Завтра наступит вечность - Александр Громов

– Так радуются приходу в дом заранее приглашенных, но не очень нужных гостей. Надя, ты подумай: человек застрял на чужой планете, застрял вдали от Земли, от родных и друзей, от Корпорации, наконец! От работы, которую, насколько я понимаю, он любил. И что же? Запоздав на полтора года, являемся мы. Пусть мы не сумели его вытащить – но мы все же люди. Кусочек человечества. А как он встречает нас? Я бы на его месте вопил от радости.

– То ты, а он всегда был сдержанным.

– Ты его хорошо знала?

– Не так чтобы очень. Видела несколько раз на Земле и на «Грифе». По-моему, он очень уравновешенный человек.

– А по-моему, он нам не слишком-то рад. Тебе не кажется, что ему есть, что от нас скрывать?

– Что именно? – Надя прыснула в ладошку. – Связь с австралопитечихой?

– Почему бы нет? Он тут только что язвил насчет них. Может, нарочно? Но я думаю, дело не в этом. В конце концов, стыдные тайны – только его проблемы. Мне кажется, он скрывает что-то более существенное.

– Свят, ты параноик, – сказала Надя. – Что он может скрывать? И зачем?

– Не знаю. Просто подумал.

– Работа тебе нужна, вот что. Настоящая работа. Тогда и ненужных мыслей не будет. Считай, что с сегодняшнего дня я за то, чтобы попытаться вытащить тот танк. Все-таки дело. Проедем по колее, посмотрим, откуда он сюда попал…

– Думал уже, – сказал я. – В сухой сезон нам его не вытащить. Вот начнутся дожди, глина размокнет, тогда попробуем.

– Дожди пойдут – еще где-нибудь завязнем. Да и колея зарастет.

– Авось не заблудимся.

Моя попытка поделиться с Надей – а с кем еще? – своим смутным беспокойством не принесла успеха. Для нее многое здесь было не в порядке вещей, но только не поведение Пескова.

Как и для Стерляжего с Аскольдом.

Мысль переключилась, и я стал думать о «Крусайдере». Вытащить – вытащим, рабочую силу Песков уж как-нибудь обеспечит. Вернуться по колее назад? Во-первых, в сезон дождей не так уж трудно дойти пешком, от жажды не подохнем. Во-вторых, по словам Пескова, он уже побывал там и не нашел ничего особенно интересного: колея начиналась вдруг, ниоткуда, будто танк спустили на гигантском парашюте. И – ничего. Саванна как саванна. Никакого Лаза, никаких гипотетических Врат, сквозь которые танк мог бы въехать сюда… Но ведь он въехал!

Тут сработал не узкий Кошачий Лаз – кое-что посолиднее. Танкопровод и зверопровод. Ладно, пусть будут Врата. Через них набежало зверье, пролезли любопытные гоминиды, нанесло ветром семян земных и неземных растений, проехал танк…

Рехнуться можно.

Что такое эти Врата – тот же Кошачий Лаз, только очень большой? Может, Лаз растет с течением времени и приобретает новые способности? Может, в руки Корпорации попал сущий младенец? Или нехарактерный карлик-урод?

И сколько их всего находится на Надежде?

Возможно, ни одного. Но, где бы они ни находились, на Надежде или в иных мирах, они время от времени пробивают сюда каналы. По своей ли инициативе – вопрос не сугубый. Хуже другое: похоже, они оперируют не только с пространством, как наш Лаз, но и со временем. Как иначе понять наличие австралопитеков и сухопутных крокодилов?

Песков насчитал шесть бесспорных «точек пространственно-временной локализации». Во-первых, восточная Африка, около двух миллионов лет назад. Австралопитеки и большинство копытных явно прибыли оттуда. Во-вторых, та же Африка, но более современная: гиеновые собаки, грифы, львы и никаких саблезубых котов. В-третьих, плиоценовая Южная Америка – сухопутные крокодилы и однажды виденные Песковым издали гигантские броненосцы. К счастью, птички фороракосы сюда не проникли. В-четвертых, неизвестная планета, населенная червивыми смерчами. Уж очень они отличаются от прочей живности. В-пятых, снова Африка, только уже северная, пустынная, практически лишенная иной фауны, кроме воюющих армий, год локализации – приблизительно тысяча девятьсот сорок второй. В-шестых, мы сами, обратный адрес: Луна Крайняя, кратер Дженнер.

Аскольд заметил, что ему, россиянину, это даже обидно: ни одной точки не локализовалось в Евразии. Надя тут же вспомнила о воронах, обыкновенных серых воронах, но никто из нас, включая самого Аскольда, не мог сказать, водятся ли наши вороны в Африке и Южной Америке. Насчет кратера Дженнер могу сказать с полной определенностью: не водятся. Ни серые, ни черные, ни в полосочку.

Еще две точки были под вопросом: некая разлагающаяся туша, обнаруженная Песковым во время странствий по саванне, не похожая ни на что земное (достаточно сказать, что у почившей в бозе твари не удалось найти ничего похожего на голову, и никто, даже австралопитеки, не жрал тушу) и редко встречающаяся, зато жутко проворная водяная зверушка, использующая хитиновые плавники как подводные крылья. Да еще кое-какая растительность явно неземного происхождения. То ли две точки локализации, то ли три, то ли одна. Среднее арифметическое – две.

Сколько на самом деле – никому не известно. Во-первых, мы обследовали лишь крохотный кусочек планеты, а во-вторых, сколько их вымерло в первом поколении, инопланетных видов, столкнувшись здесь с более конкурентоспособными?

Возможно, связь Надежды с иными мирами ограничивалась одной только Землей разных эпох, если предположить, что все неземное здесь – местное. Собственная жизнь Надежды, не очень успешно конкурирующая с земными гостями, но кое-где прочно держащая оборону. Тот же белый вихрь, прозябающий в тростниках, но возмутительно живой.

Легко было видеть, что Надежда предпочитает иметь дело с нашими родными пенатами. Или, по крайней мере, земная жизнь оказалась более живучей.

Хоть это грело душу.

Легко было видеть также, что я зря ломаю голову. Как всегда, чересчур мало данных. Из них можно налепить массу гипотез, но цена им – кусок кала, что местные гоминиды швыряют в хищников. Даже меньше, поскольку кал – все-таки удобрение и не окажется лишним в биоценозе.

А вот танк – это конкретно. Это шанс. Нет, мы не станем искать гипотетические Врата, выводящие в плиоцен или еще куда, не наше это дело. Мы свою программу выполнили и перевыполнили, а что загадок стало только больше, так это почти всегда бывает. Нам пора домой, и котловина в кольце сопок – самый реальный туда путь. Ждать, когда Валера откроет Лаз. Сколько надо, столько и ждать. Без танка нас там когда-нибудь сожрут, согласен. А в танке? Хотя бы спать ночью в танке мы сможем?

Еще как сможем. И пусть крокодилы сколько угодно ломают зубы о броню. Пересидим. Дождемся. Это станет вообще единственным выходом, когда в наших рациях сдохнут батареи. Представляю, как Валера отвалит челюсть, увидев на чужой планете вполне земной танк…

Ну, это его проблемы, а вообще-то мысль разумная. Наверное, Стерляжий не станет возражать, а танк мы как-нибудь вытащим…

Сквозь прорехи в крытой пальмовыми листьями крыше вовсю просвечивало солнце. Становилось жарковато. Стерляжий сбился с дыхания, оглушительно хрюкнул, перевернулся на другой бок и опять мерно захрапел. У меня сна не было ни в одном глазу.

Лежу. Выходить наружу – лень, да в шалаше пока и прохладнее. А главное, чувствую в себе растущее раздражение, да такое, что лучше дрыхнущих не будить – обидятся да на мне же потом и отыграются. Расслабились. Слепцы.

Ну не нравится мне Песков! Еще не знаю чем, но голову даю: не все с ним ладно. На вид человек как человек, только слегка одичавший, бомжеватый, мы сами скоро не лучше будем. Обезьяночеловечий предводитель и погоняла, божок и гегемон, первый в деревне, как мечтал Юлий Цезарь. Ну и что? Один мечтал, а другой сделал, только и всего. На его месте я бы тоже австралопитеков муштровал – одному скучно.

Нормальный вроде мужик. Похлипче Стерляжего, но тоже кряжист. Морда кирпичом, бородища веником – очень даже русское, отечественное лицо. Не зол. Не вздорен. Не жмот. Не психованный, хотя, казалось бы, за полтора года у него запросто могла бы поехать крыша – а вот не поехала. И все-таки есть в нем что-то неправильное…

Дистанция.

Он с самого начала держал дистанцию между собой и нами – едва заметную, но все-таки это была дистанция. С трещину размером, с клопиную щель. Убежден: он старался ее скрыть. Я, мол, и вы – одна компания на необитаемом острове. В какой-то мере это у него получалось, даже Надя оказалась обманутой.

Зачем это ему? И впрямь свойство характера?

Не верю.

В компании если не друзей, то уж во всяком случае людей, от которых не ждешь подвоха, можно позволить себе расслабиться. Хотя бы иногда. В самой жуткой обстановке выпадают такие минуты. А он…

Я бы так сказал фигурально: боится поворачиваться к нам спиной. Лицо спокойное, а глаза в работе. Ну и мозги, понятно, тоже. Что-то он там про себя просчитывает, чего-то нам не договаривает…

Чего?

Раз или два мне казалось – все-таки я не был уверен, – что ночью Пескова нет с нами в шалаше. Почему? Плохо держит мочевой пузырь? Или он уходит тайком с совсем другой целью?