Семья в долг - Александра Багирова

Надо все выяснить. Разобраться. Иначе не будет ему покоя. Стас поднимается с пола. Открывает дверь и, повинуясь неконтролируемому порыву, возвращается к девочкам в номер. Лена сидит на кресле и смотрит на дверь.

- Чего не спишь? – спрашивает, глядя в заплаканные изумрудные глаза.

- Не спится.

- И мне.

- Что не дает заснуть?

- Не могу понять, почему я был уверен, что ты – это она.

- Давай попробуем вместе разобраться, - слабо улыбается. И очень тихо добавляет, - Я рада, что ты пришел…

Достаю из бара две бутылки минералки. Протягиваю Лене воду, сажусь на пол рядом с креслом. Чувствую, нам предстоит еще один нелегкий разговор.

- Почему ты ее полюбил? – спрашивает и отводит взгляд в сторону, смущается.

- Сейчас, если посмотреть трезвым взглядом, насколько это возможно в данной ситуации, она ударила в цель, мной никогда по-настоящему не интересовались, не заботились. Отец был строгим человеком. Лучшим. Он дал мне многое. Но он был постоянно занят, а я варился в нелюбви родной матери. Когда был малым, не понимал, чем я хуже, почему Славку так любят, а я достоин только обидных кличек? Потом вырос, появились женщины, друзья, но я заметил тенденцию, что всем нужно мое бабло. А по факту я всегда оставался одинок. А Тори, она искусно сыграла бескорыстие и любовь. Она слишком хорошо знала, куда бить. Ей кто-то подсказал все мои болевые точки. И я как дурак повелся. Мне казалось, такой открытой и искренней девушки не сыскать. А потом когда ее не стало, я вновь оказался один. Дюшка держал на плаву. Но я потерял ту иллюзию счастья, за которую все эти годы держался скрюченными пальцами, - говорю о самом сокровенном, и внутри растет потребность вывернуть перед Леной душу наизнанку. И она не перебивает, слушает и неотрывно смотрит на меня. – Я же реально едва с ума не сошел, она мне мерещилась на улицах. Я подбегал к незнакомым женщинам, смотрел им в лицо и видел Тори. Я утратил свое счастье и не хотел это принимать. Вспоминал, что был кому-то нужен. Да, - тру виски. - Только сейчас понимаю, не столько я любил ее, сколько, то ощущение, которое она мне дарила. Не знаю, была ли это любовь, или некая форма болезненной одержимости?

- То есть я была не первой, к кому ты так подбегал?

- Далеко не первой, - морщусь, самому стыдно за годы своего безумия. – Честно говоря, я со счета сбился.

- А меня когда увидел, почему тебя не отпустило, почему продолжал видеть во мне ее? – Лена очень осторожно пробирается ко мне внутрь. А у меня ни капли дискомфорта.

- Глаза, манеры, все было похоже. Твой запах, я дурел от него… ваниль, - от своих же слов и воспоминаний, дрожь по телу, а в штанах становится тесно. Прямо сейчас бы зарылся носом ей в шею и вдохнул этот крышесносный аромат.

- Я знаю, какими духами пользовалась Ульяна. У них действительно есть нотки ванили. Они были ее любимые, и она никогда им не изменяла. А я вообще не пользуюсь духами, плохо переношу посторонние запахи на себе, - склоняет голову и смотрит на меня, а в глазах вселенская грусть.

Все как я и думал, я ей напоминаю о кошмарах.

- Что ты этим хочешь сказать?

- Конечно, я не специалист, но думаю, мы с тобой попали в схожие ловушки. Мне помогли заменить воспоминания. Врач работал со мной, проводил сеансы гипноза, еще какие-то непонятные мне процедуры, и в моем сознании воскресали образы жизни Ульяны. Я ведь хотела такие же роды как у нее, а мои были в подвале. После травмы и всего пережитого, моя психика дала сбой, и при помощи доктора произошла замена. Многое, что я фантазировала себе, что знала по рассказам Ульяны, воплотилось в моей голове как реальные воспоминания. Но во всех воспоминаниях мой партнер был неясным пятном. Но поскольку Ваня безвылазно торчал в больнице, меня убедили, что это он. То есть я заменила кошмары, на приятные фантазии, - закусывает губу и зажмуривается, сдерживает подступившие слезы. Хочу подойти и обнять. Но сдерживаюсь. Не уверен, что ей сейчас будут приятны мои прикосновения.  – Ты же три года не верил, что она умерла. Не хотел смириться. И когда увидел меня, а внешность мне действительно сделали похожую. То далее, уже у тебя ожили образы, которые ты так хотел воскресить. Это был шанс вернуть ее. Безумный, но ты ухватился за него, чтобы избавиться от боли, которая не давала дышать. Также не исключаю вероятности, что общаясь с Ульяной на протяжении двух лет, я ведь ее видела очень часто, я могла перенять какие-то ее манеры. Я ведь представляла себя на ее месте.

Она говорит уверенно, в точности улавливает мои чувства и душевное состояние. И в чем-то наша боль действительно созвучна.

- Стас, прошло три года. Многое притупилось в памяти. А то, что ты увидел, ты сам захотел поверить, добавив недостающие штрихи. Плюс я не помню ничего. Авария, пластика, много фактов тебя подталкивали к этой мысли.

- Хорошо, многое я могу принять, но, Лен… постель? Прости, - затрагиваю скользкую тему, но если уж говорить начистоту, то все, - Но ты была, как она… Тебе нравились абсолютно те же вещи, что и ей. Ты дела все аналогично.

- Стас, - делает глубокий вдох. - Ты был моим первым мужчиной. Пусть технически я не была невинна. Я видела твои видео, слышала рассказы Ульяны. Мысленно я принимала близость только с тобой, и мне бы понравилось все, что ты делал, - румянец заливает ее щеки. – А я, не имея опыта, подсознательно делала то, что видела, что мне рассказывали. Я досконально помнила ночь в горах. Потому что она мне снилась сотни раз. А ее ведь не было. Точнее была, но не у меня, - одинокая слеза катится по ее щеке. – А в остальном аналогично, не имея давно близости с Тори, твое подсознание доставило недостающие фрагменты, чтобы картинка выглядела цельной. Тем более за время, что мы провели вместе, ты настолько убедил себя, что я это она, что другой вариант уже не рассматривал. Полагаю, в этом и кроется объяснение. А я ведь в ту ночь стеснялась, сдерживала