Послание из ада (Одержимая) - Кей Хупер

Она угадала, но Джона это не удивило. Определить, какого стиля он старался придерживаться, ей, несомненно, помогло свойственное всем талантливым художникам чувство гармонии.

– Вообще-то это верно, – легко согласился Джон. – Я действительно предпочитаю классический стиль, потому что он кажется мне более надежным, что ли… Но я слежу за модой, и многое мне нравится. Например, твоя кухня. Любой стиль можно довести до абсурда, но в твоей кухне французского и деревенского примерно поровну.

Мэгги улыбнулась.

– Я не особенно люблю петухов и подсолнухи, не говоря уже о набивных тканях. То, что у меня получилось, меня устраивает.

Джон осторожно пощупал краешек вышитой льняной скатерти и снова посмотрел на Мэгги несколько более пристально, чем ему хотелось, и он поспешно отвел глаза. Мэгги незачем знать, насколько она его интересует. А он действительно стремился узнать ее получше, понять ее, хотя и не знал еще – зачем.

Пока варился кофе, Мэгги достала из холодильника молоко, поставила на стол чашки и тарелку с сухим печеньем.

– Я заметила, что, когда в участке ты пел дифирамбы Кендре и Квентину, ты ни словом не обмолвился об их паранормальных способностях, – внезапно сказала она.

– Да, я решил умолчать об этом… пока.

– Все еще не веришь? Сомневаешься? – насмешливо спросила Мэгги, но взгляд ее оставался серьезным.

Джон покачал головой.

– Я об этом даже не думал. Наверное, мне просто хотелось, чтобы расследование, гм-м… Даже не знаю, как сказать.

– …Не выходило за пределы реального?

– Не выходило за рамки нормального. Ожидаемого. Энди – человек достаточно широких взглядов, он и глазом не моргнул, когда услышал о твоих талантах. Но Скотт и Дженнифер! В них я был далеко не так уверен.

Мэгги машинально кивнула. Кроме желания удержать события в рамках нормального, кроме сомнений и недоверия, она ощущала в нем нечто новое. Казалось, Джон вот-вот прозреет и поверит ей. Она заметила первые робкие ростки этого еще раньше, именно поэтому она и решилась заговорить с ним сейчас. Быть может, она даже покажет ему картину, и тогда он убедится…

– В этом-то вся и беда, правда? – сказала она.

– В чем? – не понял Джон.

– Ты хотел бы, чтобы это было обычное дело, обычное расследование. Но оно не обычное. И чем дальше, тем больше в нем будет странного, необъяснимого и страшного.

12

– Но, Мэгги…

– Сам подумай, как это расследование может быть обычным, если единственное объяснение тому, как Окулист выбирает себе жертвы, полиция отыскала в досье почти семидесятилетней давности! Это, по-твоему, обычное и ожидаемое?

– Нет, – нехотя признал Джон.

– Ты сам привлек к расследованию настоящего эспера – даже двух эсперов, – потому что знал: они могут помочь. А еще раньше тебе потребовался человек, обладающий особыми способностями. Паранормальными, если называть вещи своими именами. – Она слегка улыбнулась. – Черт побери, Джон, ведь ты с самого начала знал, что в этом деле нет ничего ординарного, ожидаемого, обычного!

Пока Джон раздумывал над услышанным, Мэгги разлила по чашкам кофе. Следя за ее уверенными, плавными движениями, Джон неожиданно для себя пришел к выводу, что она, пожалуй, права. Разве он не был наделен способностью инстинктивно выбирать самых подходящих людей для решения той или иной сложной задачи, чем в значительной степени и определялся его успех как бизнесмена и предпринимателя? Так он поступил и в данной ситуации.

– О'кей, согласен, – сказал он, когда Мэгги придвинула к нему чашку с кофе.

– С чем ты согласен? – строго спросила она.

– Я с самого начала догадывался, что дело будет экстраординарное и что оно потребует экстраординарных усилий и необычных людей.

– Но готов ли ты принять их необычность как реальность? – снова спросила Мэгги.

– Но ведь я же пригласил тебя, Квентина, Кендру…

Мэгги усмехнулась:

– Допустим, у тебя возникли финансовые проблемы. Что ты предпочтешь: пригласить высококлассного бухгалтера или нанять алхимика, чтобы он наделал тебе золотых монет из свинцовых болванок?

– Кажется, я понимаю, о чем ты, – проговорил Джон задумчиво. – Если мне попадется алхимик, который действительно умеет превращать свинец в золото, я его, конечно, не прогоню, но сам стану разыскивать подобного «специалиста» только в крайнем случае!

Мэгги пристально посмотрела на него, и Джон почувствовал, как у него внутри что-то оборвалось.

– Ты хочешь сказать, что это и есть тот самый крайний случай?

– Да, – ответила она без колебаний. – Правда, алхимики встречаются только в сказках, но все остальное…

– Раз так, – решительно сказал Джон, – я готов попробовать. Я постараюсь поверить, что эмпатия, ясновидение и телепатия – реальные природные феномены, как ты и говорила. Но что это изменит?

– Быть может, ничего, быть может – многое.

Мэгги почти решилась сделать то, что давно задумала, да и Джон, казалось, был согласен выслушать ее. И все равно она должна быть очень осторожна. Иначе он скажет, что она ничем не лучше того алхимика, которого сама только что объявила сказочным.

– Видишь ли, – начала Мэгги. – Дело в том, что у меня есть брат. Единоутробный – так, кажется, это называется. У нас одна мать, но отцы – разные. Бью тоже обладает паранормальными способностями. Он – ясновидящий, почти как Квентин; он-то помог мне разобраться в некоторых вещах, которые происходили со мной. Именно Бью объяснил мне, что значат те или иные желания, сны, образы, которые запечатлелись в моей душе.

– Какие образы?

Мэгги отрицательно покачала головой.

– Я расскажу об этом позже. Дело не в них, в конце концов. Главное, что мы с братом унаследовали от матери тонкую душевную организацию и художественные наклонности, но в разной степени. Бью – самый настоящий гений, а мне досталось ровно столько способностей, чтобы я могла справиться со своей основной задачей.

– С какой же?

– Рисовать лики Зла.

Джон пристально посмотрел на нее.

– Энди сказал, что ты могла бы стать выдающейся художницей и что у тебя самый настоящий талант! Я вполне с ним согласен, достаточно взглянуть на портрет Кристины, который ты мне дала.

– Да, если бы я поработала над собой как следует, я могла бы, наверное, кое-чего достичь. – Мэгги пожала плечами с таким видом, словно все это не имело для нее никакого значения. – Но то, чем я хотела заниматься, требовало не столько техники, мастерства, сколько интуиции.

– Ты имеешь в виду эту свою эмпатию?

– Да.

Джон нахмурился, вспоминая выражение ужаса, боли, нечеловеческого потрясения, которое он наблюдал на ее лице.