Лион Измайлов - Измайлов Лион Моисеевич

Тогда Ваня взял лягушонка и пошел к ветеринарному врачу.

К врачу была очередь. Кто был с кошкой, кто с собакой, а Ваня — с лягушонком. Все на него смотрели и улыбались, потому что это странно — пришел к ветеринарному врачу с лягушонком.

А некоторые люди даже спрашивали Ваню, что с его лягушонком: насморк или воспаление легких.

— Если насморк, — говорили они, — то надо сделать лягушонку горчичную ванну и перед сном попарить лапы, а если воспаление легких, то тогда надо поставить горчичники и обмотать на ночь шарфом.

А Ваня на эти шутки очень серьезно отвечал, что у его лягушонка сломана лапка.

— Ну и чем же доктор сможет помочь твоему лягушонку? — спрашивали Ваню.

И Ваня так же серьезно отвечал:

— Доктор наложит лягушонку гипс, и нога заживет.

Все вокруг смеялись и говорили:

— Иди, мальчик, домой, доктор лягушек не лечит. А если тебе очень хочется дрессировать лягушек — вон их сколько на болоте, — бери здоровую и воспитывай из нее домашнее животное.

Но Ваня упорно ждал своей очереди и дождался. Ветеринарный врач спросил Ваню:

— Что у вас?

— Лягушонок, — ответил Ваня и протянул доктору ладонь с лягушонком, — видите, у него ножка сломана.

— А что же ты хочешь? — спросил врач.

— Я хочу, чтобы вы ему наложили гипс.

— Мальчик, — ответил врач, — я лягушек не лечу. Я лечу кошек, собак, лошадей, коров. Есть у тебя корова? Если есть, я ее вылечу.

Коровы у Вани не было, поэтому на глаза Вани навернулись слезы, и он сказал дрогнувшим голосом:

— Что же, лягушка — не человек? Что ж, лягушка хуже кошки? Знаете, лягушки какие полезные.

— Знаю, — сказал доктор, — они мух ловят.

— И не только, — сказал Ваня. — Если лягушку положить в молоко, молоко будет вкуснее.

— Так вам для этого лягушка нужна? — спросил доктор.

— Нет, — сказал Ваня, — нам лягушка ни для чего не нужна. Она просто мне нужна. Вы должны ее вылечить, потому что ей больно.

И у Вани из одного глаза покатилась слеза, а из другого почему-то никак не скатывалась. И Ваня стал моргать левым глазом, чтобы слеза быстрее скатилась и не мешала Ване смотреть.

А доктору показалось, что Ваня ему подмигивает. И доктор почему-то тоже подмигнул Ване и сказал:

— Ну и молодежь пошла, — будто бы рассердился, но лягушонка взял и стал его рассматривать. Потом он сказал: — Гипс мы накладывать не будем, а помочь попробуем.

После этого он помазал лапку какой-то мазью и аккуратно перебинтовал ее.

— Спасибо, — сказал Ваня, — мы с лягушонком никогда вас не забудем.

— Постой, постой, — сказал доктор, — мне же вас записать надо. Как зовут?

— Ваня Сидоров, — сказал Ваня.

— Это у него такое имя?

— Нет, это у меня, — ответил Ваня.

— Лягушонка как зовут?

— Лягушонка зовут… — Ваня на секунду задумался, а потом сказал: — Ливерпуль.

Это слово «Ливерпуль» Ваня слышал по радио, и оно ему очень понравилось.

— А фамилия у него — Квакин. Ливерпуль Иванович Квакин, — повторил Ваня и пошел.

А когда Ваня, уже уходя, обернулся, доктор почему-то опять ему подмигнул, но Ваня в ответ не стал подмигивать, потому что это невежливо — подмигивать взрослым. Он просто сказал:

— Спасибо, доктор, мы с Ливерпулем очень вам благодарны.

А дальше Ваня принес Ливерпуля домой, посадил его под дерево и стал кормить мухами и букашками. Кроме того, вечером Ваня принес Ливерпулю травы, чтобы ему не мерзнуть ночью. А воды Ливерпулю и так хватало, потому что дождик все продолжался. И так каждый день Ваня ухаживал за Ливерпулем. Ловил ему мушек, когда не было дождя, поливал водой землю между корнями и разговаривал с Ливерпулем на разные интересные темы. Правда, Ливерпуль только слушал.

Несколько раз приходила к Ливерпулю курица с цыплятами. Как видно, показывала цыплятам лягушонка. Чтобы они знали, что на свете бывают не только куры, люди и кошки, но еще и лягушата.

Один цыпленок был очень любознательным и хотел клюнуть лягушонка, но курица отогнала невежливого цыпленка. Правда, потом курица сама склевала двух мух, пойманных Ваней. Ливерпуль отнесся к этому спокойно. Не жалко. Угощайтесь. А Ване это не понравилось, потому что больному надо приносить вкусные вещи, а не съедать их скудные запасы. Ване нетоварищеский поступок курицы не понравился, и он ее попросил удалиться.

А через несколько дней лапка у лягушонка зажила. Он прыгал между корней дерева, но никуда не убегал. А зачем ему убегать? Мухи у него были, климат под деревом ему тоже нравился. Что еще нужно маленькому лягушонку? Однако что-то его огорчало. Часто он сидел грустный, уставившись в одну точку.

Ваня долго думал, отчего грустит Ливерпуль, а потом понял. Наверняка Ливерпуль скучает по маме.

Ваня взял лягушонка и вместе с ним отправился на болото. Болото было недалеко, и они благополучно до него добрались. На болоте лягушонок оживился, стал веселее. Ваня снял с лапки бинт и посадил его на землю. Ливерпуль услышал кваканье и попрыгал в ту сторону, откуда неслись эти призывные звуки. Он даже сам попытался поквакать, но у него пока что получался едва слышный писк.

Ваня пошел за Ливерпулем, но лягушонок, немного попрыгав, устал. Тогда Ваня взял Ливерпуля и понес его туда, откуда слышалось лягушачье пение. Лягушку он не видел, а только слышал, что она где-то близко. Он выпустил Ливерпуля на кочку, а сам сел рядом на другую.

Лягушонок попрыгал дальше, и Ваня сказал ему:

— До свидания, Ливерпуль.

А Ливерпуль даже не обернулся, а только прыгал и прыгал.

Ване тоже грустно стало. Ему казалось, что они с Ливерпулем друзья. А друзья, когда расстаются навеки, должны хотя бы попрощаться.

«А с другой стороны, может быть, у лягушек все наоборот, может быть, они с друзьями не прощаются. Они уходят не оборачиваясь. И чем дороже для них друг, тем меньше они позволяют себе нежностей» — так думал Ваня, теряя из виду лягушонка.

Ваня посидел еще немного для приличия, а потом пошел в ту сторону, куда упрыгал Ливерпуль.

Не успел Ваня пройти и десяти шагов, как увидел своего друга. Он сидел на кочке — грустный и несчастный. Лягушачье кваканье смолкло, наступил вечер, а лягушонок был совершенно один. Может быть, лягушки не приняли его в свою семью. Наверное, они были ему чужими, а свою маму он найти не смог. А возможно, что он и этих чужих не смог отыскать. Вот он и сидел одинокий и, как показалось Ване, голодный. Потому что сам он поймать муху еще не мог. И покормить его — тоже некому. А вернуться к Ване Ливерпулю мешала лягушачья гордость. Ведь Ваня попрощался с ним. Значит, больше он Ване не нужен. Вот он и не решался вернуться.

Так подумал за Ливерпуля Ваня и погладил его по спине.

А Ливерпуль вздохнул глубоко-глубоко и посмотрел на Ваню с благодарностью, конечно, ему страшно здесь одному на болоте. Холодно становится. А вдруг еще волки появятся. Возможно, что волки лягушкам не страшны. Они лягушек не едят. Но это волкам известно, что они не едят лягушек, а Ливерпулю это совсем неизвестно, кого они едят, а кого — нет.

И, подумав так, Ваня взял лягушонка с кочки и пошел домой. И Ливерпуль больше не грустил, вернее, грустил, но реже. Он понял, что маму-лягушку ему найти трудно, а жить одному — страшно.

Ливерпуль поселился под деревом, прыгал там себе сколько вздумается и ел мух, пойманных Ваней. А Ваня старался изо всех сил. Он, правда, заметил, что некоторые мухи запросто убегают от Ливерпуля. Тогда Ваня стал учить лягушонка есть с руки. Ливерпуль сначала стеснялся и отворачивался, а потом, когда голод уменьшал его гордость, закрывал глаза от смущения и брал из Ваниных рук лакомое блюдо.

А затем он так привык, что спокойно ел мух из рук Вани. Ване это тоже нравилось. Как-никак, а получалось, что это начало дрессировки. Ваня даже иногда бабушке показывал, как Ливерпуль подпрыгивает, чтобы схватить муху.