Прерванный полет - Марк Фурман

— Признаешь, Юрий Владимирович, достоинства Лихачевой? — Белозеров хитровато улыбнулся.

— Признаю.

— Ну, то-то, я ей передам. А лучше сам позвони, экспертам всегда приятно, когда ценится их труд.

Оставив труп в машине, Жмакин и компания относительно спокойно перезимовали. Но главарю везде чудились опасности. По его указаниям неразборчивые девицы из компаний Клепикова дважды звонили в общежитие от имени Вересун ее подругам. Потом Жмакин посылает Туза под видом пилота за вещами девушки и, наконец, сам отсылает поздравительную открытку к 8 марта. Все его действия преследуют одну цель — создать видимость того, что Люба жива — здорова и благоденствует в Сибири. Похоже, он опасался и ее подруг, и Латышева, о котором узнал от Любы незадолго до убийства.

Теперь наступает очередь Казаряна. После того, как ему в апреле вернули машину, он до поры до времени не попадал в поле зрения Жмакина. Иногда порядочный и обязательный Артур Христофорович забегал в соседний подъезд, выполняя просьбу своего сослуживца инженера Багрянского — тот оставил ему свои ключи и попросил присматривать за квартирой. Однажды вечером Жмакин, тоже имеющий доступ в квартиру Багрянского (инженер беззаботно отдал ему ключи по просьбе начальника партии), приехав в Москву и собираясь переночевать в этой квартире, заметил в окнах свет. Он выследил Казаряна, установив, что инженер проживает в соседнем подъезде. А Жмакин, как я уже сказал, был по натуре очень подозрительным человеком. Он приказал Тузу разузнать как можно больше о Казаряне, а сам уехал в Сибирь. Вскоре Клепиков через подвыпившего соседа Казаряна узнал, что Артур Христофорович работает в том же институте, что и Багрянский. Именно у него угнали зимой «Жигули», но недавно машина нашлась.

В июне Жмакин вновь появляется в Москве. Ему в голову приходит мысль, что Казарян связан с уголовным розыском, и тогда он решает его запугать. Посыпались записки и угрозы по телефону. Под давлением домашних инженер решает продать машину. Жмакин с сообщниками поджидают его у института, отсюда они едут в гараж, где стоят «Жигули». Логику шефа мы теперь уже вряд ли поймем, он мертв, но факт остается фактом: Казаряну неожиданно выплачивают полную стоимость машины, плюс пятьдесят тысяч рублей, которые Жмакин называет комиссионными. Возможно, этим жестом Жмакин хотел заставить Казаряна молчать или имел в отношении его далеко идущие планы. Потом преступники на двух автомашинах — «Москвиче» Алфеева и купленных «Жигулях» — едут к автостоянке, где и оставляют их до поры до времени.

Похоже, во всей этой криминальной истории мрачный озлобленный Клепиков был недоволен действиями шефа. Он полагает, что проще было «убрать» Казаряна и даже готов был сам это сделать.

К тому времени Жмакин перевез похищенные алмазы на квартиру Багрянского и спрятал их под ванной. Он торопится, срок пребывания в Москве истекает. Вечером он встречается с Алфеевым наедине, решив использовать его для связи с Гнатюком. И тут дочь Казаряна замечает свет в квартире Багрянского. Узнав об этом, дежурящий у них дома Добровольский пытается задержать неизвестных, но они успевают скрыться.

На следующий день утром Ларионов и Добровольский проникают в квартиру Багрянского, тщательно ее осматривают. Они обнаруживают под ванной тайник с похищенными алмазами. Ларионов решает с этого момента установить за квартирой тщательное наблюдение. Он отсылает уставшего Добровольского отдыхать, а сам отправляется в соседний магазин, чтобы купить продукты на случай длительного пребывания в засаде. Отсутствует он недолго, минут двадцать — двадцать пять. В это время Туз, по указанию Жмакина, приходит за спрятанными драгоценностями. Он едва успевает достать коробку, как слышит, что дверь открывается. Укрывшись за ней, Клепиков наносит удар Ларионову по голове рукояткой пистолета и покидает квартиру.

С этого момента преступники начинают спешить. Дальнейшие события развиваются стремительно. Жмакин готовит алмазы к отправке в Ильичевск, спрятав их на территории сада в тайнике, о котором знают только он и Гнатюк. Вечером шеф ожидает сообщников с машинами, но тут одновременно в Москве и Истре проводится операция по задержанию преступников. Опоздай мы на сутки, они бы скрылись.

— Да, вовремя нашлись машины. И ты, Юрий Владимирович, прилетел из Сибири, как нельзя кстати, — произнес Белозеров. — Что ж, заканчивать дело будешь один. Тропникова пора отдавать в столичную прокуратуру. Его начальство мне еще вчера звонило, интересовалось, как скоро мы отпустим Витюшу. У них своих дел хватает.

— Извините за любопытство, — вмешалась Татьяна, — а каким образом направление на рентген оказалось на крыше «Жигулей»? Что, Вересун специально его туда засунула?

— Действительно, Юрий Владимирович, пролей свет на столь драгоценную находку. Не будь ее, мы с Татьяной, наверное, не наслаждались бы твоим рассказом.

— Я пытался решить эту загадку. Ведь именно эта бумажка за несколько дней превратила неопознанную Жигулеву в стюардессу «Аэрофлота» Любовь Вересун. Закономерность или случайность? Трудно сказать. Да и вряд ли кто-нибудь сможет ответить на этот вопрос. Жмакин мертв, Клепиков отмалчивается, Алфеев ничего не знает. Лишь Гнатюк высказал кое-какие соображения. Он показал, что в тот роковой для Вересун день, 26 декабря, «Жигули» стояли во дворе дома Жмакина. Пока шеф занимался сервировкой стола, подготавливая вместе с едой и напитками роковой финал, Люба несколько раз выходила на свежий воздух, ссылаясь на усталость и головную боль. Спрятала ли она бумажку специально, чуя недоброе, или сделала это интуитивно, случайно — мы никогда не узнаем. Трагическая находка! Она напоминает бутылку с запиской, брошенную в море: может быть, повезет, кто-то выловит ее, и прочтет последние слова терпящего бедствие…

Наконец, Гнатюк. Этот невзрачный серый человек оказался вовсе не безобидным существом, каким предстал перед Виктором в Ильичевске. Напомню: именно от Гнатюка инженер Мурашкинцев с московского завода «Стройдеталь» узнал о визите своего товарища по работе Игоря Боченкова в места его юности. Теперь Гнатюк сознался, что Мурашкинцеву он сказал о Боченкове сознательно. Это был коварный, тонко рассчитанный ход. Гнатюк, зная, что труп Вересун уже обнаружен, хотел возбудить у нас подозрения в отношении Боченкова, и тем самым отвести в дальнейшем возможный удар от себя. От людей, часто командируемых в Ильичевск со «Стройдетали», Гнатюк знал, что на заводе ведутся проверки по факту убийства. И вдруг он встречает Боченкова, который, находясь на больничном, прилетает из столицы в Ильичевск. То, что москвич нарушил режим по личным мотивам, желая сделать своей любовнице, сюрприз ко дню рождения, его мало интересует. Ему нужно, чтобы уголовный розыск пошел по ложному следу — занялся Боченковым. Тропников легко установил полное алиби инженера, но на всякий случай записал и телефон Гнатюка. Расставляя сеть невинному человеку, Гнатюк в конце концов сам угодил в нее…