать, продолжил Пахомов, – вы этих сопляков посылаете нести службу в горячие точки. Помните, как в том году в Тамарашени перебили взвод вот таких вот пацанов девятнадцати-двадцати лет?

Грудень медленно поднялся. Казалось, он готов броситься на Пахомова.

– Артем, выключайте камеру, – обрывая министров, произнес Денис Андреевич. – Придется перезаписать. Андриан Николаевич, меня больше всего волнует Подмосковье, ситуация там самая напряженная.

– Еще бы, – ответил Пахомов, готовый испепелить Груденя взглядом. – Прилегающие к крупным московским кладбищам деревни и поселки сельского типа практически перестали существовать. А поскольку мертвецы имеют нехорошую привычку мигрировать вслед за живыми, бегущими, кстати, в Москву, мы будем иметь кошмар в столице в ближайшие дни.

– Потери? – резко спросил Пашков.

– За проведение операции и за прошедшее время мы потеряли две тысячи сто шестьдесят человек. Дополнительно уничтожено в семнадцати поселках и сорока селах около четверти миллиона человек. Мертвецов. Включая обращенных, разумеется. Кстати, об обращенных. Полагаю, необходимо по телевидению показать как выглядят именно они – поскольку только в Москве и Питере зафиксировано сорок шесть случаев проникновения мертвецов в метро и нападения со всеми вытекающими последствиями в виде паники и множества жертв. И почти сотня на наземном общественном транспорте. В регионах нападений на общественный транспорт еще больше. Еще раз подчеркиваю необходимость выдачи каждому водителю «скорой», патрулям на транспорте табельного оружия.

– Пока погром не грянет, еврей не перекрестится, – ядовито заметил Пашков. – И это я не только Березовского имею в виду.

– А вы не согласны, Виктор Васильевич? – неожиданно ответил министр. – Вы считаете, что все еще надо раздавать обещания?

Сказать, что Пашков смешался, значило ничего не сказать. С минуту за столом царило ледяное молчание. Затем он поднялся. Выпрямился, и перегнулся через стол к оторопевшему от собственной наглости Пахомову.

– А вы полагаете, будто наш режим держится исключительно на ваших внутренних войсках, да? Отвечайте, Пахомов, я не слышу? Вы полагаете, не будь вас, и нас бы не стало? Да если ему потребуется, такую плесень, как вы, он сметет, даже не получив оружия. А раз мы здесь сидим, а под окнами у нас не орут негодующие толпы, советую попридержать язык и быть поосторожней в высказываниях.

– Виктор Васильевич! – в третий раз повторил президент, предыдущие два раза Пашков его игнорировал, и только сейчас сел, извинившись перед Марковым за доставленный шум.

– К подбору сотрудников надо серьезнее подходить, – вполголоса добавил он.

– Это уже моя проблема. Но я учту ваши замечания, – тут же ответил Денис Андреевич. Пашков зыркнул на него и добавил:

– Полагаю, Андриану Николаевичу не помешает помощь в его деле. Рекомендую ввести в министерство в качестве первого заместителя, Широкова Леонида Станиславовича.

Президент недовольно смотрел на премьера.

– Вы видите в этом насущную необходимость? – наконец, спросил Денис Андреевич, отведя взор.

– Именно так. Для придания министерству динамизма, нужного в сложившейся ситуации.

– Хорошо. Мы обговорим это. Позже. –  Президент повернулся ко мне. Я вздохнул несколько раз. Вот и настало время. – А сейчас я бы хотел попросить своего помощника, Артема Егоровича Торопца, специально приглашенного на заседание, огласить свой доклад, подготовленный управлением информации, по количеству нашего противника.

Я медленно поднялся и на ватных ногах прошел к стойке. Микрофон почему-то не работал, но акустика в зале и так позволяла расслышать любое мое слово. Я кашлянул нервно, но в этот момент поднялся секретарь Совбеза.