Прерванный полет - Марк Фурман

— Продолжайте, Алфеев.

— Когда мы усадили человека, вышедшего из института, в мой «Москвич», я узнал вчерашнего пострадавшего. Потом мы отправились в Химки. Там Казарян продал «Жигули», передал на машину все документы. Туз был недоволен всей этой церемонией. Он считал, что мы даром платим такие деньги, фактически полную стоимость автомобиля. Но шеф приказал ему молчать, и он подчинился. После этого доехали до автостоянки, там оставили машины.

— Чем вы занимались последние несколько дней? Я имею в виду время после покупки «Жигулей».

Алфеев пожал плечами: — Работал, как всегда, отдыхал. В воскресенье с женой и дочкой ездили за город. На автобусе. Жена спросила про «Москвич». Соврал, что в ремонте, о «Жигулях» я ей пока ничего не говорил. За эти дни ко мне однажды зашел Туз. Мы выпили, расслабились. Он сказал, что у шефа будет ко мне небольшая просьба, но не сейчас, позже, когда мы перегоним машины со стоянки.

— Туз не сказал, в чем заключается эта просьба?

— Нет, но он интересовался графиком моей работы. Даже спросил, не сможет ли кто-нибудь подменить меня на несколько дней. Я думаю, речь шла о какой-то поездке.

— Интересно, — Корначев закурил, — продолжайте.

— Вчера утром Туз позвонил и сказал, что вечером мы едем за машинами. Около девяти часов я встретил его у Рижского вокзала. Там мы взяли такси и поехали на автостоянку. Остальное вы уже знаете.

— Пока на этом остановимся, — произнес Корначев. — Возьмите ручку, вот бумага. Подробно, так, как рассказывали, опишите все события, ничего не упуская. Если что-нибудь еще припомните — пишите. Когда я вернусь, продолжим наш разговор.

68

Следующий допрос Клепикова Юрий готовил весьма основательно. К этому времени накопился ворох различных документов: показаний обвиняемых и свидетелей, заключений экспертиз, осмотра мест происшествий, прочих бумаг, что он завел третий и четвертый тома по делу об убийстве Вересун. Но теперь речь шла не только об убийстве. К статье 102, под которую подпадало это преступление, прибавились и другие статьи Уголовного кодекса. Черным фломастером следователь дописал на обложке: «Ст. 167». По этой статье каралось «нарушение разведки недр и сдачи государству золота или драгоценных камней». Срок лишения свободы свыше пяти лет с конфискацией имущества. Еще ниже тем же фломастером Юрий приписал: «Ст. 93». Юридическая расшифровка ее выглядела так: «Хищение государственного или общественного имущества в особо крупных размерах». Срок лишения свободы по этой статье был более внушительным — от 8 до 15 лет с конфискацией имущества.

Покончив со следственными формальностями, Корначев изучил заключения экспертов. К тому времени в прокуратуру уже поступили результаты исследования образцов шести алмазов, изъятых в тайнике под ванной. Из популярной литературы и разговора с Котельниковым Юрий знал, что природные алмазы в необработанном, «сыром» виде довольно невзрачны. Обычно это мелкие тускловатые камешки с матовой неровной поверхностью, и только опытный глаз специалиста-геолога может распознать в них будущий бриллиант.

Заключение экспертов гласило: «После очистки шести представленных камней установлено что четыре из них имеют форму октаэдра (восьмигранника), два — ромбододекаэдра (двенадцатигранника). Рентгеновский, фотолюминесцентный и физико-химический анализы, а также сопоставление образцов с коллекционным фондом выявили достоверные признаки сходства с алмазами якутского месторождения». Далее говорилось, что предварительная стоимость камней после ювелирной обработки, исходя из их веса и достоинства, оценивается солидной суммой с нулями. А если учесть, что таких «камешков» под ванной, по словам Ларионова, было не менее полусотни, получались астрономические цифры, которые как раз и подходили к 93-й статье — хищение в особо крупных размерах.

Это исследование, проведенное высококвалифицированными специалистами, раскрывало только природу и чисто внешние свойства похищенных драгоценных камней. А за этими камешками стояла трагедия симпатичной девушки Любы Вересун. Но пока будет выяснена причина убийства и установлена внутренняя связь между серьезными преступлениями, предстоит еще немало поработать.

Вместе с экспертным заключением ученые — геологи вернули следователю в опечатанном конверте все шесть алмазов. Юрий высыпал их на белый лист бумаги, несколько минут внимательно разглядывал. Камни как камни, мелкие и невзрачные. Он положил их обратно в конверт, тщательно его заклеил, убрал в сейф. «Ладно, оставим алмазы в покое. Другие экспертизы не менее важны, их надо использовать в очередной дуэли с Клепиковым», — подумал он. На чистом листе Юрий начал выписывать необходимые сведения по порядку. Очередная следственная шпаргалка, к который он уже привык.

В рабочем виде записи Корначева выглядели так:

1. Два окурка от сигарет «Золотое руно» Кишиневского табачного комбината, обнаруженные в «Жигулях». Групповая принадлежность слюны на них разная — 2-я и 4-я группы. У Вересун 4-я группа крови, следовательно, первая сигарета выкурена другим лицом.

2. Два окурка сигарет, изъятые из гаража в Химках. Первый марки «Ява» Московской фабрики «Дукат», другой — тоже «Золотое руно», но курского производства. Групповая принадлежность слюны на этом окурке (2-я группа) совпадает с группой, имеющейся на одном из окурков, обнаруженных в «Жигулях». И важный косвенный факт — пристрастие неизвестного к определенному сорту сигарет.

В итоге запись получилась следующей: Вересун — 4 гр., Алфеев (он тоже был в гараже) 1 гр., Клепиков и Казарян — 2 гр. Прискорбный факт, но группы крови у Туза и обаятельного Артура Христофоровича совпадали!

После этого он прикинул варианты. Если группа (2-я) на окурках, обнаруженных в разное время и в разных местах, и сорт сигарет («Золотое руно») совпадают, все-таки больше шансов, что они выкурены Клепиковым, чем Казаряном. Конечно, не исключено, что в гараже мог курить «Золотое руно» и Казарян, однако к окурку в «Жигулях» инженер отношения не имеет.

«Немного запутано, но логично, — самокритично оценил свои усилия Юрий. — Все-таки кое-что. Пойдем дальше».

3. След от рубчатой подошвы на листе фанеры в гараже накрепко «привязывает» к происшедшим событиям покойного Генриха Иосифовича. Вот категоричное заключение эксперта: «…отпечаток на фанере оставлен правым полуботинком, принадлежащим гражданину Жмакину и представленным на экспертизу». При сравнении микрочастиц грунта с подошв туфель Жмакина с образцами, изъятыми из гаража, эксперты также установили их идентичность…