Золотой мальчик - Виктор Меньшов

- Чего тебе? - прохрипел Зуб.

- Да так, ничего особенного, спросить хотел тебя: ты жить хочешь?

Глаз наполнился ужасом. Я попал в самую больную точку.

- Значит, надеешься? - поинтересовался я. - Ну, ну. Тогда ты мне быстренько всё расскажешь, и я уйду. А если нет, то я тоже уйду. Только если ты мне ответишь, я уйду ничего не трогая, а если не скажешь пообрываю все трубочки, и выключу к едрене фене все эти машинки, а то стучат они.

Я обвёл взглядом датчики и экраны самописцев и осциллографов, которые вычерчивали кривые и выдавали импульсы.

- Значит так, вопрос простой, как день. Я тебя не утомлю. Кто заказал мальчика и женщину на Ярославском шоссе?

- Не знаю, - с трудом ответил Зуб. - По телефону.

- Допустим. Что за голос?

- Бабий такой голос.

- Женский что ли? Я не понял, что значит бабий.

- Я сам не понял. Не то мужик таким голосом говорил высоким, не то женщина. Только голос всё одно меняли.

- Кто гарантировал?

- Никто.

- Неправильный ответ, - я покачал головой и взялся за трубку, тянувшуюся из его носа, слегка потащив за пластик. - Не принял бы ты заказ

по телефону без серьёзных для тебя гарантий, ты всё же - не девушка на выезде.

Он тяжело засопел, с надеждой заглядывая мне через плечо. Я понимал, что время идёт, что я нарушаю все возможные законы, но не видел другого выхода из лабиринта, в который я безнадёжно забрёл в поисках. Сначала я искал убийц моего племянника, потом искал мальчика, а теперь уже и сам не знал, что ищу.

Я знаю только одно, что отыскать это для меня почему-то важнее всего в жизни. Почему важнее - я и сам не знаю, потому что не знаю, что ищу. А может и знаю, только сказать не могу, как собака.

Зуб продолжал сопеть, таращась на меня жутким своим глазом. Я подёргал трубочку.

- Я понимаю, что мозги тебе сильно потрясли, но только думай скорее, мне некогда.

Я резко выдернул трубочку, которая уходила достаточно глубоко и оказалась достаточно длинной. Зуб испуганно и визгливо хрюкнул и все его счётчики ожили, всплеснув волнами и импульсами. Я улыбнулся как можно более обаятельной улыбкой. Я лукавил, я знал, что трубка эта не что иное, как приспособление чтобы поить, минуя рот.

- Ну так как, надумал? - спросил я. - Смотри, сейчас ещё какую-нибудь трубку вытяну, может и кишки за ней следом, тут уж как получится. Ну как тянуть?

Я взялся за другую трубочку. И тут заметил шланг, подающий кислород. Лёгкие его работали на вентиляторе. Худо его дело, вряд ли вытянет.

- Он сказал, что его гарант Костя Грек, - прошелестел губами Зуб.

- Кто такой? - спросил я. - Быстро, быстро колись, начал уже, и так почти всё сказал. Ну?! Измайловский, люберецкий, откуда? Где искать?

- Не знаю. Он отошёл.

- Откуда ты его знаешь, Грека этого?

- Сидели вместе. Он старше, сейчас в завязке, стар стал. Живёт где-то в районе метро "Семёновская", больше ничего не знаю.

Он тяжело засопел, как видно разговор ему дался тяжело.

- Ну ладно, апельсины я тебе в следующий раз принесу, живи пока.

И я пошёл к выходу из палаты. Перед тем, как уйти, я посмотрел охранника. Он был в порядке, пульс был, хотя и немного замедленный, я на всякий случай снял у него со рта ленту и расстегнул ворот рубашки. Сбросил халат и вышел из палаты и рванулся к туалету. Откуда вышла навстречу мне, опять вторгаясь в мои планы, Маруся, гремя вечными вёдрами.

- Ну как, отдал кровь-то?

- Отдал, - ответил я, изображая крайнюю необходимость попасть в туалет.

- Давай, милый, заходи, я только что убралась там.

В туалете я вылез через окно, спрыгнув с невысокого второго этажа сперва на козырёк над подъездом, а потом на землю.

Я уже отошёл на приличное расстояние от корпуса хирургии, когда там послышался шум. Я прибавил хода и выскочил в дыру в заборе.

Мне казалось, что в кармане у меня звенят ключи от лабиринта. Я поймал такси и поехал в сторону метро "Семёновская", там служил в отделении заместителем начальника мой старинный приятель, у которого я надеялся узнать про Костю Грека, надеясь что мой друг поможет организовать встречу "в верхах".

Но встреча, увы, не состоялась. Недаром говорят, что человек предполагает, а Бог располагает.

Сперва всё шло так, как я себе и представлял: мой старый приятель Сергей Жуков встретил меня с распростёртыми объятиями, понял всё с полуслова, быстро принёс папку с личным делом Константина Панатоиди, потомка давно обрусевших греков из Одессы.

- Адрес известен? Мы его дома сможем застать?

- Застать сможем, - протянул Сергей, сдвигая на затылок фуражку. Только ты ведь, наверное, поговорить с ним хотел?

- Конечно, не посмотреть же на него, - не понял я его.

- Посмотреть-то на него как раз очень даже можно, а вот поговорить вряд ли получится.

- Это почему же? - холодея от дурного предчувствия, спросил я. - Он что - немой?

- Хуже, - ответил Сергей. - Он мёртвый.

Я так и остался сидеть с открытым ртом, вид у меня, должно быть, был ужасно обиженный, потому что Сергей принялся оправдываться:

- Ты бы пару дней назад приехал, он ещё жив был, может и поговорил бы с ним.

- Его что - убили?

- Почему убили? Он сам по себе умер. Да и не за что его было убивать. Насколько мне известно, он давно отошёл от прежних дел своих, да и не в том уже возрасте, и болел тяжело. Он же последние полгода с кровати не вставал и не разговаривал почти, его еле-еле понять можно было. У него вся правая сторона отнялась, инсульт сильнейший. Так что помер он вполне своей смертью, хотя и не самой лёгкой.

- А звонить он мог?

- Он соображать толком не мог, сам себя в зеркале не узнавал, какие там звонки.

- Ну дела, - мне было отчего прийти в уныние.

Ещё бы! Казалось, вот она, разгадка - рядышком, каких-то полшага всего. Рано обрадовался, товарищ подполковник. Не торопи удачу, она сама приходит. Ну что же, надо иметь мужество начинать всё сначала. Я протянул пухлую папку Сергею, тот её как-то неловко принял, и на пол посыпались не подшитые фотографии.

- Не могли подшить, что ли? - проворчал я, собирая их. - Надо вашему делопроизводителю клизму вставить.

- Это фотографии наружного наблюдения, пасли мы его лет семь назад, подозревали в одном лихом дельце, в организации заказного убийства, но ничего не нарыли, так что фотографии эти, можно сказать, частного порядка, смыслового значения не имеют, разве что в семейный альбом Косте, только ему этот альбом нынче уже ни к чему, он теперь со своими дружками встречаться в другом месте будет, с теми, конечно, кто уже там.

- Погоди, погоди! - остановил я его, на фотографии мелькнуло вроде бы знакомое лицо. - Дай-ка сюда фотки.

Я разложил их на столе и стал торопливо перебирать. На одной из них рядом с седым и усатым Костей, обладателем выдающегося кавказского носа, у входа в кафе стоял не кто иной, как мой сосед собственной персоной.

- Как он сюда попал? - спросил я напрямик, мне было не до политесов.

- Я же сказал, пасли мы Костю, прошло несколько налётов, почерк был больно похож, но так ничего и не нашли на него. А этого мы установили, он сидел с Костей в зоне. Кто такой, сейчас не помню, но можно посмотреть.

Он потянулся к папке, но я его остановил.

- Можешь не трудиться, это мой сосед. Ну и что с ним нарыли? Часто он появлялся?

- Да нет, появился тогда пару раз и пропал. А что? Что-то у тебя на Костю есть? Мы что-то прохлопали?

- Да ничего у меня на него нет, - с сожалением вздохнул я. - Хотелось бы, но нет. Сходился тут один след к нему. Понимаешь, привет от него передали.

- Угрозу что ли?

- Да нет, как гарантию. Вышли неизвестные люди на воров, сделали заказ на человека, а гарантом заказа назвали Костю Грека. Вроде как от него.

- Да нет, вряд ли он мог с кем в сговор вступить. Такую болезнь нарочно не придумаешь. Да и не было ничего за ним. Он же старенький уже был. Семь лет назад мы его почти год пасли. След в след за ним ходили. Нет, завязал он. Точно завязал.

- Я и не спорю.

- А что за дело? - спросил Сергей.

- Да дело такое, что в двух словах не расскажешь. Похитили мальчика, убили его мать. Там оказались в числе подозреваемых отец ребёнка и его бабушка.

- А что, неблагополучная семья?

- Неблагополучные семьи такие заказы финансировать не могут.

- И чего людям не живётся? - грустно удивился Сергей. - Но только Костя не мог под такое дело подписаться. Это точно. Он старой школы был. И он налётчик, не шакал. У него свой кодекс чести имелся, это точно.

- Знаю я их кодексы, - не удержался я.

- А вот тут не скажи, - возразил Сергей. - Ты всё же по другому ведомству служил, с другими людьми дело имел...

- Я, Серёжа, с бандитами дело имел. А бандит он и есть бандит. Конечно, случаи разные бывают, но уж о кодексе чести ты лучше помолчи.

- Спорить я сейчас с тобой не буду, хотя возразить мне есть чем. Но по поводу Кости Грека могу сказать только одно, что он с тех самых пор чист. А там сам решай, сам думай. Но если человек повязал с прошлым, надо всё сделать, чтобы не навешивать на него за старое, а помочь ему.