К морю Хвалисскому (СИ) - Токарева Оксана "Белый лев"

Корабли разминулись всего на две-три сажени. Кто-то из молодых да горячих, кажется неугомонный Твердята, попытался закинуть крюк, но его удержали: викинги без остановки лупили из луков, благо, печенеги щедро снабдили их стрелами, и попытка запросто могла бы стоить парню жизни, к тому же, ни к чему не приведя. На такой скорости крючья были все равно бесполезны.

Лютобор крепко выругался, досадуя на неудачу, и стал разворачивать ладью, чтобы начать погоню.

– Оставь его, – велел боярин. – Нет смысла рисковать людьми. Сегодня и так все разрешилось гораздо благополучнее, чем можно было ожидать.

– Он может наделать еще кучу бед, – попытался возразить русс.

– Сомневаюсь, – усмехнулся Вышата Сытенич. – Кого испугает хромой волк с обрубленным хвостом? Пусть возвращается к своим хазарским хозяевам. Еще большой вопрос, как они его встретят.

Что мог ответить на это Лютобор. Разве не он первый даровал юту жизнь?

Горячий ветер уже издалека донес слова Эйнара:

– Мы еще встретимся, венд!

– В любое время, в любом месте и там, где нам никто не сможет помешать! – прокричал в ответ Лютобор.

Печенеги с правого берега тоже не полезли на рожон. Продолжая усиленно осыпать Эйнарову ладью стрелами, они проводили ее до конца гривы и повернули назад.

– Думаю, пора и нам убираться отсюда подобру-поздорову, – пробасил дядька Нежиловец. – Кто знает, что у этих колченогих на уме!

Однако в это время сверху донеслось:

– Эй вы! Правьте к берегу! С вами будет говорить хан Органа!

– Ну что за недоля, – простонал дядька Нежиловец. – Из огня, да в полымя!

– Я же говорил, что это измена, – злобно прошипел Белен. – И чего вы этому лесному татю доверяли?!

Лютобор вопросительно посмотрел на Вышату Сытенича. Тот спокойно кивнул.

Несколько всадников, выделявшихся среди своих сородичей не столько богатством одежды и оружия, сколько гордой осанкой и властностью манер, спешились и стали спускаться к отмели. Впереди шел крепко слепленный коренастый муж лет тридцати с небольшим, одетый в простой войлочный халат, из-под которого тускло поблескивала вороненая броня. Как любой человек, привыкший качаться на лошадиной спине или на пляшущей палубе, он шел слегка вразвалочку, по-видимому, не доверяя земной поверхности и ожидая, что она вот-вот куда-нибудь запропастится из-под ног. Его широкое круглое лицо было изрыто отметинами от выболевших язв: следов оспы или какой иной хвори, когда-то посетившей этот край. И только изображение духа ветра, предка рода Органа, красовавшееся на серебряной бляшке его пояса, говорило о том, что этот человек – хан.

Ладья пристала к берегу, и первым, кто ступил на борт, оказался сбежавший со склона живым потоком расплавленного золота, опередив хана и его свиту, пардус. Не уступая Малику ни статью, ни красотой, этот зверь был мельче и изящнее Лютоборова любимца. И хотя острые белые клыки и перекатывающиеся под пестрой шкуркой мышцы выдавали прирожденного охотника, одного взгляда на миловидную кошачью мордочку и изящные лапки доставало, чтобы понять – это самка.

Следуя вековому кошачьему ритуалу, Малик и его подруга обменялись церемонными приветствиями, передав на кончиках длинных белых усов последние новости, причем Малик, как настоящий мужчина, поспешил тут же рассказать о своих подвигах, описав их в самых ярких красках.

– Да не может быть! – восторженно промурлыкала степная красавица и чуть отпрянула в сторону, чтобы лучше разглядеть своего героя.

Малик утвердительно кивнул. Тогда его подруга подалась вперед и своим шершавым розовым языком облизала его довольную морду.

– А я думал, Хатун будет с Аяном на левом берегу, – с улыбкой заметил Лютобор, спрыгивая на берег и приветствуя хана и его людей.

– Она не любит воду, – коротко отозвался потомок Ветра. – К тому же, отсюда лучше видно.

Он шагнул навстречу руссу, и они заключили друг друга в крепкие объятья.

– Здравствуй, Барс, здравствуй, братишка, – приговаривал хан, похлопывая Лютобора по плечам.

– Храни тебя Тенгри хан, Камчибек! – отвечал Лютобор проникновенно. – Как же вовремя ты подоспел!

– Мы ждали тебя, брат! – пояснил степной вождь. – Узнав, что ты в Булгаре, мы каждый день посылали дозорных к реке. Так велела мать. К тому же, мои люди все равно собирались проучить этих морских разбойников.

Заметив недоумение на лице Лютобора, хан Камчибек усмехнулся:

– Разве ты забыл, что новости в степи разносятся быстро.

Новгородцы с изумлением смотрели на эту сцену. Теперь становилось понятно, где Лютобор выучил степные языки и обычаи, откуда он так досконально знал эти места. По родному дому, чай, и с закрытыми глазами пройдешь. Прояснилось также, кого искал пятнистый Малик и почему печенежские стрелы избегали палубы новгородской ладьи.

Белен, впрочем, не преминул скривить губы:

– Ну и родня! Рожа-то какая, словно мыши погрызли!

– А чем тебе такая родня, Белен, не угодила? – поинтересовался дядька Нежиловец. – Органа – ханский род. А после гибели от хазарских сабель двоюродного дяди, великого хана Улана, хан Камчибек встал во главе своего племени!

– Да как же так? – удивился Талец. – У хана Улана, что ли, своих сыновей не было?

– У печенегов иной обычай, – пояснил вместо старого воина Анастасий. – Басилевс Константин, описывая этот народ, специально отмечал, что у них власть переходит не к сыну, а к двоюродному брату или его сыновьям. Таким образом, племя возглавляет не одна семья, а целый род, прославленный знатностью и могуществом.

– Неплохо придумано! – пробормотал себе под нос Белен, видимо, примеряя степной обычай на себя.

– Ну и ну! – восхищенно воскликнул Путша. – А Лютобор у нас на весле с Драным Лягушонком сидит!

– А я с самого начала знал, что все хорошо закончится! – весело доложился Твердята – Поэтому ни чуточки не боялся!

– Ну да? – недоверчиво потянул своим бородавчатым носом дядька Нежиловец. – А вонь почему такая стоит?

– Так это ж рыба! – довольно осклабился гридень. – Ее разве отмоешь?

Тем временем другие ватажники сбросили сходни, и Лютобор со всеми положенными данному случаю церемониями представил хану боярина и его дочь.

– Друзья моего брата – мои друзья! – важно поклонился хан, исподволь, с большим интересом, но не нарушая приличий, разглядывая красу боярышню. – Будьте моими гостями!

– Благодарим за ласку, – поклоном на поклон ответил боярин. – Столь щедрое приглашение мы с радостью принимаем и надеемся впредь дружбой за дружбу отплатить.

Слова Вышаты Сытенича люди хана Органа встретили громкими приветственными криками и дружескими взмахами рук, все еще сжимающих грозные луки. Большинство новгородцев отвечали тем же. И только седоусые гридни старшей дружины, помнившие жестокие стычки на порубежье русской земли, продолжали с явным недоверием смотреть на обветренные до цвета ореховой скорлупы лица степняков.

– Неисповедимы пути Господни! – покачал головой дядька Нежиловец. – Не от них ли чаяли отбиваться?

– Мои воины отправятся домой напрямик через степь, – сказал хан. – А вас я хотел попросить помочь нашему младшему брату управиться с этим морским чудищем. Право слово, рыбак он всегда был никакой!

– За годы моего отсутствия Аян стал настоящим мужчиной! – прищурил переливчатый глаз Лютобор, с улыбкой глядя на левый берег, где младший Органа и его люди, словно хищные песцы, заставшие на отмели великана-кита, потрошили захваченный драккар.

– Я смотрю, брат, – продолжал он шутливо, – твои кони так отъелись на правом берегу, что уже одолевают в прыжке Итиль!

– Пока нет, – рассмеялся хан. – Просто когда-то один мальчишка-русс научил моего брата и его товарищей плавать. Теперь наука пригодилась.

– Обещаю, что обратный путь твоих воинов, будет гораздо приятнее, – заверил хана Вышата Сытенич. – Они это заслужили. Именно их отвага решила исход сегодняшнего сражения.