Обвиняется терроризм - Владимир Устинов

Сначала выезд был назначен на вечер 9 января, но затем по каким-то причинам по вине федеральной стороны перенесен на утро 10 января 1996 года.

Вопрос: Покажите, в каких условиях содержались заложники, захваченные боевиками в ходе проведения операции по захвату Кизляра?

Ответ: Насколько мне известно, они содержались в нормальных условиях. Во всяком случае, так мне докладывал Нунаев, в функции которого, как военного коменданта, входило решение всех вопросов, связанных с содержанием и питанием заложников.

Вопрос: Покажите, при каких обстоятельствах боевиками были убиты три сотрудника милиции, охранявших здание больницы 9 января 1996 года?

Ответ: По этому вопросу ничего показать не могу, так как мне никто не докладывал, что при захвате больницы были убиты милиционеры.

Протокол допроса мной прочитан лично. С моих слов записано правильно. Дополнений и поправок не имею.

Допросил и протокол составил:

Следователь по особо важным делам

Следственного управления ФСБ России подполковник юстиции Л. В. Баранов

И еще такой момент. Радуев всегда говорил, что при выезде из Кизляра брать заложников, кроме руководителей Дагестана, не планировалось. О том, что заложников все-таки взяли, он узнал уже в автобусе. Решение было принято без него. Он якобы вновь ни при чем. Между тем это утверждение опровергается видеозаписью, на которой Радуев запечатлен еще в больнице. Из звукозаписи следует, что он говорит: «Кроме десяти представителей дагестанского правительства, решено взять с собой и часть заложников…» И взяли. Многих. Всех, кто попадал под руку. Вернее, под дуло автомата. 160 человек.

Обстоятельства нападения на Кизляр и удержания бандой заложников полностью подтверждаются показаниями участников захвата. Они, в отличие от своего главаря, все знали и все заявили, что выполняли приказ Радуева захватить заложников и водворить их в больницу. Исмаилов и Такалашев, например, показали, что участвовали в захвате милиционеров Новосибирского УВД на блокпосту у села Первомайское.

На мой взгляд, у суда было более чем достаточно доказательств насильственного удержания заложников в Первомайском. В подтверждение этому вот что заявил житель Кизляра потерпевший Магомедов: «9 января захвачен боевиками и до утра следующего дня находился в больнице.

…В 6 часов утра 10 января вместе с пятью другими заложниками поехал в Первомайское, и там видел, как на блокпосту разоружили милиционеров.

В этом селе заложников разместили группами по разным домам. Захваченных на блокпосту милиционеров боевики держали отдельно. С 11 по 15 января ночью их выводили рыть окопы».

Такие же показания дали Цымпаев, Алисултанов, Иванов и другие.

Радуев не признал своей вины в совершении злодеяний в отношении сотрудников милиции Новосибирского УВД и в хищении у них оружия. Между тем на следствии он показал, что когда колонна въехала в Первомайское, замыкающее ее подразделение Атгириева вошло на блокпост и разоружило новосибирцев. Разоружение прошло без «эксцессов». Первоначально все изъятое оружие милиционеров было складировано в одном из находившихся на блокпосту вагончиков… Но что означает изъятие оружия у представителей власти? Ответ один — уголовное преступление. Вернемся вновь к протоколам допросов на предварительном следствии, к показаниям С. Б. Радуева.

Город Москва 22 мая 2000 года

Допрос начат в 12 часов 50 минут.

Допрос окончен в 14 часов 10 минут.

Вопрос: Покажите, каким образом был выработан маршрут движения боевиков с заложниками из Кизляра в Новогрозненское?

Ответ: В ходе переговоров с представителями властей Дагестана вопрос о маршруте выдвижения нашего отряда из Кизляра возник одним из первых. По моему указанию с нашей стороны переговоры по этому вопросу вели Нунаев Лом-Али и Долгуев Хасан, которые, как я уже ранее показывал, хорошо знали граничащие с Чечней западные районы Дагестана. Согласно их докладам, мне известно, что дагестанская сторона предлагала маршрут движения через станицы Бороздиновская, Каргалинская и т. д., то есть тот путь, по которому мы прибыли в Кизляр. Свою позицию они мотивировали тем, что уже через несколько километров мы будем находиться в Ичкерии. Нас этот вариант не устраивал, так как в Шелковском районе, по территории которого нам предлагали передвигаться, мы не имели сильной социальной опоры среди населения. А это обстоятельство облегчило бы федеральным силам проведение против нас специальной операции по освобождению заложников.

Нунаев и Долгуев, в свою очередь, предлагали маршрут движения в Новогрозненское через город Хасавюрт или через населенные пункты Новолакское и Зандак, так как там проживало много наших сторонников, что значительно облегчило бы передвижение отряда. Представители дагестанской стороны выступили категорически против этого, боясь, что в пути к нам присоединятся вооруженные чеченцы-аккинцы, и могут произойти «эксцессы» с российскими войсками.

В конце концов, был выработан компромиссный вариант — через село Первомайское на Новогрозненское. Когда Нунаев и Долгуев доложили мне об этом маршруте, я согласился, так как они заверили, что он для нас вполне приемлем.

…Как я уже показывал, выезд нашего отряда, согласно договоренности с дагестанской стороной, должен был состояться вечером 9 января 1996 года. Однако по вине федеральной стороны был перенесен на утро 10 января.

Примерно в 5 часов 30 минут 10 января к зданию больницы прибыла колонна автотранспорта. Если мне не изменяет память, в нее входили примерно 10 автобусов и грузовой автомобиль марки «КАМАЗ», в который мы планировали загрузить имевшееся в нашем распоряжении оружие и боеприпасы. Сопровождали колонну 10 представителей властей Дагестана во главе с первым заместителем министра внутренних дел этой республики Беевым, имя и отчество которого не помню. Среди них были министр по делам национальностей правительства Дагестана Гусаев Магомедсалис, министр финансов Дагестана Гамидов Гамид, заместитель Председателя Народного собрания Дагестана Алиев Абакар, депутат Народного собрания РД Чергисбиев — чеченец по национальности, а также ряд других членов правительства, депутатов и представителей администрации Хасавюртовского района, фамилии которых в настоящее время вспомнить затрудняюсь. Они предоставили мне письменный документ, подписанный Председателем Госсовета РД Магомедовым. Он гарантировал нам беспрепятственный проезд не только по территории Дагестана, но и до поселка Новогрозненский включительно.

После этого началась погрузка боевиков вместе с убитыми и ранеными, а также вооружения на предоставленный автотранспорт. Руководили погрузкой по моему указанию Нунаев и Долгуев. Примерно через час-полтора они мне доложили о готовности к выезду. Я вместе с Исрапиловым последним покинул здание больницы и сел в один из автобусов. В нем уже находились бойцы нашего отряда, представители властей Дагестана, а также заложники из больницы, точное число которых я в настоящее время вспомнить затрудняюсь.

Я по-чеченски спросил у Долгуева, почему взяли заложников, ведь это противоречило достигнутой с дагестанцами договоренности. По его словам, это было необходимо для большей нашей безопасности в пути следования, так как он поместил их в каждый автобус, рассадив на сиденья у окна, а также якобы этот вопрос согласован с представителями Дагестана. Я посчитал его доводы разумными и согласился с принятым решением. Скорее всего, последнее заявление Долгуева не соответствовало действительности, так как после того, как колонна двинулась, представители властей Дагестана, кто конкретно сейчас не помню, предъявили мне претензии в связи с невыполнением этого пункта соглашения.

Вопрос: Вы лично, узнав о взятии заложников из больницы, уточняли этот вопрос у представителей дагестанской стороны?

Ответ: Нет, с этим вопросом я к дагестанцам не обращался. Но, хочу особо отметить, никто из представителей властей Дагестана не предъявил мне по этому поводу ультиматума во время погрузки. Как мне показалось, они хотели поскорее увезти нас с территории города, поэтому в тот момент не стали заострять на этом внимания. Уже в пути следования кто-то из них задал вопрос, почему я не выполнил условия соглашения и взял заложников из больницы. Я ответил, что сделал это для большей безопасности не только нас, боевиков, но и их самих, напомнив, как в 1993 году был расстрелян Белый дом, в котором находились депутаты Верховного Совета России. При этом пообещал отпустить всех заложников, как только мы приедем в Чечню. Мой ответ их удовлетворил.