Клуб неисправимых оптимистов - Жан-Мишель Генассия

— Догадываюсь с кем.

— Вот и молодец, а теперь забудь.

Игорь ушел и вернулся с пачкой денег:

— Здесь семьдесят тысяч франков.

— Семьсот.

— Никак не привыкну к новым деньгам.

— Слишком много. Я возьму триста. Этого должно хватить до папиного возвращения.

— Бери все. Неизвестно, что может случиться. Франку они понадобятся.

— Сумма слишком большая, я не уверен, что сумею вернуть, а за папу поручиться не могу.

— Не важно. Это всего лишь деньги.

— Спасибо, Игорь, спасибо за все, что ты делаешь. Я этого не забуду.

— Тебе повезло, Мишель, но это не ради тебя.

— Но и не ради Франка, ты ведь его не знаешь.

Игорь вылил остатки кофе в чашку и подошел к плите, чтобы сварить новую порцию.

— Десять лет назад я покинул родину. Бежать пришлось срочно, я не успел подготовиться. Там остались моя жена, дети, работа. Я все решил мгновенно. Выбор был прост — бегство или расстрел. Я ушел с горбушкой хлеба в кармане. Мне повезло. В пути я встретил человека, который мне помог. Крестьянин из карельского леспромхоза. Он понял, что я беглец, и мог убить меня или сдать властям, но вместо этого показал дорогу к финской границе, объяснил, как обойти заставы, дал сухарей и вяленой рыбы. Я спросил, как его имя, чтобы знать, кого благодарить, а он ответил: «Это ни к чему, я бы и сам ушел с вами, если бы мог» — и попросил об одном: всегда помнить тех, кто остался на родине.

— Ты никогда не говоришь о своей семье.

— Ни я, ни другие. Мы думаем о них каждый час, без всякой надежды на встречу. Надежда несбыточна и опасна. Мы ничего не говорим. Мы думаем о них. Они живут в наших душах. Я каждую секунду пытаюсь представить, что делают моя жена и дети. Я знаю, они тоже думают обо мне. И это невыносимо.

Он помолчал, глядя в пол.

— Бери деньги и не морочь мне голову. Связь будем держать через «Бальто».

Идти в лицей без записки от родителей не имело смысла. Я не знал, как оправдаться перед Шерлоком за прогул. Нужна медицинская справка или суперотговорка. И то и другое недостижимо. С завтрашнего утра придется караулить почтальона, чтобы перехватить письмо из лицея. Я отправился в «Бальто» и сел читать в своем привычном углу. Мне никак не удавалось сосредоточиться на «Сердце дыбом». Около трех появился Игорь:

— Успокойся. У меня есть план.

— Какой?

Он достал из кармана листок бумаги, исписанный с обеих сторон мелким почерком:

— Все здесь. Пошли, попробуем воплотить его в жизнь.

Мы отправились на почту на авеню Генерала Леклерка. Игорь дал телефонистке номер телефона в Алжире, и через четверть часа нас соединили.

— Отель «Алетти», здравствуйте.

— Я бы хотел поговорить с мсье Марини.

— Он вышел, его ключ на месте.

— Вы знаете, когда он вернется?

— Мсье Марини ничего не сказал, но он часто обедает в ресторане Адмиралтейства.

— Это далеко от отеля?

— Примерно в километре.

— Спасибо, я перезвоню.

Игорь повесил трубку.

— Почему ты не узнал телефон ресторана?

— Это было бы неосмотрительно. У меня есть номер телефона бара, который находится в пяти минутах хода от отеля. Твой отец должен пойти именно туда — полицейские не успеют поставить прослушку.

Мы звонили каждые двадцать минут, но портье ограничивался короткой фразой: «Сожалею, мсье еще не вернулся». Время шло, росло и наше напряжение: Игорю пора было забирать у Володина такси, у меня на шесть была назначена встреча с Франком и я должен был успеть домой раньше мамы. В четверть шестого мы сделали очередную попытку.

— Он вернулся. Не кладите трубку. Сейчас я его позову.

Через несколько секунд я услышал папин голос:

— Поль Марини у аппарата.

— Мсье Марини, я — друг, у меня для вас информация.

— Кто вы?

— Рядом со мной стоит человек, с которым вы провожали в армию вашего сына Франка. Вы тогда опоздали — у вас сломалась машина. Вы шли пешком, под дождем, и вымокли до нитки. Понимаете, о ком я?

— Да. Что вам угодно?

— Немедленно отправляйтесь в «Гран-кафе», будьте там через десять минут. Договорились?

— Я там буду.

Игорь повесил трубку и дал телефонистке номер «Гран-кафе», но она никак не могла дозвониться — то ли линии были перегружены, то ли партизаны устроили очередную диверсию. Особо волноваться не стоило, такое случалось по много раз на дню, но до шести оставалось двадцать минут, и я понимал: придется оставить Игоря одного и уйти, не поговорив с папой.

— Ничего страшного, — сказал он. — Если через десять минут нас не соединят, отправляйся к брату и передай ему деньги, сейчас это самое главное, а с твоим отцом я поговорю сам. Будем надеяться, что он дождется.

Какой-то пенсионер начал ворчать, что мы монополизировали телефонистку.

— Все линии заняты.

— А мне нужно позвонить в Амьен.

— Ждите своей очереди, мсье, — спокойно сказал Игорь. — Имейте немного терпения.

— Можно тебя кое о чем попросить, Игорь?

— Проси, но только ничего противозаконного я делать не буду.

— Я прогулял школу и, если не принесу записку от родителей, могу вылететь.

— На меня не рассчитывай, я не стану подделывать подпись твоего отца.

— Может, мне сыграть с Шерлоком в открытую? Пойду к нему в кабинет и скажу правду: «Франк сбежал из армии, дезертировал. Он попросил меня о помощи, и я не мог его бросить». Шерлок знает Франка и хорошо к нему относится. Главный надзиратель должен понять, так?

— Лучше сразу выдай его полиции. На этой земле есть всего один, главный, принцип выживания. Живи ты за «железным занавесом», давно бы его усвоил: никогда никому не доверяй! Уяснил? «Доверие» — смертоносное слово, убившее тысячи подобных тебе придурков.

— И знакомым нельзя доверять?

— Никому — ни отцу, ни матери, ни брату, ни жене.

— Но тебе-то я доверяю.

— Я ничего не выиграю оттого, что выдам тебя, но, если бы полиция пригрозила, что лишит меня статуса политического беженца, я бы ни секунды не колебался.

Я посмотрел на Игоря — взгляд у него был непроницаемый.

— Ты шутишь?

— Алжир, кабина номер пять, — произнес женский голос.

Мы устремились в кабину. Игорь взял трубку, я — наушник.

— «Гран-кафе», слушаю, — произнес женский голос.

— Добрый день, мадам, я бы хотел поговорить с одним из ваших клиентов, мсье Марини. Он должен сидеть в баре.

Мы услышали, как она спрашивает:

— Здесь есть мсье Марини?

— Да, это я. Что случилось? — закричал папа. — Я собирался уходить.

— Не было связи, — объяснил Игорь и передал трубку мне.

— Папа, это мы с другом. Линия в отеле прослушивается, наш телефон тоже. Следи за тем, что говоришь. Сейчас они нас не слышат. Франк в Париже. Я видел его сегодня утром.

— Как он?

— Выглядит усталым и затравленным. Ему нужны деньги, он со вчерашнего дня ничего не ел.

— Отдай все, что у тебя есть.

— Может, попросить у мамы?

— Лучше не надо. Отдай свои, я возвращаюсь.

— Человек, который с тобой говорил, одолжит мне деньги для Франка. Ты вернешь ему, когда прилетишь?

— Ну разумеется. Я вылечу в Париж, как только куплю билет.

Игорь отобрал у меня трубку и заговорил, заглядывая в свой листок:

— Мсье, я друг Мишеля. Вам не следует лететь самолетом, полиция немедленно об этом узнает, да и билет вы не достанете. Возвращайтесь в отель. Скажите, что получили новости о сыне, что ему удалось уйти в Марокко и вы отправляетесь за ним. Если портье спросит, где именно в Марокко находится Франк, отвечайте, что в Танжере. В детали не вдавайтесь. Проверяйте, не следят ли за вами. Отправляйтесь в порт, там стоит судно «Лиотей», сегодня вечером оно отплывает в Марсель, ровно в девять. Они не спросят у вас документы. Купите билет во второй класс и расплатитесь наличными. Ни с кем не разговаривайте. В Марселе садитесь в поезд на Париж. Хотите, чтобы я повторил?

— Вы что, из секретной службы?

Я побежал по улице Лаплас и оказался в кафе «Буа-Шарбон» в шесть часов с минутами, но Франка там не было. Я сел за тот же столик, за которым мы сидели утром, и заказал пиво с лимонадом. Хозяин играл в четыреста двадцать одно с тем же посетителем, а у стойки толпились те же подозрительные типы. Они могли оказаться полицейскими в штатском и в любой момент задержать меня. Я ждал, Франк не появлялся. Неужели что-то случилось? Я не рискнул спросить у хозяина, заходил Франк или нет, просто сидел и ждал. Мне нужно было вернуться домой до семи, поэтому следовало расплатиться и уйти. При себе у меня были только деньги Игоря, я протянул хозяину наполеондор, он удивился, бросил на меня подозрительный взгляд, но деньги взял и сдачу вернул. По пути домой я несколько раз оглядывался, опасаясь слежки, но никого не заметил и успел войти в квартиру за пять минут до мамы. Она сразу начала готовить ужин, я тоже пришел в кухню.