Греховный поцелуй - Эрика Ридли

— Я не закончил.

Он сильнее сжал набалдашник трости.

— Когда я покидал кабинет, где оставил вашего мужа, как вы полагаете, кого я увидел рыскающим в холле, как не мистера Лайонкрофта? Я был удручен, мне не хотелось ни с кем говорить, поэтому я укрылся в полутьме коридора. И видел, как он вошел в кабинет, который я только что покинул.

— Это правда? — пробормотала Эванджелина едва слышно, обращаясь к Лайонкрофту.

Прошло мгновение, потом он скрепя сердце смущенно кивнул.

Она попыталась не думать о том, что это могло означать.

Дребезжащий голос мистера Тисдейла продолжил:

— Я бы пошел в свою спальню, но их голоса повысились до крещендо. Хедерингтон заявил — тут я точно повторю его слова: «Что бы ты мне ни сделал, Лайонкрофт, я это вымещу на Роуз».

Мускулы Лайонкрофта напряглись.

— Пра-аа-в-да-а? — процедил сквозь зубы Эдмунд. — А что ответил на это наш хозяин?

— Он повел себя со своим обычным шармом. — Узловатые пальцы мистера Тисдейла прижали трость к груди. — Лайонкрофт сказал: «Нет, если сперва я убью тебя».

А потом послышался грохот.

— Гэвин, — взмолилась леди Хедерингтон. Лицо ее исказил ужас. — Пожалуйста, скажи мне, ты не…

Эванджелина молчала, хотя испытывала похожие чувства.

— Сказать тебе, что я не делал чего? Не приказал ему не бить тебя снова? Этого я утверждать не могу. К тому же он не согласился последовать моему совету. Такой человек недостоин того, чтобы жить в обществе. Но я его не убивал.

Эдмунд фыркнул:

— Тисдейл слышал, как ты угрожал его убить.

На щеках Гэвина заиграли желваки.

— Это так. Но не значит, что я его убил.

— Это не значит также, что ты пригласил его поиграть в шары, — усмехнулся Эдмунд. — По мне, так дело решено.

— Я его не убивал, — повторил Гэвин.

— Докажи сначала. — Эдмунд повернулся и бросил выразительный и насмешливый взгляд на Эванджелину. — Может быть, этот твой кусочек шелка и кружев попросит Господа помочь?

Эванджелина успела ухватить Лайонкрофта за сюртук прежде, чем он снова бросился на Эдмунда.

— Мне этого не требуется, — сказала она тихо. Все четверо повернулись к ней и уставились на нее. — Мистер Тисдейл сказал, что слышал, как они ссорятся в кабинете мистера Лайонкрофта, потом он услышал грохот. Но ведь кабинет не спальня. И подушки не производят грохота.

Мистер Тисдейл воззрился на нее:

— Вы защищаете честь вспыльчивого человека, полностью признавшего, что угрожал тому, кого вскоре нашли мертвым?

Эванджелина кивнула:

— Да. В кабинете не было подушек, чтобы мистер Лайонкрофт мог ими воспользоваться и задушить лорда Хедерингтона. Но даже если бы и были, ему пришлось бы тащить труп по длинному коридору, по лестницам через все гостевое крыло до спальни Хедерингтона, рискуя, что его кто-нибудь увидит, но этого никто не видел. Я считаю такой поворот событий маловероятным.

— Маловероятным, — хмыкнул Эдмунд, — но не невозможным. Откуда вам знать, что в ту ночь в кабинете Лайонкрофта не было подушек?

− Я…

— Мисс Пембертон, — перебил ее Лайонкрофт, обвив ее локоть своими длинными пальцами, — могу я поговорить с вами одну минуту без свидетелей?

— Нет. — Мистер Тисдейл погрозил им тростью. — Конечно, не можете. Это как раз и есть неподобающее поведение, о котором я говорил раньше. Вы полагаете, что мы все проследуем наужин, в то время как вы ускользнете с мисс Пембертон и останетесь без свидетелей, наедине, чтобы провести небольшую «дискуссию»?

Лайонкрофт еще крепче сжал локоть Эванджелины:

− Да.

— Я собираюсь стоять на своем и не слушать эту чепуху. — Мистер Тисдейл ударил тростью об пол: — Я собираюсь…

— Ступайте, — тихо сказала леди Хедерингтон. — Вы и Эдмунд отправляйтесь ужинать. Я останусь с ними. Ничего непристойного не случится, если я буду рядом с братом. Согласны?

Хотя выражение лица мистера Тисдейла свидетельствовало о том, что ему не хотелось оставлять Лайонкрофта наедине с женщинами, у него не оставалось иного выхода, кроме как прошествовать вместе с Эдмундом в столовую.

Гэвин повел Эванджелину и свою сестру в ближайшую комнату, где горели свечи, и этой комнатой оказалась библиотека. Он сделал им знак сесть, а сам закрыл за ними дверь.

Леди Хедерингтон нерешительно присела на край кресла с высокими спинкой и подлокотниками. Эванджелина примостилась на софе. Лайонкрофт сел там же. Не напротив, что было бы пристойно, но вплотную к ней, касаясь коленом ее колена.

— Гэвин, — заставила себя попросить леди Хедерингтон, — скажи честно.

Он не обратил на нее внимания.

— Что вы собираетесь делать? — спросил он Эванджелину шепотом. — Признаться, что провели со мной в кабинете большую часть вечера?

— Это так и есть. Разве нет? — ответила она тоже шепотом.

— Как мне ни претит признавать это, но Эдмунд прав. Мое внимание к вам не льстит вашей репутации, если вы уедете домой опозоренная, оттого что я слишком много времени проводил с вами прилюдно, насколько хуже это отразится на вас, если станет известно, что я много времени проводил с вами наедине?

— Вспомните, что я не поеду домой. Я уезжаю. Я никогда больше не увижу никого из них. Так какое это имеет значение? К тому же я никогда не принадлежала к светскому обществу. И какое мне дело, что они подумают обо мне?

— Но для меня ваша репутация важна. Я хочу вам помочь, а не разрушить вашу жизнь. Я хочу…

— Хватит шептаться, — истерически закричала леди Хедерингтон. — Подвинься на свою сторону софы, Гэвин.

Помешкав секунду, он последовал ее совету и устроился в противоположном углу в расслабленной позе, положив одну руку на подлокотник софы, а другую — на спинку, широко расставив колени.

— Я говорил мисс Пембертон, — сказал он достаточно громко, — что предпочитаю не калечить ей жизнь.

— О, — воскликнула леди Хедерингтон и, помолчав, добавила: — Благая цель.

— Вы не разрушите мою жизнь! — воскликнула Эванджелина.

Он поднял бровь:

— Верьте мне. У меня большая практика по части разрушения жизней. Спросите мою сестру.

Эванджелина устремила взгляд на леди Хедерингтон, побледневшую при этих его словах.

— Не ты разрушил мою жизнь, — запротестовала она слабо. — Этому положил начало отец, когда заставил в семнадцать лет идти к алтарю, но Господь меня благословил четырьмя прелестными детьми, которых я не променяла бы на целый мир.

— В таком случае первое очко причитается отцу, — сказал Гэвин и помолчал, будто ожидая, что сестра прибавит что-нибудь еще. — Яникогда не был хорошим. Но со своей семьей всегда пытаюсь поступать достойно. И я удержался от убийства этого растленного типа, как бы мне ни хотелось его прикончить, но это не значит, Эванджелина, что я готов принять вашу жертву ради меня. И я постараюсь на публике вести себя с вами прилично.