Непобежденные - Владислав Бахревский

Церковь получила сто банок тушенки, сто банок сгущенного молока, тридцать килограммов галет, сахарин.

Деловая часть разговора была намеренно короткой. Графиня показала отцу Викторину альбом со знаменитыми изображениями Девы Марии.

– Симоне Мартини! – обрадовался священник.

– У нас совпадают вкусы. – Графиня Магда была приятно удивлена: сельский батюшка, правда, хорошо рисующий, знает искусство средневековой Италии.

Полюбовались репродукциями «Мадонны Литта» Леонардо да Винчи, «Мадонны» Рафаэля.

И опять лицо батюшки стало детским, как солнышко.

– «Мадонна под яблоней»! Лукас Кранах! Неужто вам нравится немецкое?.. – Магда сказала это искренне, имея в виду манеру живописи.

– Графиня! Глаза Мадонны, как и Младенца, устремлены в будущее. Будущее радовать не может – впереди Крест и крестные муки. Но изумительно рыжие волосы Богоматери, румяное золото яблок, свет от лика Младенца, лик Его Матери наполняют душу счастьем. Кранах сумел это передать – цветом.

Мадонна для вас самая-самая? – быстро спросила Магда.

– «Мадонна с прялкой» испанца Моралеса.

Графиня ударила ладонью о ладонь.

– У нас вкусы на удивление близкие. А ведь, казалось бы, Европа и Россия – две параллели, несоединимые даже в мировом пространстве. Впрочем, картина Моралеса чувственная. «Мадонна с прялкой» – это горе, окунувшееся в нежность матери.

Графиня умничала, и ей нравилось философствовать.

– Выразить не умею, – улыбнулся отец Викторин, – но мои беды становятся ничтожными, когда смотрю на эту работу.

Графиня открыла альбом на нужной странице:

– Вот наше чудо. Посмотрите, каков взгляд Христа Младенца на крест в Его руке. Это целая эпопея «Война и мир». А крест – это же и есть прялка. Тут очень большая мысль, но я не могу ее додумать.

– Более утонченного лика мне не доводилось видеть на картинах художников, – сказал отец Викторин, поднимаясь.

В гостиную вошел граф. Квартира коменданта Людинова этажом выше его официального кабинета.

И вот отец Викторин стоит перед портретом шефа жандармов.

– Батюшка, – признался комендант, – мне больше не с кем побеседовать о моем предке.

Им принесли кофе. Настоящий, ароматный, мастерски приготовленный.

– Я знаю о сражении под Прейсиш-Эйлау. Поручик Александр Бенкендорф состоял тогда при дежурном генерале графе Толстом. За свой подвиг мой дивный предок получил чин капитана и орден Святой Анны второй степени. – Александр Александрович посмаковал глоточек: – Кофе из Парижа, где Александр Христофорович после Тильзитского мира проходил посольскую службу. А вот когда он и за что получил чины полковника и генерал-майора, я до сих пор не знаю.

Настоящим кофе отец Викторин угощался впервой. Вкусно, да уж очень мала чашечка.

– Чин полковника граф Бенкендорф получил через две недели, как удостоился чина капитана.

– Через две недели? – изумился комендант.

– Произвели по случаю окончания войны, а генерал-майора граф Александр Христофорович удостоился за атаку в сражении под Велижем 27 июля 1812 года. В то время он командовал авангардом корпуса генерала Винцингероде.

Майор Бенкендорф смотрел на отца Викторина завороженно:

– Рассказывайте! Рассказывайте!

– После Велижа граф получил задание чрезвычайно рискованное. Он должен был обеспечить пути коммуникации главной армии с корпусом графа Витгенштейна. Имея всего восемьдесят казаков, генерал Бенкендорф прошел по тылам французов и взял в плен полтысячи солдат неприятеля. – Отец Викторин умолк.

– Пожалуйста! – чуть ли не простонал комендант.

– Во время отступления наших войск после Бородина граф командовал арьергардом отряда Винцингероде, а от Звенигорода до Спасска даже всем отрядом. Граф подчинил себе еще два казачьих полка и, наступая на Волоколамск, разбил крупное соединение французов. В плен ему сдались более восьми тысяч человек. А будучи комендантом Москвы, он пленил еще три тысячи солдат Наполеона, захватил к тому же тридцать орудий. И это не все трофеи генерала. Преследуя отступающих французов, граф Александр Христофорович взял в плен на Немане трех генералов и шесть тысяч разных чинов.

– Это ли не Песнь песней! – воскликнул комендант Людинова. – Дальше! Дальше, батюшка!

– Командуя летучим отрядом между Берлином и Франкфуртом-на-Одере, генерал-майор Бенкендорф разбил в Темпельберге сильное соединение неприятеля, за что получил орден Святого Георгия третьей степени. Далее принудил к капитуляции город Фюрштенвальд, а с отрядами генералов Чернышева и Теттенборна покорил Берлин.

– Еще! Еще!

– Двигаясь от Ютербока на Дрезден, пленил шесть тысяч французов, но от Дрездена пришлось отступить. Дрезден защищал маршал Даву. У Бенкендорфа было слишком мало сил, чтобы сразиться. Генерал переправился через Эльбу, захватил пост в Вербене. Чуть позже участвовал во взятии Люнебурга, за что получил Анну первой степени.

– Не замолкайте же! – Комендант от возбуждения перешел на шепот.

– Граф Бенкендорф участвовал также в сражении при Гросберене, прикрывал корпус Воронцова от французских войск, и за этот подвиг царь отметил его золотой шпагой с бриллиантами. Далее граф участвовал в битве под Лейпцигом, а после победы отправлен был с отрядом в Голландию. Изгнал французов из Утрехта, Амстердама, взял крепости Гавель, Мюнден, Гельдерскую батарею. Занял Роттердам, Дортрехт, Госувот, крепости Гертрюденберг, Бреду, Вильгельмштадт. Перешел в Бельгию, освободил от французов города Лювен, Мехельн и в Дюссельдорфе соединился с войсками Винцингероде. Все эти подвиги доставили генерал-майору Бенкендорфу орден Владимира второй степени, большой крест Шведского меча, прусский орден, от нидерландского короля шпагу с надписью «Амстердам и Бреда», от регента Великобритании – золотую саблю «За подвиги 1813 года».

Комендант поднял руки:

– Я хочу, чтобы сказка была продолжена. Услышанное надо пережить! – Подошел к отцу Викторину, пожал руку. – Я вам доверяю, как самому себе. Хочу, чтобы вы приняли участие в одной очень тонкой операции… Завтра утром за вами заедут.

«Тонкая операция» Тайной полиции

Штурмбаннфюрер СС, майор войск СС начальник Тайной полиции Антонио Айзенгут прислал за Викторином Зарецким автомобиль с унтер-офицером.

На окнах машины занавески, но в переднее смотреть не возбраняется. А что увидишь? Лес, лес, лес! Иной раз мелькает впереди мотоциклист охраны.

Узнал Манино. Однако село миновали. Скорее всего, Людиновский район остался позади.

Привезли в деревню, где половина домов – сожжены, разметанные снарядами и бомбами. Но уцелела деревянная церковка! Советская власть в обезглавленном храме устроила библиотеку.

Отца Викторина встречал сам Бенкендорф. Показал на кровлю:

– Видите крест? Это мой дар народу. Ваша служба – возобновление духовной жизни крестьян.

– Чтобы служить, нужен антиминс! – сказал отец Викторин.

Бенкендорф улыбнулся по-графски. Оказалось, освящать церковь прибыл некий игумен Игнатий. Антиминс у него был, но кто он и откуда – узнать не пришлось. Народ явно согнали, Бенкендорф приказал начинать освящение. Служба под надзором все равно служба. Богу.

Отец Викторин, благословляя паству, слова молитв произносил с такой теплотой, с такою верой, что люди потянулись к нему взглядами. Ответно батюшка смотрел, как пастырь, победивший напасти. Мрачное, молчаливое состояние толпы, отвыкшей от церковных служб, а то и не знавшей, как и что бывает в церквах, переродилось в молчание единых. В церкви стало светлее – скорее всего, от лиц.

Игумен Игнатий уехал после службы тотчас. А отец Викторин покидал храм, окруженный людьми.

За порогом уже приготовлено было несчастье.

Из грузовика вываливались солдаты, кто-то из них пошел в дом, возле церкви. Тотчас раздались дикие крики. Немцы тащили двух ребятишек. Мать, молодая женщина, хватала солдат за руки, но ее отбросили. Она цеплялась за сапоги. Ее пнули.

Кто-то из прихожан сказал, плача:

– Учительница. У нее муж, завуч, еврей.

Кто-то ахнул:

– Вон оно что. Сама-то русская, а дети у нее, выходит, евреи… Евреев забирают.

Все смотрели на отца Викторина. Из соседнего дома выбежал мужчина с топором. Кинулся отбивать ребятишек, и – выстрел.

– Убили, – сказали прихожане.

Солдаты кинули мальчиков в кузов, сами садились по бортам. Мотор рыкнул, машина пошла. Отец Викторин подбежал к Бенкендорфу:

– Да как же так?! Сделайте что-либо!

– Это вы можете сделать! – сказал Бенкендорф, суровый, как бог войны.

– Да что же я могу? Пасть на колени? – перекрестился, положил поклон.

– Садитесь в машину, – приказал Бенкендорф. – Мы их догоним.

Догнали через сотню метров.