Шутка Вершителей (СИ) - Литвинова Елена

— Хорошо, — господин Уварик нахмурился, — говорят, Вы разбираетесь в травах?

— Да, в моём… селе я так и лечила людей… Там, в горах, сами понимаете, медикусов нет.

— Понимаю… Я собираюсь закупиться редкими снадобьями сегодня на базаре, не желаете прогуляться вместе со мной? — он хитро взглянул на меня из-под своих кустистых бровей, и я поняла, что со мною хотят поговорить наедине.

— Да, конечно!

Совершив обход оставшихся больных и раздав указания сиделкам, мы поспешили к воротам. Но там меня остановили стражники.

— Госпоже кашани запрещено покидать крепость!

— На каком основании? — возмутилась я. И тут я увидела проходившего мимо коменданта. — Господин Тренган! Господин Тренган!

— Тибо? Извините, госпожа Тибо… Что случилось?

— Почему меня не выпускают на рынок? Мы с господином медикусом хотим купить травы и настои для лечебницы…

— Я не слышал такого…Кто Вам приказал, солдат?

— Так… — стражник замялся, — говорили же утром в казарме…

— О чём это?

— Что супруга герцога вернулась и выпускать, мол, её никак нельзя — сбёгнет! — замялся воин. — Кому же охота потом шепотами попяткам получать?

— Смирно! — крикнул комендант, и стражник вытянулся перед ним. — Обеспечить госпоже охрану в количестве двух… нет, одного, солдата! И запрещаю самовольничать!

Я вздохнула с облегчением, когда мы вышли на узкие улочки города перед фортом. За нами шёл, бряцая доспехами, охранник, высокий детина с пышными усами.

— Вы хотели со мной поговорить, не так ли? — начала разговор первой.

— Да… — медикус задумался, оглянулся на охранника, но тот был почти в десяти шагах от нас, и разговор наш был ему не доступен. — Вы же не из Вензоса, не так ли?

Я думала, что упаду, прямо тут, на мостовую.

— О чём, Вы, господин Уварик? Вы ошибаетесь… — сама удивилась, как глухо прозвучал мой голос.

— Нет, теперь я точно знаю! Это болван Кенгор ничего не увидел, а меня Вы не проведёте!

— С чего Вы это взяли? — мне захотелось вернуться, но я переставляла ноги по инерции. Поняв что-то, медикус схватил меня за руку, на что услышал:

— Руки убрал от госпожи! — крикнул тут же мой охранник, и господин Уварик отпустил меня.

— А с того, милая девочка, что никто, повторюсь, НИКТО в нашем мире не сможет зашить таким образом эту рану на заду у солдата. Такой техники наложения швов на рваные раны у нас ещё не изобрели!

— Вам так кажется, и я не милая, и не девочка… — я говорила, будто через вату.

— Хорошо! Но только я являюсь магистром лекарских наук, и знаю, что говорю!

Мы шли дальше молча. Ноги меня не несли. Впереди уже показались торговые ряды.

— И что Вы хотите от меня? — еле ворочая языком, произнесла я.

— Знания… Только знания! Я ведь вижу, что Вы тут ненадолго!

— И не расскажете никому?

— Зачем? Наука — это моя жизнь… А политика, интриги, заговоры… Семья, дети… Меня это не интересует!

— А что Вас интересует? Слава? Признание короля? Ученики и почитатели?

— А Вы — умная молодая женщина, понимаете…

— Так что Вы хотите? — спросила я, остановившись у первого шатра с яркими тканями. И тут чей-то разговор привлёк моё внимание.

— Вы обучите меня всему тому, что умеете!

"Слыхал, у Рябого Тринка жена чуть во время родов не померла?"

— А если я откажусь?

"Слыхал, бедная баба! А как дитятя? Живой?"

— Это не в Ваших интересах…

"Живой… Но надолго ли? Квёлый народился, знать, приберёт его Вен в свои чертоги."

— Я могу пожаловаться мужу…

— Не станете!

— Почему? — наш разговор с медикусом я вела одновременно слушая разговор, в котором меня что-то зацепило, но что это, никак не могла понять! Мне жаль было ребёнка неведомого мне Рябого Тринка, но зацепило меня… Точно! Эльга и Троланг Димарики! Первые люди, которых я встретила в этом мире! Эльга же мне сказала, что каждый сорок дней они бывают в городе. А искать их нужно у Рябого Тринка!

— О чём Вы думаете?

— О Ваших словах, господин Уварик! Не хотите ли совершить милосердный поступок и вылечить бесплатно грудного ребёнка?

— Ммммм… Дайте подумать… А за это Вы научите меня накладывать тот самый шов?

— Согласна!

— Тогда вперёд!

Спросив у местных, где живёт тот самый Тринк, мы быстрым шагом добрались до небольшого, уютного домика, повернувшегося к улице боком без окон с одной низкой дверью.

Пожилая женщина, вышедшая на наш стук, сначала не хотела нас пускать, но суровый взгляд старого медикуса заставил её отступить назад и впустить нас в полутёмное помещение. Несмотря на полдень и шум на улицах, в доме было очень тихо. Казалось, что сама жизнь замерла тут, прикоснувшись с людским горем.

Жужжали какие-то насекомые, глухо бившиеся в небольшое оконце.

— Ну-с, милочка? Где же больной? — нарушил тишину своим вопросом господин Уварик, обратившись к пожилой женщине. Так быстро взглянула куда-то в глубь дома и опустила глаза в пол.

— Туды нельзя… Хозяин не велел!

— Я — медикус! Мне можно! Ведите!

— Так, был же медикус. Хозяин не поскупился. Не жилец, евонное дитё…

— Женщина, — заговорила я. — Если это так, то мы просто посмотрим и уйдём. Кстати, а где сам хозяин господин Тринк?

— Так, с жёнкой… Плохо той. Не велел беспокоить…

Мне надоел этот бессмысленный разговор, и я, отодвинув женщину, открыла ещё одну дверь, ведущую вглубь дома. Такой же тёмный коридор встретил меня запахом горелых трав, от которых мне захотелось закашляться.

"Что за дикость, жечь траву в наглухо закрытом помещении?" — подумала я. Через три шага я увидела маленькую щёлочку от ещё одной двери. Это из-под неё тонкой струйкой тёк белый дым.

Я распахнула дверь и увидела металлическую курильню, высокую, мне по грудь. На таких курильнях наши жрицы в своём Храме возносили благовония для Тресветлой Ады! Комнатушка была маленькая, и я закашлялась. Закрыв рот и нос рукавом, я подбежала к курильне и подхватила её за ножку.

Потом быстро вернулась обратно и, проскочив мимо удивлённого медикуса, выставила предмет, задымивший помещение за дверь.

— Но… Как же! Госпожа… Это же… Для дитяти! Мару не пущать!

Я опять закашлялась. Глаза заслезились.

— Что жгли? — резко спросил Уварик у женщины, продолжавшей громко причитать.

— Так курушкник! Как Вен нам заказал!

— Нужно было одну маленькую веточку, а ты, глупая баба, целый пук запалила! — заругался тут медикус.

— Что тут за шум? — вдруг раздался низкий мужской голос.

— Хозяин дома? — медикус переключился на мужчину, показавшегося в тех дверях, из которых я только что выскочила. Видимо, коридор вёл в несколько комнат.

— Да… Что тут происходит? Вы кто?

Пока медикус объяснял наше присутствие здесь, я, утерев слёзы, рассмотрела мужчину. Высокий, широкоплечий, довольно интересный для простого торговца! Каштановая шевелюра, аккуратные усы и небольшая борода, немного всклокоченная. Кожу его лица покрывали мелкие оспины. Видимо, он переболел когда-то этим довольно редким заболеванием. Мужчина больше всего походил или на воина, или на охотника, что жили у нас в Северной общине. Меня опять кольнуло острой тоской по дому.

— Моя дочь умирает. Ей уже осталось недолго…

— Позвольте нам самим это увидеть, и мы уйдём!

— Химка, проводи!

И пожилая женщина, поклонившись, повела нас в тот коридор, в дальнюю дверь.

Хозяин, тяжело ступая, шёл следом за нами.

Там, в небольшой колыбельке, под присмотром очень юной девушки с чёрными волосами, лежал младенец. Он хрило дышал. Его восковая кожа просвечивала все венки на личике и шейке.

— Так, так, так… Что тут у нас? Хорошо, хорошо… — забормотал себе под нос господин Уварик, рассматривая младенца.

— Прикажите подать нам воды сюда, да, чтоб, горячей! Помоем руки с моей… помощницей и осмотрим вашего ребёнка!

— Химка, слышала? Принеси!

— Разверни младенца, не будем пока терять времени, осмотрим пока так!