Автовор - Сергей Романов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сурен повернулся и развел руками:
– Нигде не объявлялся.
– А ты уверен, что художник денег не брал?
– Теперь уверен, – кивнул Сурен.
– Почему теперь? – поднял брови Шамиль.
– Я бы на его месте, после того что ему пришлось пережить, сознался. А ты знаешь, что я – не из робкого десятка. Просто ему действительно нечего сказать.
– Да, вот еще что… – Шамиль посмотрел в сторону девушки, которая все это время, опустив голову, молча сидела на стуле и, казалось, ничего не слышала. – Контракт Сосо с Греком остается в силе. Только машины, которые заказал в Калининграде Грек, получим мы. Так что после отправки этой партии, готовься к получению новой.
– А чего к ней готовиться? – с удивлением посмотрел на своего шефа Сурен. – Боксы все будут пусты.
За окном раздался вой милицейской сирены. Сурен улыбнулся и посмотрел на часы:
– Все о'кей, Шамиль. Сопровождающий приехал. Мне пора. Где тебя искать вечером?
– В морге, – пошутил Шамиль. – Я пойду туда отдать последние почести нашему другу Греку, – и он кивнул на балерину, – если, конечно, она не сможет убедить его в своей любви…
5
Валька вывел «Паджеро» последним и пристроился в конец колонны. Это был тот самый «Паджеро», который он с помощью балерины увел из-под окон «нового русского».
Колонна, урча моторами, все еще стояла на территории сервиса.
Валька закурил, настроил приемник на «Русское радио» и откинулся на спинку сиденья. Не сегодня-завтра Сурен обещал выплатить причитающийся ему гонорар. Валька набрал в легкие дым, закрыл глаза и, словно банкир, стал разбрасывать всю сумму на предстоящие покупки. На этот раз он решил послать матери три тысячи рублей. Сумма, конечно, была небольшая, но на жизнь, по его разумению, вполне бы хватило. Во-первых, не прошло еще и месяца с того момента, как он уже отправлял ей деньги. А во-вторых, он решил в этот раз купить себе видеокамеру, хороший костюм и теплый кожаный плащ. Приближалась зима, а кроме осеннего полупальто, в котором он проходил три сезона и которое уже изрядно поизносилось и порвалось, у него ничего не было. Он хотел приобрести тот самый плащ на пристегивающейся меховой подкладке, который можно с одинаковым успехом носить и осенью, и зимой. Правда, в нем неудобно будет ездить в машине и выполнять производственные задания, но на этот случай как раз и может послужить старое полупальто.
Он сладко потянулся в кресле и посмотрел по сторонам: почему это Сурен запаздывает с отправкой? Назначали выезд на шесть вечера, прошло уже больше четверти часа, а колонна все еще не трогалась. Но это была уже не его забота.
Наконец территорию автосервиса огласила милицейская сирена: это была команда к началу старта. Валька подвинул сиденье ближе к баранке, настроил салонное зеркало под себя и сел поудобнее. Но в это время его внимание привлекла знакомая женская фигурка. Из здания мастерских в ярко-лиловом плаще выскочила Вероника и, остановившись, оглядела колонну машин. Валька переключился на первую и тронул джип с места. По тому, как Вероника внимательно оглядывала каждого водителя, Валька понял, что ищет она именно его. Джип поравнялся с девушкой, и она, угадав за рулем Гонивовка, бросилась к «Паджеро».
Валька двигался в сторону ворот на медленной скорости, и ей не стоило больших усилий, чтобы догнать джип. Она постучала ему в окно:
– Валя, Валек, я тебя искала.
Гонивовк не обращал на нее внимания и, казалось, был сосредоточен на управлении автомобилем.
– Валечка, – продолжала стучать в окно Вероника, – останови, мне тебе нужно что-то сказать. Очень важное…
«Паджеро» совсем медленно подъехал к проходной, и Валька, по-прежнему не обращая внимания на идущую рядом с машиной Веронику, широко улыбнулся и помахал дежурному охраннику. Джип выехал за территорию автосервиса, и вся колонна вдруг остановилась. Вероника, воспользовавшись ситуацией, зашла с другой стороны и открыла дверцу:
– Валя, нам нужно поговорить.
Он хотел крикнуть ей что-то оскорбительное, но в это время колонна вновь тронулась. Валька нажал на сцепление и дернул ручку переключения скоростей. Вероника, не дожидаясь приглашения, запрыгнула в кабину.
– Ну, что тебе еще надо от меня? – не поворачивая головы в ее сторону, спросил Гонивовк. – Все кончено, Вероника. Ты ведь все эти дни неплохо проводила время с Натюрмортом.
Она вдруг разрыдалась:
– Валечка, какая я дура! Все было как сон. Картины, подарки, шампанское и этот самый Натюрморт. Прости меня…
Колонна выехала на рижскую эстакаду, Валька посмотрел на часы и чертыхнулся: конечно, в это время при пересечении проспекта Мира они обязательно угодят в пробку, из которой даже в течение часа было бы проблематично выбраться. А значит, все это время он должен будет слушать исповедь Вероники.
Он не ошибся. За километр до проспекта колонна уперлась в хвост огромной автомобильной очереди. И Вероника начала исповедоваться:
– Он как смерч налетел. Вскружил голову, забросал подарками…
– Самое время, Вероника, выскочить из машины, – перебил он ее.
Она пропустила его слова мимо ушей:
– Но не подарки мне были нужны, Валечка! Как ты не понимаешь! Мне нужно было внимание. Я же женщина! А баба, да будет тебе, деревне, известно, любит внимание и комплименты.
– Можно подумать, что я тебе никогда не дарил подарков и не делал комплиментов, – начал он постепенно втягиваться в разговор.
– Да мы с тобой в последнее время и виделись-то один раз в неделю!
Вероника была права. Валька действительно разрывался на части. Вечером и ночью – работа, днем – институт, а все остальное свободное время он посвящал подготовке диплома. Несколько частей, из которых состоял диплом, выпросил журналист. И заинтересованный в публикации Валька помогал работнику редакции разбираться в своих каракулях. «Нет, – уже сам себя корил Гонивовк, – Вероника права, слишком мало времени я ей уделял». Но он тут же внутренне взрывался: а если бы они были мужем и женой? Так что же, во время его командировок она бы искала утешение на стороне?
– Могу ли я быть уверен, что после нашей свадьбы тебе не станет со мной скучно? – иронически спросил он.
– Это совсем другое, Валя. Я ведь еще до конца не поняла истинных твоих намерений ко мне. Сделаешь ты мне предложение – не сделаешь…
Сопровождающая колонну милицейская машина вовсю крутила мигалкой и оглашала окрестность протяжным воем сирены, требуя уступить дорогу. Но все усилия милиционера были тщетны: от бордюра до бордюра автомобили стояли, плотно прижавшись друг к другу, и никаких объездных путей уже не было. Вероника плакала в полный голос, и ему стало жалко ее.
– Успокойся, – сказал он и положил руку ей на колено, – может быть, все у нас наладится.
– Прости меня, Валечка, – всхлипывала Вероника, утирая глаза платком. – На меня в эти дни словно какое-то затмение напало. И сердце, и голову потеряла.
Он убрал руку с ее колена, дернул «Паджеро» и проехал несколько метров. Не моргая, он смотрел на бампер передней машины и думал о том, что в мире, наверное, не встретишь абсолютно честных и верных людей. Ведь он, Валька, как бы ни просила его душа тихой и мирной жизни в своей деревеньке, а тоже шел к этому идеалу не совсем честной дорогой. Конечно, он, виртуозный автомобильный угонщик, каких во всей столице можно было насчитать десяток человек, через полгодика навсегда распростится со своей московской специальностью и постарается замолить грехи молодости ударной работой в колхозном хозяйстве. И сколько бы он теперь ни придумывал себе оправданий, ссылаясь на несчастливое детство, многодетную семью с отцом-инвалидом, на голодную студенческую жизнь, а его молодость всегда будет связана с криминальным прошлым. Дай Бог, мысленно осенял он себя крестным знамением, если все закончится без суда и следствия. А если не повезет и он угодит в лапы сыщиков, которые прознают про все его «подвиги», то к студенческим веселым годам добавятся и тюремные годы, совсем невеселые. Так что корить Веронику в измене и ошибках с его стороны было бы грешно. У самого рыльце в пуху.
– Успокойся, – еще раз сказал он ей, – мы постараемся с тобой начать все заново…
Она нагнулась к нему и поцеловала в щеку, оставив на лице капельки слез. Ему захотелось обнять и прижать ее к себе, но передняя машина, мигнув габаритными огнями, двинулась вперед, и Валька подал вперед ручку передач.
– Я бы не решилась снова подойти к тебе, – говорила Вероника, нервно всхлипывая. – Думала, что никогда не сможешь простить. Но Климов, наверное, знает тебя гораздо больше.
– При чем здесь Климов? – недоуменно посмотрел Валька на Веронику.
– Как – при чем? Я ведь ему сначала все рассказала о своих заблуждениях. И он уже посоветовал попросить прощения у тебя.