Плохая хорошая девочка - Ирина Арбенина

— Именно.

— Да я — что ж… Я ведь не наезжаю. Это я так… просто интересуюсь!

— Скажите, пожалуйста!

— Ага. Ну наняли тебя — так наняли. Детектив — так детектив. Вот и ищи, раз ты детектив. Ищи своего шоумена Звездинского. Где он тут притаился и перед кем выступает?

Юра многозначительно обвел взглядом непроницаемую зелень, тянущуюся вдоль берега реки.

— Насколько я понимаю, Ростовский, вы ведь прибыли сюда для того же самого? Или для чего-то другого? — заметил Королевич.

— Да нет, конечно. Зачем же «для другого»? — Юра немного смешался от вопроса догадливого сыщика.

— Ну вот и хорошо! А то уж мне было показалось…

— Что именно?

— Да так, ничего особенного…

— А все-таки?

— Ну, мне показалось, будто бы вы не проявляете особого интереса к поискам Звездинского.

— С чего это ты взял?!

— Ну будто бы вы что-то знаете, чего, например, не знаю я. Вот и не проявляете должного энтузиазма. Может быть, вам кажется, что мы Оскара не найдем? И вообще — напрасно ищем?

— Да ты чего?! С дуба свалился?! Ничего подобного! — довольно фальшиво возмутился Юра.

— Нет?

— Нет, конечно!

— Ну тогда, значит, будем работать вместе. Можно сказать, рука об руку! Мне показалось, что вы недовольны моим присутствием.

— Да ну что вы! Не извольте беспокоиться! — стал ерничать Юра.

— Ну, в общем, я просто хотел вам сказать: если вы рассчитывали на что-то иное, то это глупо.

— Глупо?

— Да, конечно. Это видите ли закон бизнеса: если Приходько вкладывает в какого-то человека деньги, то непременно приставляет к нему другого человека, который будет следить за тем, как эти деньги расходуются.

— Тогда понятно…

Молодой человек поднялся с камня, на котором сидел, и, не торопясь, направился в сторону лагеря.

— Ну конечно, будем работать вместе. О чем речь? Именно рука об руку. Как же иначе? — Юра зло смотрел сыщику вслед.

Ох, как они ему мешали! Увязавшийся за ним «фанат научных открытий», прибитый горем и чувством вины родственник, траченный молью профессор Горчицкий и этот денди в начищенных ботинках, так прозорливо приставленный к нему хитрым Приходько.

Ай да «доверчивый» Семен Семенович! Обвел-таки Юру вокруг пальца. Теперь-то Ростовскому стало понятно, почему в шоу-кругах Семена Семеновича считают таким хорошим и осторожным бизнесменом.

Странно все-таки… Почему Королевич так и не стал купаться? Ледяная вода, говоришь?

Нет, нет… Странно все-таки… Ледяная вода! Чушь какая-то! А может, у сыщика дефект тела какой-нибудь? Повышенная аномальная волосатость? Татуировка неприличная? Вот он и застеснялся?

В их палаточном лагере, когда Ростовский вернулся, никого не было.

И, пользуясь отсутствием назойливых спутников, милиционер развернул поскорее — надо было проверить, все ли в порядке! — свое снаряжение.

Самое главное — пистолет с усыпляющими ампулами — было на месте.

Ростовский снова убрал его в рюкзак, потом достал бинокль и навел его на склоны гор.

— Что рассматриваете? — бодро поинтересовался у него неожиданно появившийся возле палаток профессор Горчицкий.

— Да вот смотрю: вроде какие-то пятна на уступах были — и вдруг исчезли! — нехотя заметил Юра.

— Ну, ну… Знаете, однажды в Африке в отрогах горной цепи Матьюс проезжаем мы на джипе под отвесной скалой — а она вся испещрена черными пятнами. Проводник как крикнет — и вдруг пятна превратились в бабуинов и поскакали! Они, оказывается, на уступах спать устроились, чтобы леопард их не достал.

— Ну да?

— Представьте!

— А как вы думаете, могут тут быть… Ну как бы это сказать… Не то чтобы бабуины…

— Обезьяны? Да что вы! Это же не Африка.

— Ну а если не обезьяны?

— А кто же?

— Ну что-то «между»…

— Между обезьяной и человеком?

— Да!

— А-а… Опять вы про это.

— А, правда, что вы все-таки думаете, профессор? Сами слышали — кто-то воет!

— Кто-то воет, кто-то воет… — пробормотал профессор. Он взял у Юры бинокль и принялся тоже рассматривать скалистые уступы гор.

— Н-да… Местечко любопытное, — заметил он задумчиво. — Там ведь действительно пещеры.

— А в пещерах, вы хотите сказать…

— Теоретически, конечно, все может быть.

— То есть?

— Знаете, Юрочка, есть много легенд о неких обособленных «островах жизни». И, признаться, они всегда меня лично волновали.

— Даже так?

— Да-да. Представьте! Разочарование в достижениях человеческой цивилизации диктовало этот интерес.

— При чем тут разочарование?

— Ну вот думал-мечтал старый романтик: есть где-нибудь на Земле дикий рай без этих мерзостей нашей цивилизации.

— А что за легенды-то? — перебил старика Юра, стараясь направить его ближе к интересующей его теме.

— Одну из них, например, я слышал в Африке. Она об африканском острове Эль-Моло. Представьте огромное озеро в Кении: постоянный ветер, сильные волны… Рыбакам из прибрежных деревушек на своих примитивных лодчонках и плотиках и не добраться до этого странного островка. В общем, легенда эта такова… Однажды молодая беременная женщина пасла коз далеко от своего селения. Она захотела пить и подошла к источнику. Без особых мыслей пастушка подняла камень.

— Ну конечно, откуда у пастушки мысли, тем более особые?

— Да-с… Подняла, стало быть, девушка камень и бросила его в устье ручья.

— И?

— И вдруг устье разверзлось, и из него стремительно хлынула вода, заливая все вокруг. Молодая женщина бежала со своими козами в горы, которые оказались окружены водой, и одна из них, самая высокая, превратилась в остров. На нем пастушка родила близнецов, потомки которых заселили остров.

— Интересно. — Юра задумался, слушая профессора.

— Правда, потом, — вздохнул профессор, — по причинам, о которых легенда умалчивает, на острове остался отчего-то только ужасный демон.

— Да что вы?

— Ужасный демон, который в облике козла обитает якобы в кратере вулкана.

— Почему козла?

— Какой вы дотошный! Это же народное сказание. Логика тут ни при чем. Так получилось, что козла.

— А здесь тоже есть вулкан, — многозначительно заметил Ростовский.

— Так вот, каждого, кто отваживается появиться на острове Эль-Моло, демон заманивает и пожирает.

— Козел этот?

— Именно.

— Вот гад…

— Вы, Юра, рассуждаете как милиционер.

— Почему?

— Потому, что демону тоже надо жить и питаться… Чем-то!

— Значит, поэтому там, на этом острове, никто и не появляется? Из-за страха?