Бикини - Януш Вишневский

— А вам не кажется, что это мое личное дело, господин полковник?

— Ну конечно. Это ваше дело. Конечно же. Да, ваше дело... — ответил офицер, плохо скрывая злость, и снова уставился в документы. — Так вот, сегодня после полуночи с нашей базы в Финдельне, недалеко от города Люксембург, отправляется самолет. Генерал Пэттон летит на нем в Вашингтон. Вам известно, кто такой генерал Пэттон, господин Брэдли?

— Моя фамилия Бредфорд! Да, известно. Государственный чиновник Соединенных Штатов, работа которого неплохо оплачивается из моих и ваших налогов. Генерал профессиональной американской армии.

Толстый офицер снял очки и, встав из-за стола, подошел к нему.

— Вы так думаете? Генерал Пэттон — патриот, — сказал он злобно.

— Может быть, вам трудно себе это представить, но я, Стэнли Бредфорд, тоже патриот. А теперь скажите, пожалуйста, к чему вы клоните. Вы ведь позвали меня сюда не для того, чтобы поговорить со мной о патриотизме и Пэттоне, не так ли?

— Честно говоря, да. Но и об этом тоже. Из Финдельна около полуночи летит самолет. Вы и сопровождающая вас особа, немка по имени Анна-Марта Бляйбтрой, в списке пассажиров. Поэтому мы вас и искали. Вам известно, где сейчас находится эта немка?

— Недалеко отсюда. В Кенигсдорфе.

— Есть ли у нее официальные и действительные документы для поездки?

— Не знаю, — ответил Стэнли, сунув руку в карман пальто. — Является ли этот документ официальным и действительным? — спросил он и положил на стол помятый паспорт Анны.

Офицер взял его, долго рассматривал в свете лампы и наконец заявил:

— Нет! Это не действительный документ. Он не был выдан в Кельне.

— Извините, не понял!

— Не был подтвержден в нашем офисе в Кельне. Это неустановленный документ из города Дрездена.

— Ну и что?

— Анна-Марта Бляйбтрой не может покинуть Германию, не зарегистрировавшись.

— А вы можете зарегистрировать ее сейчас?

— Это входит в обязанности нашей администрации. Но сегодня уже слишком поздно. Администрация будет на месте только завтра...

— А сколько стоило бы появление администрации здесь через минуту? — спросил Стэнли и, стараясь сохранять спокойствие, вытащил бумажник из заднего кармана брюк. — Сколько? — повторил он громче.

— Вы меня не поняли. Вам кажется, что всё и всех можно купить.

— Сколько она стоит? Эта самая регистрация. Сколько? — повторил вопрос Стэнли, игнорируя его замечание. — Без Анны-Марты Бляйбтрой я отсюда не уеду! Сколько? Скажите же, наконец, в какую сумму мне это обойдется. У меня в бумажнике около двух тысяч долларов. Остальное я пришлю вам из Нью-Йорка.

— Сколько?! — произнес офицер с каким-то шипением в голосе. — Вы не понимаете, господин Брэдли, извините, Бредфорд...

— Это вы не понимаете. Я без нее из Кельна не уеду!

— Вы готовы поручиться за нее под присягой?

— Каким образом?

— Что вы ее знаете, подтверждаете, что она говорит правду, и принимаете на себя ее обязательства.

— О, черт! Что вы имеете в виду? Конечно, я знаю ее. Какие обязательства?

— По отношению к правительству и налогоплательщикам Соединенных Штатов.

— Вы шутите?

— Нет. Вовсе не шучу. Анна-Марта Бляйбтру может умереть в Соединенных Штатах. Кто-то должен будет оплатить ее погребение.

— Ее фамилия Бляйбтрой, а не Бляйбтру, неужели это так трудно запомнить? Блядь! Напишите, что я за свой счет похороню Анну-Марту Бляйбтрой. И что правительство Соединенных Штатов и налогоплательщики не потратят на это ни единого цента. И что я буду ее кормить, поить, куплю ей туфли и фотоаппарат...

— Вы готовы подписаться под тем, что только что сказали? — прервал его тираду грузный офицер.

— Подпишусь! Конечно же, подпишусь!

Толстяк протянул ему лист бумаги. Стэнли пробежал глазами написанный на машинке текст. Поставил подпись. Швырнул ручку на стол, встал и направился к двери. У выхода он обернулся:

— Скажите, а как могло произойти, что вы дали мне на подпись готовый документ со всеми данными этой девушки, хотя минуту назад говорили, что у нее нет регистрации, или как там это у вас называется?

Грузный офицер, не поднимая взгляда, ответил:

— Если вы будете продолжать задавать глупые вопросы, то не успеете в Финдельн до полуночи. На входе в здание вас ожидает конвой, и он будет ждать вас еще несколько минут. Советую вам поторопиться, редактор Брэдли.

— Бредфорд, твою мать, Бредфорд! — крикнул Стэнли и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Он сбежал по лестнице к входной двери. Его догнал Бэнсон, на ходу передав выправленные бумаги с печатями.

Конвой у входа в здание состоял из двух джипов с небольшими американскими флагами. В одном из них за рулем сидел тот самый солдат, который возил Стэнли в Кенигсдорф. Они тут же тронулись в путь. Стэнли велел водителю подъехать к собору с восточной стороны. Он так и не выяснил адрес дома, где находилась его келья, но точно помнил, что с восточной стороны собора значительно ближе до крутой лестницы, ведущей в подземелье. Минут через пятнадцать он, тяжело переводя дыхание, вернулся к машине с чемоданом в руках и фотоаппаратом на груди. То, что он не смог взбежать по лестнице до самого верха без остановки, ему не понравилось, и он поклялся себе, что, вернувшись домой, бросит курить.

Вчера им не попалось ни одного КПП. Но на сей раз шофер ехал в Кенигсдорф другой дорогой. Правда, они миновали посты без особых проблем, приходилось только притормаживать. Флаги на машине и одном из джипов открывали все шлагбаумы.

— Почему мы едем на двух машинах? — спросил Стэнли водителя. — Хватило бы и одной.

— Такие у нас инструкции. Вы являетесь, скажем так, очень важной персоной, которая куда-то очень спешит. В таких случаях в конвое должно быть не меньше двух машин. Если по пути что-то случится с нашей, вы сможете пересесть в другую.

— Вот как... — пробормотал Стэнли, меняя свое мнение о грузном офицере.

— Мы едем за той красоткой, да? — поинтересовался после паузы шофер. Его это явно интересовало.

— Я хотел бы забрать ее с собой...

— Ясное дело. Всякий хотел бы, — рассмеялся водитель.

Они остановились у калитки. Как Стэнли ни просил, водители не выключили ни фар. А он не хотел никого пугать. Отодвинув металлическую корзину с картофельными очистками, он толкнул калитку и прошел по узкой тропинке к беседке. Вытащил бумагу с подготовленным текстом и постучал в дверь. Как и вчера, услышав скрип ключа в замке, начал громко читать по бумажке:

— Mein Name ist Stanley Bredford...

Он не успел закончить. На пороге показалась женщина с кошкой на руках. У нее были седые волосы, собранные в пучок, высокий лоб и накрашенные яркой помадой губы.

— Sie möchtem zur Anna, nicht wahr? — спросила женщина по-немецки, с беспокойством поглядывая на автомобили.

Она жестом пригласила его в дом и закрыла дверь. Он вошел на кухню. Анна стояла у деревянного стола у окна и выливала что-то из фаянсовой миски в плоский жестяной сосуд. На мгновение ему показалось, что это его мать. Анна обернулась к нему и улыбнулась.

— Пирог будет готов к завтрашнему дню, Стэнли. Ты пришел слишком рано... — сказала она тихо и продолжила спокойно выливать желтоватую густую массу в жестяной сосуд.

— Ты поедешь со мной? Сегодня. Сейчас.

Пожилая женщина подошла к Анне. Взяла у нее из рук миску и сунула кошку. Анна инстинктивно прижала к себе животное, но тут же опустила на пол. Сняла цветастый фартук. Не говоря ни слова, вышла из кухни. Стэнли сел на табурет и погладил кошку. Женщина стояла у деревянного стола, повернувшись к нему спиной. Вдруг она подошла к нему и сказала по-немецки:

— Werden Sie gut aufpasen auf Anna, nicht wahr? Sie hat schon so viel schlimmes in ihrem Leben durchgemacht. Werden Sie?

Он тотчас встал. Смотрел ей в глаза и пытался извлечь из своей памяти все немецкие слова, которые помнил. Но смог сказать только:

— Ich möchte Anna... ich möchte for Anna no Krieg und happy. Ich möchte Anna gut, very gut... Sie understand? Ich möchte Anna smile... Sie understand... Ich möchte Anna no egal... No egal. Sie understand... No egal! Nothing more Kaputt...

Он услышал звук открывшейся двери. Анна вошла на кухню. На ней было темно-синее длинное пальто, подпоясанное коричневым кожаным ремешком. У ее ног стоял обшарпанный фибровый чемодан. В правой руке она держала скрипичный футляр. Кошка подбежала к ней и стала тереться сначала о ее пальто, а потом о чемодан. Девушка подошла к женщине. Они обнялись. Потом женщина сняла с запястья часы и положила их на ладонь Анны. Они что-то шептали друг другу.

Стэнли взял чемодан, вынес его в прихожую и закурил. Кошка побежала за ним. Через минуту в прихожей появилась Анна. Он снова взялся за чемодан. Вдруг кошка подскочила к его руке. Он услышал громкое шипение, а потом почувствовал резкую боль. На руке остались глубокие царапины. Он вспомнил, что Мефистофель точно так же выражал неудовольствие. Выходит, немецкие и американские кошки ведут себя совершенно одинаково. Братец Эндрю, навестив Стэнли в один из уик-эндов в Нью-Йорке, вышел из его квартиры с точно такими же царапинами на запястье. Мефистофель по какой-то причине не выносил Эндрю — с первой же встречи...