Прерванный полет - Марк Фурман

Такси подъехало к воротам. Из него вышли двое. Высокий мужчина в черной куртке повернулся к приятелю:

— Расплачивайся, Туз, да поскорее. И так все сроки прошли.

Туз протянул водителю красноватую купюру: — Сдачи не надо, — небрежно бросил он.

Машина развернулась и уехала. Прибывшие прошли на территорию автостоянки, Тимофеич заспешил за ними.

Едва «Волга» миновала железнодорожную насыпь, ее остановили. Водителя такси попросили рассказать о пассажирах, которых он только что высадил у автостоянки.

— Того, что повыше, зовут Николаем, а у низкого, с усами, кличка Туз, — начал таксист. — Со мной они почти не разговаривали. Как я понял, тут у них находится машина. Спросили меня, где ближайшая заправочная станция.

— Где они сели к вам?

— Рядом с Рижским вокзалом. Мне показалось, эти пассажиры куда-то спешат, похоже, даже, опаздывают…

Высокий и Туз быстро шли вдоль третьего ряда, Тимофеич семенил следом.

— Вот тебе на пару бутылок, старик. — Туз сунул ему в руку деньги: — Как наши машины?

— Да разве я… — Тимофеич задохнулся от избытка чувств. — Как свои собственные берег. На дню миленьких по десять раз проверял…

— Нечего стоять, помоги снять брезент, — распорядился Туз. — Да пошевеливайся, мы спешим!

— Смотри, смотри! — вдруг закричал высокий напарнику. Все трое оглянулись и на миг оцепенели. На фоне вечернего неба белая громада ворот медленно поползла вбок, перекрыв проем. Путь назад был отрезан.

— Продал нас, гадина! — выругался Туз. Оттолкнув старика, он сунул руку в карман. — Бежим, Алфеев! — выкрикнул бандит.

В то же мгновение тишину вечера разорвал голос из мощного мегафона: — Не трогайтесь с места! Стоянка окружена, бросай оружие!

Узкий луч прожектора, скользнув по асфальту и крышам машин, дрогнул, как в замедленной съемке, и замер на двух фигурах, прижавшихся к забору.

В ту же секунду Туз выстрелил вдоль белой яркой дорожки. Послышался звон разбитого стёкла, прожектор погас. Бандит ловко вскочил на крышу автомашины, с короткого разбега перепрыгнул на соседнюю, оттуда на забор. Не глядя, он дважды выстрелил в людей, бегущих к ограде. Потом кошкой скользнул вниз, больно ударился коленом о землю, выругался и, петляя из стороны в сторону, помчался вдоль железнодорожной колеи. Вдогонку ему раздалось несколько выстрелов. Все же расстояние оказалось значительным, ни один не достиг цели. Пули шустрыми воробышками клевали землю за спиной Туза, вздымая столбики пыли. Стрелявшие целились ему в ноги.

Ближайшая колея оказалась свободной. На ней темным прямоугольником выделялся лишь одинокий товарный вагон. Соседнюю колею полностью занимал большой железнодорожный состав. Пробежав несколько десятков метров, Туз поравнялся с вагоном. Неожиданно из полуоткрытой двери навстречу ему выпрыгнул человек.

Длинное тело почти распласталось в воздухе, в стремительном полете человек успел носком ноги ударить Туза по руке. Пуля из пистолета бандита, шевельнув волосы на голове смельчака, ушла в ночное небо. Пистолет выпал, звякнув о рельс, отлетел в сторону. Туз, не ожидавший нападения, потерял равновесие, споткнулся, грузно упал. В тот же момент Добровольский и Сычев прижали его к горячей сухой земле.

Ларионов, пошатываясь от внезапно накатившей слабости, поднялся, отряхнул пыль и, потирая ушибленную ногу, направился к Тузу. Он успел сделать всего несколько шагов, как внезапно почувствовал уже знакомый ему резкий неприятный запах и в ту же секунду потерял сознание.

64

В начале девятого вечера машина въехала в Истру. Сопровождавшие Юрия сотрудники уголовного розыска, Евгений и Александр Иванович, настояли, чтобы сначала в местном райотделе навести справки о Жмакине. Однако никакими сведениями относительно Генриха Иосифовича Жмакина милиция не располагала.

Времени на раздумье и сбор дополнительной информации не было. Им подсказали, как удобнее и быстрее подъехать к улице Строителей. Возможно, когда-то эта улица оправдает свое название, сейчас же машина катилась по зеленой, почти деревенской улочке с одноэтажными и двухэтажными частными домами. Хотя еще не начинало темнеть, народу вокруг было мало. Лишь время от времени им попадались одинокие прохожие.

За квартал от нужного места «Волга» остановилась. Юрий взял дипломат, проверил, все ли на месте. Так, письмо, фотоаппарат, ведь он корреспондент, водка… Письмо он переложил в карман пиджака.

— Возьмите с собой оружие, — предложил Александр Иванович. — Может, не понадобится, но все-таки надежнее.

Корначев отрицательно покачал головой: — Попробую обойтись. Я гость, у меня для Жмакина письмо. А там по обстановке.

— Мы будем рядом, Юрий Владимирович. Если потребуется наше вмешательство, откройте форточку, сославшись на жару. А если уже будет открыта, курите у окна, выпуская дым наружу.

Корначев медленно шел, помахивая дипломатом. Он старательно играл роль человека, оказавшегося в незнакомом городе. Впрочем, от него не требовалось особого актерского искусства и чудес перевоплощения. Он на самом деле был здесь впервые. Как-то встретит его Жмакин?

Вот и дом под двенадцатым номером. Он ожидал увидеть массивный каменный забор, своего рода дом-крепость. Воображение обмануло Юрия. Перед ним предстал весьма аккуратный особнячок из белого кирпича под красной черепичной крышей. К нему примыкали застекленная веранда и металлический гараж, выкрашенный темно-зеленой краской. Два окна из четырех были освещены.

Юрий подошел к калитке. Она оказалась незапертой. По ступенькам поднялся на веранду, прислушался. В доме ни звука, звонка на двери нет. Он негромко постучал раз, другой…

— Иду-у, — раздалось из-за двери. На веранде вспыхнул свет. — Вам кого, гражданин? — Перед Корначевым появился мужчина с напряженным пристальным взглядом. На гладкой, словно отполированной лысине, бусинками поблескивали капельки пота.

— Мне бы товарища Жмакина, — произнес Юрий, — Генриха Иосифовича.

— Я перед вами. Что на пороге разговаривать, проходите в дом.

Широкая спина Жмакина раскачивалась впереди. Дверь с веранды вела в длинный коридор. Слева кухня, справа комната, в которую они вошли. Обстановка весьма приличная: люстра из чешского хрусталя, импортная стенка, мягкие кресла, на стенах и полу ковры. Посредине комнаты стоял открытый чемодан.

— Извините, — Жмакин закрыл чемодан и поставил в угол. — «Вовремя успел», — с облегчением подумал Корначев. И тут же эта мысль, блеснув в сознании упавшей копеечной монетой, за которой и нагнуться лень, уступила место действию. Будто сказанные другим человеком, Юрий услышал свои слова: