Сказка сказок, или Забава для малых ребят - Джамбаттиста Базиле

Видит Нардо Аньелло, в какой его угол загнали, и стал, заливаясь слезами, проклинать свою судьбину, куда она его занесла. А Золотая Куделька его утешает, и велит ему ободриться, и говорит, что всю кровь свою готова отдать, чтоб только ему помочь. Говорит ему: «Не зови судьбу злою, коль туда занесла, где любовь тебя нашла. Неужто ты совсем ни во что любовь мою не ценишь, что в такое отчаянье впал?»

Принц ей отвечает: «Не то мне горько, что я из коня быстроногого стал ослом, не то, что дворец королевский сменил на эту конуру, столы с прислугой на черствую горбушку, свиту рабов вокруг моей кареты на рабскую поденщину, скипетр на мотыгу, не то, что раньше моего голоса полки солдат боялись, а теперь сам боюсь уродины вонючей. Ибо удачей считаю свои горести, коль я рядом с тобой, коль ласкаю тебя хоть глазами моими. Но сейчас пронзает мне сердце, что предстоит мне взяться за мотыгу и сотню раз на мозоли плюнуть, когда прежде не плевал я ни на один прыщ; и, что хуже, должен сделать я голыми руками то, что не смог бы за день сделать парой волов; а если не закончу к вечеру, проглотит меня твоя матушка. И не так страдаю оттого, что разлучусь с моим несчастным телом, как оттого, что лица твоего прекрасного больше не увижу». Говоря так, он изливал ведрами рыданья и черпаками слезы.

А Золотая Куделька, отирая слезы с его лица, говорила: «Жизнь моя, не думай, что придется тебе возделывать другое поле, кроме огорода Любви, и что матушка моя хоть один волосок на тебе тронет. Коль при тебе Золотая Куделька, нечего бояться: если ты еще не знал, я владею волшебством: воду могу сделать твердой, а солнце темным; скажу — и сбудется. Держись веселее, ибо к вечеру будет вся пустошь вспахана и засеяна, а тебе не надо мотыги и пальцем касаться».

Услышав это, Нардо Аньелло сказал ей: «Если ты — фея, как говоришь, о краса мира, почему не уйти нам отсюда, чтобы стать тебе королевой в доме моего отца?» И Золотая Куделька отвечает: «Сочетание созвездий не позволяет ныне этого сделать; но скоро оно изменится, и мы будем счастливы».

В таких и тысяче других ласковых разговоров прошел день; но вот орка вернулась и кричит дочке с улицы: «Золотая Куделька, опусти свои волосы!» — ибо дом не имел лестницы, и поднималась она всегда по косам дочери. И Золотая Куделька, слыша матушкин голос, распустила прическу и свесила волосы, словно золотую лестницу для железного сердца. И орка, только взобравшись, сразу побежала в огород и, увидев его полностью возделанным, осталась в изумлении, ибо невероятным ей казалось, что столь изнеженный юноша поднял такую адову работу.

И утром — прежде чем Солнце успело немного обсохнуть после купания в водах Ганга — орка, уходя из дому, наказала Нардо Аньелло приготовить к вечеру шесть поленниц дров, расколов начетверо каждое полено из наваленных во дворе. «А если нет, — пригрозила она ему, — нашинкую тебя, как сало, и будет у меня жирный гуляш на ужин».

Бедный принц, услышав такое предписание, чуть было с жизнью не расстался; а Золотая Куделька, видя его бледным и помертвевшим от страха, говорит ему: «Ох и слаб ты на понос! Клянусь, ты и перед тенью своей обкакаться готов!» — «Да что же, или это тебе от холстины очески — переколоть шесть поленниц дров до вечера? — возражает принц. — Каждое полено начетверо расколоть? Ох, скорее проклятая старуха меня самого пополам разрежет да на зубок положит!» — «Да о чем ты все тревожишься? — отвечает Золотая Куделька. — И без всякого твоего труда все дрова, расколотые как следует, улягутся в поленницы, а ты пока, будь так добр, не раскалывай мне душу своими бесконечными жалобами!»

И вот — когда Солнце закрыло мастерскую лучей, чтобы не продавать свет ночным теням, — вернулась домой орка и, забравшись наверх по все той же золотой лестнице, увидела дрова наколотыми и сложенными в порядке; и заподозрила, не дочка ли уж второй раз обыгрывает ее в шахматы.

И на третий день, чтобы испытать принца в третий раз, орка велела ему вычерпать цистерну в тысячу бочек воды, ибо хотела наполнить ее заново; а если не сделает, пообещала она, то будет из него к ужину или острая подливка, или копченая грудинка.

Ушла она, и опять принялся Нардо Аньелло ахать и охать; а Золотая Куделька, видя, что напасти его не прекращаются и матушка, словно на осла, грузит на него беду за бедой, сказала ему: «Замолчи и не хнычь; зашли те звезды, что препятствовали моим чарам, и сегодня, прежде чем Солнце скажет: „Позвольте откланяться“[217], мы скажем этому дому: „Счастливо оставаться!“ Довольно; в нынешний вечер придет моя матушка в пустое жилище, а я уйду с тобой — хоть на жизнь, хоть на смерть». Принц, услышав эту новость, умилился сердцем, готовый разрыдаться, и, обняв Золотую Кудельку, говорит ей: «Только ты — ветер попутный моему утопающему кораблю, душа моя; только ты — опора надежд моих!»

И когда стало вечереть, Золотая Куделька прокопала лаз в большую водоотводную трубу, проходившую под огородом, и они вдвоем, выбравшись наружу, направились в сторону Неаполя. И как дошли до грота, что со стороны Поццуоли[218], Нардо Аньелло говорит Золотой Кудельке: «Счастье мое, нехорошо будет вести тебя во дворец пешком и вот так одетой. Подожди меня в этой гостинице, а я скоро вернусь с лошадьми и каретой, со свитой, одеждой и со всем прочим».

И, оставив там Золотую Кудельку, поспешил в город. Между тем орка вернулась домой и, не услышав ответа Золотой Кудельки на обычный зов, почуяла неладное. Она бросилась в лес, срезала длинный шест и, приставив его к окну, вскарабкалась, как кошка, наверх. Обшарив весь дом внутри и снаружи и не найдя никого, она наконец обнаружила лаз и увидела, что он ведет в сторону города. От ярости она выдрала на себе волосы, не оставив целым ни единого клочка, проклиная дочь и принца и умоляя Небо, чтобы при первом поцелуе, который дадут ему дома, он навсегда позабыл о ней.

Но оставим орку твердить свои дикие мольбы и вернемся к принцу. Его приход во дворец, где его уже считали мертвым, поверг всех в изумление и произвел великую молву. Все бежали ему навстречу, говоря: «Наконец-то, с возвращением! Вот он, цел и невредим! Ох, ты вернулся,