При свете луны - Дин Кунц

Тяжело дыша, лихорадочно выплевывая слова, Джилли искала объяснение невозможному:

– К черту все это, к черту, я еще не проснулась, не могла проснуться.

– Ты проснулась.

– И ты тоже часть сна.

– Это не сон, – его голос дрожал сильнее, чем у нее.

– Да, да, это не сон… именно это ты и должен сказать, если ты – часть сна.

Он положил руку ей на плечо не из боязни, что она поспешит к тоннелю. Нет, пугало его другое: как бы Джилли не засосало в тоннель помимо ее воли. Вращающиеся стены указывали на наличие вихря, который мог вобрать в себя все, что приближалось к его воронке. Но с каждой секундой страх перед центростремительным всасыванием все более сходил на нет.

– Что происходит? – прошептала она. – Что это такое? Что это, черт побери, такое?

Из тоннеля не доносилось ни единого звука. Вроде бы его вращающаяся поверхность подразумевала скрип и скрежет, по крайней мере шуршание, но вращался тоннель в абсолютной тишине.

Не выходил из него и воздух, холодный или, наоборот, теплый. Они не ощущали никакого запаха. Только видели свет.

Дилан шагнул к порталу.

– Нет, – обеспокоилась Джилли.

Остановившись у самого входа в тоннель, он попытался исследовать границу между стенами ванной и тоннеля… но она расплывалась у него перед глазами, как он ни пытался к ней присмотреться. Собственно, волосы на затылке встали у него дыбом, а взгляд постоянно уходил от этой границы, как будто какой-то инстинкт подсказывал ему: нельзя очень уж прямо и пристально смотреть на такое, слишком велик риск заглянуть в некое королевство, которое расположено за пределами этого мира, где живут вселяющие ужас существа, управляющие вселенной, и те, кто увидит их, тут же сходят с ума.

В тринадцать-четырнадцать лет он взахлеб читал страшные истории Г. Ф. Лавкрафта[33]. Теперь же не мог отделаться от мысли, что в этих рассказах было больше правды, чем выдумки.

Отказавшись от попыток изучить зону перехода между ванной и тоннелем, он стоял у самого входа в тоннель и всматривался во вращающиеся стены, пытаясь понять, из какого они сделаны материала, насколько прочны. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что стены эти – из сверкающего тумана, то есть, вполне возможно, материального в них ничего нет, одна энергия, и вообще тоннель этот – разновидность того тоннеля, что образуется в центре торнадо.

Очень осторожно он приложил руку к стене ванной у самого тоннеля. Ощутил под ладонью неровную, чуть теплую поверхность моющихся обоев, вроде бы такую же, как и всегда.

Двинул руку влево, к тоннелю, надеясь нащупать место перехода стены в тоннель и понять, как одно соединено с другим. Но когда его рука соскользнула с обоев в открытый зев тоннеля, он не почувствовал ничего, кроме холода, да еще красный свет более энергично «заползал» по его ладони.

– Нет, не делай этого, нет! – предупредила Джилли.

– Что – нет?

– Не входи туда.

– Я не собираюсь туда входить.

– Судя по всему, собираешься.

– Чего мне туда идти?

– За Шепом.

– Я не собираюсь туда идти.

– За Шепом ты прыгнешь и с обрыва.

– Я не прыгну с обрыва, – заверил он ее.

– Еще как прыгнешь, – настаивала она. – В надежде поймать его по пути вниз, в надежде направить на копну сена. Ты прыгнешь, будь уверен.

Он лишь хотел проверить реальность того, что видел перед собой, подтвердить, что у тоннеля действительно есть глубина, что перед ним не просто окно, а переход в некое место за пределами этого мира. А потом намеревался отступить и обдумать сложившуюся ситуацию, постараться составить логичный план действий для выхода из этого не подчиняющегося законам логики положения.

Попытавшись прижать ладонь правой руки к плоскости, которую еще прошлым вечером занимала стена, он обнаружил, что нет ни наклеенных на нее обоев, ни самой стены, нет ничего, ничто не отделяло его от тоннеля. Он протянул руку вперед, из ванной в другую реальность, начинающуюся за некой воображаемой плоскостью, где его ждал ледяной воздух и злобный свет, который уже не ползал по коже тысячами муравьиных лапок, а жалил, как рой рассерженных пчел.

Если бы им руководил инстинкт самосохранения, Дилан бы тут же отдернул руку. Но он считал, что должен лучше понять неведомое. Рука его двинулась дальше, за пальцами в тоннель ушла вся кисть, пусть он и морщился от ледяного воздуха, от неприятных прикосновений света. Наконец рука погрузилась в тоннель по локоть, а потом, о чем, разумеется, и предупреждал Дилана инстинкт самосохранения, тоннель проглотил его целиком.

Глава 24

Дилан не прошел по тоннелю, не пробежал, не пролетел, не почувствовал, что движется по нему. Мгновенно перенесся из ванной к Шепу. Он почувствовал, как подошвы его туфель соскользнули с виниловых плиток ванной и одновременно ткнулись в мягкую землю. Посмотрев вниз, он увидел, что стоит в высокой, по колено, траве.

Его внезапное прибытие распугало множество мелких насекомых, которые тучей поднялись из золотисто-коричневой, выжженной за лето солнцем травы. Несколько кузнечиков запрыгали в разные стороны, от греха подальше.

Приземляясь, Дилан воскликнул: «Шеп!» – но Шеперд не отреагировал на его появление.

Отметив, что он стоит на вершине холма, под синим небом, в теплый день, обдуваемый легким ветерком, Дилан отвернулся от открывающихся взору красот, которые так зачаровали Шеперда, и посмотрел назад, в надежде увидеть тоннель. Вместо этого увидел круг диаметром в шесть футов, а в нем – Джулиан Джексон в интерьере ванной номера мотеля. Причем стояла Джилли не в дальнем конце красного тоннеля, а рядом с ним, на расстоянии вытянутой руки, словно он смотрел на нее сквозь круглое окно без рамы.

В ванной-то ему казалось, что Шеперд находится далеко от него, превратившись в крохотный силуэт на фоне синего неба. А вот теперь, когда он смотрел на ванную с другого конца тоннеля, получалось, что Джилли совершенно не изменилась в размерах. И однако Дилан знал, что с того места, где стоит Джилли, он воспринимается таким же маленьким, как Шеп. Вот почему Джилли так прищурилась, стараясь получше разглядеть его, а на ее лице отражалась тревога.

Рот Джилли открылся, губы зашевелились. Возможно, она позвала его по имени, но, хотя их разделяли считаные дюймы, Дилан не расслышал ни звука.

Вид ванной, плавающей, как гигантский мыльный пузырь на вершине холма, дезориентировал его. У него закружилась голова. Земля начала выскальзывать из-под ног, словно он на суше попал в качку, вновь вернулось ощущение, что все это сон.