Обвиняется терроризм - Владимир Устинов

Допрос начат в 10 часов 20 минут.

Допрос окончен в 12 часов 50 минут.

Вопрос: Желаете ли вы в ходе сегодняшнего допроса давать показания без участия защитника?

Ответ: Да, я желаю в ходе сегодняшнего допроса давать показания без защитника.

Вопрос: Покажите, из каких источников осуществлялось финансирование «вооруженных сил Ичкерии» в период с 1992 по 2000 годы?

Ответ: В мае 1992 года Президент Чеченской Республики Джохар Дудаев поставил перед федеральным Центром вопрос о выводе российских войск с территории Чечни и разделении военного имущества. С этой целью нашу республику неоднократно посещали министр обороны Шапошников, его заместитель Грачев, а также командующий Северо-Кавказским военным округом, фамилию которого в настоящее время вспомнить затрудняюсь, а также ряд других военачальников. В ходе переговоров с ними было принято решение и заключен договор о разделе находящегося в Чечне вооружения и боеприпасов в пропорции примерно 60 на 40 процентов. То есть 60 процентов всего вооружения переходило к нам, а 40 процентов российские войска должны были вывезти с территории республики.

Таким образом, по моим расчетам, в Ичкерии оставалось примерно 60–70 тысяч стволов автоматов Калашникова, 40–50 установок залпового огня «Град», примерно 50 танков из состава Шалинского танкового полка, до 100 гаубиц «Д-30», не менее 10 ракетных установок (модификацию не помню) из ракетной части, дислоцировавшейся в городе Урус-Мартан; около 300 самолетов и огромное количество боеприпасов. Кроме того, в наше распоряжение поступило оружие, которое хранилось в здании КГБ и Республиканского военкомата.

На базе указанного выше вооружения были образованы вооруженные силы Чеченской Республики Ичкерия. До 1994 года финансирование нашей армии происходило за счет бюджетных средств республики, и оно было небольшим, так как не требовало приобретения нового вооружения и боевой техники.

В ходе боевых действий с федеральными войсками в период с 1994 по 1996 годы финансирование вооруженных сил Ичкерии происходило из следующих источников:

1. Государственные деньги Чечни из национального банка республики.

2. Денежные средства чеченских бизнесменов, которые находились на территории Чечни.

3. Денежная помощь многочисленных иностранных финансовых фондов.

4. Деньги чеченских бизнесменов из зарубежных стран. Что касается помощи со стороны чеченских диаспор городов Российской Федерации, то она в тот период времени была незначительной и, в основном, заключалась в поставках в Чечню продовольствия, медикаментов и обмундирования российских войск.

Вся финансовая помощь Чеченской Республике извне осуществлялась путем привоза на территорию республики различными курьерами наличных денег в долларах США. Я могу это уверенно утверждать, так как сам, являясь приближенным Джохара Дудаева, неоднократно, примерно 10–15 раз, принимал иностранных курьеров с деньгами. Бывали случаи, что за один раз привозилось до 1,5 млн долларов. А таких посредников, как я, у Джохара было примерно 10 человек.

На полученные деньги мы покупали оружие и вооружение у российских военнослужащих, которые в то время находились на территории Чечни. Я лично таким способом купил два комплекта установки залпового огня «Град» по 20 тыс. долларов и большое количество стрелкового оружия и боеприпасов. Механизм был примерно таким.

Мы через мирных жителей в устной форме договаривались с тем или иным командиром российских подразделений и платили деньги. Те, в свою очередь, в определенное время направляли машины с необходимым вооружением в условленный район, где моими бойцами инсценировалось нападение, в результате которого вооружение переходило под наш контроль.

После войны, то есть с 1996 года финансирование нашей армии осуществлялось из тех же источников, о которых я показал выше. Мне также известно, что в 1997 году Березовский Борис Абрамович передал Шамилю Басаеву, который в то время являлся вице-премьером правительства Масхадова по промышленному блоку, 2 миллиона долларов США наличными для восстановления Чири-Юртовского цементного завода и других объектов народного хозяйства. Я знаю это со слов самого Басаева и Масхадова. По словам Басаева, передача денег произошла на территории Республики Ингушетия. Кто при этом присутствовал, мне не известно.

Более подробные показания я дам в ходе следующих допросов.

Протокол допроса мной прочитан лично. С моих слов записано правильно. Дополнений и поправок не имею.

Допросил и протокол составил:

Следователь по особо важным делам

Следственного управления ФСБ России подполковник юстиции Л. В. Баранов

Умысел захватить заложников, совершать убийства и покушения на убийства безусловно у Радуева был, и это неопровержимо доказано исследованными в ходе суда материалами дела. Но проанализируем еще раз откровения самого Радуева.

Вот как в ходе предварительного следствия он описывал поставленные перед подчиненными задачи:

«Подразделению» Айдамира Абалаева, используя стрелковое оружие и гранатометы, напасть на вертолетную базу, физически ликвидировать охрану, захватить находящиеся на ней вертолеты с боеприпасами, часть из них уничтожить.

«Наурскому батальону» под командованием Мусы Чараева — захватить территорию войсковой части. Для этого уничтожить ее охрану, подавить сопротивление и постараться захватить в плен как можно больше военнослужащих.

«Сводному отряду Северо-Восточного направления» под командованием брата — Сулеймана Радуева — захватить авиационный завод. С помощью взрывчатки уничтожить оборудование. Затем, собирая из близлежащих домов заложников, направиться вместе с ними к больнице. По прибытии выдвинуться к железнодорожному вокзалу и взять его под контроль».

Этот боевой приказ находился в полном противоречии с заявлениями Радуева-«миротворца», сделанными на суде.

Согласитесь, этот приказ разительным образом отличается также от утверждений подсудимого, что происходящее в Кизляре якобы творилось без его ведома и участия.

Радуев заявил, что, ставя конкретные задачи полевым командирам, он понимал: в результате неизбежно пострадают военнослужащие, сотрудники милиции, мирные жители Кизляра, будет уничтожено или повреждено государственное, общественное, а также личное имущество граждан. Отвечая на вопрос следователя, террорист сказал: «…Ведь мы не на прогулку собирались в Кизляр, а направлялись туда с целью захвата города…» И потом: «…Сама постановка задачи предполагала физическое уничтожение и пленение…»

И уничтожали… Безжалостно уничтожали людей, громили имущество.

Вот как увидел те события Алиев — житель Кизляра: «…Примерно в 5 часов утра во дворе началась стрельба. Пуля попала в племянника Мурата. Через 15 минут он скончался…»

Баранова: «…9 января около 6 часов утра к нам домой стали стучать… Мать не открыла. Тогда боевики начали стрелять через дверь. Одна из пуль убила мать… Мать была инвалид. Передвигалась на инвалидной коляске…»

Из показаний потерпевшей Мороз: «…Поначалу подумали, что воры. Но началась стрельба. Стали кричать: «Сдавайтесь или взорвем». Муж приказал мне спрятаться в комнате и закрыться. Боевик убил мужа…

Взломали дверь и приказали выйти… Толкали автоматами в спину. Повели людей. Заставили бежать… Предупредили, если кто отстанет — будет расстрелян…»

Жительница Калиновки Рамалданова с сестрой и ее мужем утром на машине поехали в Кизляр. Примерно в половине шестого на перекрестке улиц 40 лет Дагестана и Победы в них стали стрелять боевики. «В результате муж сестры был убит, сестра получила ранение в руку и живот».

Рамалданову и раненую сестру боевики взяли в заложники и держали до 10 января.

Байрон когда-то сказал: «Чтобы высушить одну слезу, требуется больше доблести, чем пролить целое море крови». Людской крови на подсудимых — огромное количество.

Радуев категорически открещивался от своей причастности к посягательствам на жизнь сотрудников милиции. Он утверждал, что планом операции якобы предполагалось договориться с милицией о неприменении оружия. Однако нет ни одного свидетельства того, что боевиками предпринималась хотя бы малейшая попытка вступить в переговоры с сотрудниками милиции, что не было угроз применения оружия. Напротив, в ходе судебного заседания установлено, что сотрудники милиции подвергались нападению в первую очередь. По ним открывался огонь на поражение, без каких-либо попыток вступить в переговоры. Попав в заложники, сотрудники милиции чаще всего подвергались избиениям и издевательствам.