Худшее из зол - Мартин Уэйтс

Вспомнил, как не по себе ему было сначала: невесть откуда появившийся Амар, который отделал его клиента, а потом еще объявил, что его прислал Джо Донован…

Потом, когда они сидели в закусочной, он все это рассказывал Амару. Тот посмеялся.

— Ты ведь не коп, нет? — вдруг посерьезнел Джамал.

— А разве похож?

— Не-а! И ты меня им не сдашь?

— С какой стати я стану это делать?

— Ну, это… — помрачнел Джамал, — из-за того, что было у Отца Джека.

— Все теперь в прошлом, — беспечно произнес Амар. — Сидит сейчас наш папуля под арестом. И обвинений ему предъявят целый воз. Даже в убийстве.

— В убийстве? Кого он убил?

— Мальчишку, который у него жил. Сая.

Выражение лица Джамала снова изменилось. Он чуть не рассказал Амару то, о чем потом, наверное, пожалел бы.

Он спросил, как убили Сая. Амар сказал, что Джек забил его до смерти металлическим прутом. Джамал побледнел.

— Эй, парень, что с тобой? — спросил Амар.

— Нет… ничего… Они точно знают, что это сделал Джек?

Амар посмотрел ему в глаза:

— Я же там был. Собственными глазами видел, как он держал в руках эту железную хреновину.

Джамал тщетно пытался рассмотреть в абсолютно искреннем взгляде Амара хотя бы намек на ложь.

— Точно знаешь?

— Да. Сая убил Отец Джек.

И тут Джамал заметил, как что-то дрогнуло в лице его спасителя. Всего на мгновение — и исчезло.

Джамал сделал вид, что не заметил это почти неуловимое изменение. Амар притворился, что не заметил реакции мальчишки.

— Ты голубой? — поинтересовался Джамал с полным ртом. Он с удовольствием пережевывал кусок мяса с хлебом.

— Да. Тебя это смущает?

— Нет, старик. Все нормально. Голубые мужики любят таких же голубых мужиков.

Амар расхохотался.

Потом они отправились домой к Амару. Квартира у него оказалась просто офигенная. На высоком этаже, с видом на набережную. Амар начал рассказывать, как она ему досталась — кому-то он оказал услуги, работая бесплатно, кому-то пришлось сунуть взятку, где-то надавить… но Джамал не слушал. Раскрыв рот от изумления, он таращился из огромного окна на открывшийся вид. Потом сидел на диване, восхищенно рассматривая внутреннее убранство квартиры. Потом заснул.

Проснулся уже в кровати. Наверное, туда его перенес Амар. Джамал посмотрел на часы: он проспал почти двенадцать часов.

Джамал спросил, может ли он выходить из квартиры, на что Амар сказал: в любое время, он же не пленник, и пообещал выдать запасной ключ. Джамал огляделся и решил, что, пожалуй, останется дома.

Амар поначалу не знал, как себя с ним вести, — наверное, он не привык общаться с детьми. Но потом Джамал увидел игровую приставку с последним вариантом «Угон машины» и предложил сыграть на пару, они шикарно провели время и по-настоящему подружились.

Тошнота, боль во всем теле были тут же забыты.

Джамал вышел из душа и вернулся в гостиную, когда услышал, как сначала открывается, а потом с силой хлопает входная дверь.

От страха он застыл на месте.

— Повар я, знаешь, хреновый, — донесся из прихожей голос Амара, — но яичницу с беконом пожарить сумею. Ты как — не против?

Джамал вздохнул с облегчением, сказал, что не против.

Амар зашел в комнату, нагруженный сумками, остановился, увидев лицо Джамала.

— Что с тобой? Ты как будто привидение увидел.

Джамал заверил, что с ним все в порядке, и даже выдавил улыбку. Амар не стал докапываться до истины, прошел на территорию кухни, поставил сумки на пол.

— Ты не мусульманин? Свинину ешь?

— Ем, старик. А ты?

— А я ем все подряд. Конечно, в разумных пределах. Компанию составишь?

Они с аппетитом поели. После завтрака Джамал снова прошелся по квартире, потом забрался с ногами на диван. Улыбнулся.

— Классно тут у тебя, старик, — похвалил он Амара. — Жрачка отличная, игровая приставка… как будто я в гостях у старшего брата. Прикинь.

Амар улыбнулся.

— Я расскажу все, что на том диске, — вдруг сказал Джамал.

— Погоди, я сейчас сбегаю и куплю записывающее устройство.

Амар вышел из квартиры, стараясь не показывать своей радости.

— Да, — сказал Джамал самому себе и поглубже устроился на диване.

Он в безопасности.

Ему больше ничто и никто не угрожает.

Кинисайд замер, огляделся. Убедившись, что за ним никто не наблюдает из темноты, начал открывать замок. Открыв, снова поозирался, потом вошел, закрыв за собой дверь на ключ и щеколды.

События разворачиваются слишком стремительно. Он должен снова стать хозяином положения.

Он повторял эти слова как молитву.

Джанин. Ее рассказ о том, как он избивает своих информаторов, выдал ее с головой. Он незаметно последовал за ней после работы. Она зашла в паб «Принц Уэльский». Там у нее была встреча.

Она присела за столик, где ее ждал Майки Блэкмор.

Жалкие людишки — думают, они могут его шантажировать, хотят получить деньги за молчание.

Нет, это не беда, так — мелкая неприятность, но этот вопрос тоже надо решить. Он их прикует к стулу — к жертвенному алтарю! Нет. Вызовет Молота, где бы он там сейчас ни находился. Пусть ими займется. Он не может позволить, чтобы мелкая неприятность все испортила сейчас, когда он уже на финишной прямой. Вынужденная жестокость. Оправданная мера. И оправдывает ее сумма, поставленная на кон.

Она оправдывает абсолютно все.

Но для решающего шага Молот ему не нужен.

Он подождал, пока глаза привыкнут к темноте, потом двинулся вглубь. От дыхания шел пар, да он и без этого сразу почувствовал, как здесь холодно. Он бросил взгляд в сторону батареи — по обе стороны лежали Колин и Кэролайн, каждый свернувшись под собственным одеялом.

Они даже не пошевелились, когда он вошел.

Он ускорил шаг. Неужели здесь настолько холодно?

Он подошел к двум скорченным фигурам. Кэролайн пошевелилась. Кинисайд облегченно вздохнул: слава богу, жива. Она подняла глаза, увидела его, отвернулась.

— Здравствуй, Кэролайн.

Она не ответила.

— Чтобы не замерзнуть, вам бы лучше прижаться друг к другу.

— Убирайся, Алан, — почти выдохнула она с болью в голосе. — Я ни тебя, ни его знать не хочу. После того, что вы оба наделали.

Кинисайд пропустил ее слова мимо ушей. У него были дела поважнее оскорбленного самолюбия этой барышни. Он посмотрел на Колина. Даже при таком слабом свете было видно, как плохо он выглядит. Кожа стала почти серой. Он все время прижимал к себе поврежденную руку. Несмотря на холод в помещении, на лбу блестели капельки пота.

Не умирай, мысленно обратился к нему Кинисайд. Не умирай, пока не сделаешь то, что я хочу.

— Колин!

Колин открыл глаза и посмотрел на него мутным остановившимся взглядом.

— Ты готов, Колин?

Колин молчал.

У Кинисайда задрожали руки, и он заговорил тихо-тихо:

— Потому что, если ты этого не сделаешь, с твоей дочерью случится нечто ужасное. И я заставлю тебя на это смотреть.

Хантли оставался безучастным.

— А ведь я старался проявлять терпение, — продолжал Кинисайд. — Но ты не желаешь мне помочь. Мне совсем не хочется делать больно твоей девочке, но у меня нет выбора. Выбора не оставляешь мне ты.

Он вытащил из кармана охотничий нож и прочный скотч.

Кэролайн попыталась отползти, но цепь не пустила.

— Это скорее акт отчаяния, а не гнева, Колин. — Он отмотал скотч, оторвал зубами. — Все, что сейчас произойдет, целиком на твоей совести.

Он сунул нож обратно в карман, повернулся к Кэролайн. Она выставила руки вперед, готовая защищаться. Кинисайд резким движением ткнул ее под ребра. Она перегнулась пополам, хватая ртом воздух. Он взял ее за волосы, оттянул голову, заклеил скотчем рот.

Лицо перекосила гримаса боли, она попыталась сорвать скотч. Кинисайд подтянул ее вверх за цепь, прикрепленную к запястьям, и ударил кулаком. Она упала.

Он резко и больно завел ей руки назад, соединил скотчем.

Девушка заплакала.

Кинисайд глянул на Колина:

— Только одно слово — и это прекратится.

Колин молчал.

Кинисайд вытащил нож, схватил Кэролайн за волосы, наматывая на руку, пока она не потеряла равновесие, приложил лезвие к лицу под глазами.

— Теперь ты готов звонить? Готов положить конец этому кошмару?

Колин смотрел и молчал, на лице — маска боли.

— Это же твоя дочь.

Он слегка прижал лезвие к коже. Под глазом появилась капелька крови размером со слезинку и покатилась по лезвию вниз.

— Смотри, Колин. Она плачет. Она хочет, чтобы ты ей помог. Неужели папочка не поможет?

Тело Кэролайн сотрясалось от рыданий. Колин дернулся.

— Всего один звонок, Колин, и все закончится. — Он провел ножом по коже. Снова появилась кровь и капельками сползла вниз.